После развода. Хочу тебя вернуть (СИ) - Мэра Панна

Максим кивает, не перебивает, и это почему-то даёт мне сил продолжать.

– Он вёл себя… Странно, – я подбираю слова, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Сказал, что хочет говорить исключительно с Драгунским. Что моё присутствие ошибка. В общем, работать он отказался.

Максим хмурится, откидывается на спинку кресла.

– Странно. Обычно, если уж мы назначаем встречу, клиенты уважают правила. – Он чуть наклоняет голову. – Как его фамилия?

Я замолкаю, сжимаю пальцы в замок.

– Абрамов. Ильдар Абрамов, – с трудом выдыхаю слова.

Максим слегка качает головой и криво усмехается.

– Вот уж кого я меньше всего ожидал увидеть у нас в качестве клиента. Абрамов всегда держал оборону, считал Драгунского врагом номер один.

Орлов чуть приподнимает бровь, а потом, словно щёлкая в уме пазл, произносит:

– Но в целом, его обращение к нам закономерно, – тихо продолжает Максим. – Знаете, что у него происходит?

Я отрицательно качаю головой, а Максим медленно откидывается на спинку кресла и переплетает пальцы.

– У него большие проблемы, – он делает паузу, будто подбирая слова. – Видите ли, в его музейном проекте всплыла очень серьёзная ошибка. Просчёт по грунтам.

Я напрягаюсь, как будто это удар по мне лично.

– Там участок сложный, – продолжает он. – Подземные воды, нестабильные слои. Такие объекты требуют дополнительных укреплений: сваи, гидроизоляция, перерасчёт нагрузок. Это стоит огромных денег. А заказчики платить отказываются. Они считают, что архитектор должен был предусмотреть это ещё на стадии экспертиз.

Максим встаёт и, словно невзначай, берёт со стола карандаш, начинает чертить на листе схему: прямоугольник фундамента, линии, стрелки.

– Вы же как никто другой знаете, что будет со зданием, если это не учесть! Оно просто разрушится! Вот и Абрамов сейчас в тупике: либо он полностью перестраивает конструкцию, что катастрофа по срокам и бюджету, либо строить вообще нельзя.

Я сжимаю пальцы так, что ногти впиваются в ладони. Перед глазами встаёт воспоминание: я, склонившись над чертежами, говорю Ильдару о той самой проблеме. «Тут нестабильный слой, нужно пересчитать». А он лишь отмахивался: «Все экспертизы сделаны, не умничай. Я лучше знаю. Завтра в командировку лечу, времени нет».

Боже… Значит, я была права?

– Теперь, – говорит Максим, отрывая меня от воспоминаний, – заказчики всерьёз обсуждают, чтобы передать проект другим. Для Абрамова это катастрофа. Потерять музей – значит потерять лицо. И он прекрасно это понимает.

Я опускаю взгляд, чтобы Орлов не заметил моего смятения.

– Так что не принимайте близко к сердцу его поведение, – добавляет архитектор, чуть мягче. – Это не про вас. Это про то, что он чувствует, как рушится его карьера.

Я киваю, но внутри у меня клубок. Ильдар, который всегда смотрел на меня сверху вниз, сейчас вынужден искать помощь у тех, кого всю жизнь считал конкурентами. Но почему именно у Драгунского? И почему я снова оказалась рядом?

Глава 35

Ильдар

Захлопываю дверь так, что по стенам проходит дрожь. Ключи с грохотом летят на тумбочку, пиджак сбрасываю прямо на пол. Хожу по прихожей взад-вперёд, как зверь в клетке. И чем больше я думаю, тем сильнее злость кипит в груди.

Чёртова Надя!

Какого хрена она там делает? В компании Драгунского! У конкурента, у врага! Это же даже не смешно. Кто вообще додумался её туда взять? Домохозяйка с кастрюлями, которая всю жизнь сидела у меня за спиной и только бумаги сортировала… И вдруг консультант?

Срываюсь в гостиную и плюхаюсь на диван. Однако не проходит и секунды, как я понимаю, что едва ли могу усидеть на месте, поэтому мгновенно подрываюсь, и со всей силы бью кулаком по столу.

– Бред, полный бред, – бурчу вслух. – Она же ничего не знает, не умеет. Не может.

И тут же перед глазами встаёт картинка: её фигура в коридоре офиса. Жакет сидит идеально, юбка подчёркивает талию. Щёки чуть впали, глаза блестят. Скинула килограммов пять, не меньше. И как-то… похорошела. Да что там, она выглядела даже лучше, чем в те годы, когда мы только познакомились.

Меня передёргивает.

Откуда у неё это выражение лица? Уверенность? Спокойствие? Как будто жизнь у неё вдруг наладилась без меня. Как будто я ошибка прошлого, а не единственный смысл её жизни.

Снова начинаю метаться по комнате.

– Довольная, блестящая… Тоже мне, нашлась. Ну ничего, посмотрим, как ты запоёшь, когда твой мэр и твой Драгунский перестанут делать тебе реверансы.

Но где-то внутри скребёт неприятное чувство. Зачем он её взял? Зачем? Она ведь столько знает обо мне, о моих идеях, моих проектах, даже о моих мыслях, которые едва зарождаются в голове! Неужели, теперь она будет использовать эти знания против меня? А Драгунский, он ведь наверняка и взял её с этим расчетом. Чтобы мне насолить!

Сердце бухает в висках. Я не могу поверить, что эта женщина моя бывшая жена. Та самая, которая носилась по кухне в растянутых футболках. И теперь она стоит передо мной стройная, ухоженная, смотрит прямо в глаза и говорит: «Я консультант».

Да кто она такая?!

Я хватаю со стола стопку бумаг, швыряю в угол. Чертежи разлетаются по полу. Но легче не становится.

Почему она меня зацепила? И почему сейчас у меня не получается просто наплевать на нее?!

Я всё ещё хожу кругами по комнате. Сбоку валяются чертежи, разметанные моим же кулаком. Смотрю на них и вижу не линии и расчёты, а её лицо.

Чёртово, надменно-спокойное лицо Нади.

Она смотрела на меня так, будто я никто. Будто я не архитектор с именем, а случайный прохожий.

И ведь похорошела, стерва. Худоба ей к лицу, глаза горят. Не то что…

Я замираю, потому что мысль режет изнутри. Не то что Алеся.

За дверью слышатся шаги.

Щёлк. Я не успеваю обернуться, как ручка двери поворачивается, и на пороге появляется она. Алеся. В домашнем халате, волосы спутаны, на лице следы от сна. После родов она располнела, щеки округлились, талия исчезла. Раньше в ней было что-то – азарт, задор, блеск в глазах.

А теперь… Усталость и требовательность.

– Ты опять швыряешься бумагами? – голос у неё визгливый, натянутый. – Сколько можно, Ильдар? Я тоже устала, у меня ребёнок на руках, а ты всё психуешь.

Я прищуриваюсь, стискиваю зубы.

– Ребёнок у нас общий, напоминать не надо.

– Вот именно! – Алеся ставит руки в бока, живот тяжело нависает под халатом. – А ты всё носишься со своими проектами! Мне внимание нужно, забота! Я не для того рожала, чтобы ты меня теперь задвинул в угол.

Я смотрю на неё и вдруг ясно понимаю, насколько она проигрывает Наде.

Та теперь снова стройная, подтянутая, с какой-то новой, свежей силой. А эта… Громкая, требовательная, раздавшаяся.

И от этого сравнения во мне всё закипает ещё сильнее.

– Может, хватит качать права? – резко бросаю я. – Ты хоть понимаешь, в каком положении я сейчас? Проект трещит по швам, заказчики на ушах, а ты мне здесь истерики устраиваешь.

– А мне плевать на твоих заказчиков! – кричит Алеся. – Мне нужно, чтобы ты был со мной, с ребёнком! Чтобы ты думал о семье, а не о том, как вылизать твои сухие, скучные каракули!

Я смеюсь сухо, зло.

– Эти скучные каракули – это единственное, что у меня осталось! – рычу я, стараясь не показывать, как меня задевает столь унизительное сравнение.

И в голове снова всплывает лицо Нади. В жакете, с тонкой талией, с горящими глазами. Та, что когда-то сидела рядом и тихо делала свои пометки. Та, что сейчас стоит в компании Драгунского и на равных разговаривает с его людьми.

Я чувствую, как меня выворачивает.

Какого чёрта, Надя? Почему ты цветёшь без меня? Почему я здесь, с орущей Алесей и гниющим проектом, а ты – там, где должен быть я?

Я отворачиваюсь от Алеcи и делаю вид, что ищу бумаги. Лишь бы не смотреть на неё.

Глава 36