После развода. Хочу тебя вернуть (СИ) - Мэра Панна

Пролог

Надя

– Давай по быстренькому, пока моя не видит, – доносится из-за приоткрытой двери.

Я замираю.

Мгновенно.

Как будто кто-то нажал на паузу внутри меня. Сердце замирает, а затем наступает тишина.

Хохот из зала, где проходит презентация, звон бокалов и шум от аплодисментов – все отступает на второй план.

Сейчас все сужается до этой двери и голоса за ней.

А этот голос...

Я не уверена.

Похож. Или нет?

Я делаю шаг ближе. Удерживаю дыхание, стараясь не шелохнуться. Сквозняк колышет шёлк моего платья, будто подчеркивает, что я здесь лишняя. Внутри тревога, вот только я не знаю, откуда она взялась.

Снова голос. На этот раз громче.

– Быстрее, малышка! А то Надя, как всегда, начнет паниковать.

– Да не парься ты! Просто позволь мне тебя расслабить перед важным выходом.

В голове что-то отзывается глухим ударом, будто я упала в воду. Не слышу, что он отвечает. Только движение. Сухой звук шагов. Шуршание ткани. Женский смех за той же дверью.

Тихий, приглушённый. Уж слишком интимный для кулуаров презентации.

Я стою. Смотрю на эту дверь, как на черту, за которой что-то заканчивается. Что-то важное. Или вообще всё.

Мои пальцы стискивают папку, которую я всё ещё держу. Эта презентация, в которую муж вложил месяцы.

Всё ради этого вечера.

Ради победы.

Ради того, чтобы все наконец увидели, какой он.

Мой муж. Архитектор года. Гений. Герой.

И я. Его жена. Сдержанная, расчётливая, идеальная.

Я медленно, почти незаметно, прижимаюсь к двери щекой. Грубо, как будто она может отдать тепло обратно, если я стану ближе. Кровь гудит в ушах, но я всё же различаю его голос. Узнаю интонации, эти плавные модуляции, которыми он когда-то шептал мне: «только ты».

– Ты меня зажигаешь, понимаешь? – говорит Ильдар с мягким напором, как будто повторяет что-то столь базовое, как аксиома.

– Ты даёшь мне мотивацию. Я просыпаюсь утром, и у меня мозги кипят от идей. После тебя я другим стал… настоящим.

Я закрываю глаза. Даже сейчас. Даже сейчас я не хочу верить в то, что может быть там за стенкой.

– С тобой всё по-другому. С тобой живо. У меня ни с кем не было таких эмоций, слышишь? Ни с кем.

Незнакомка смеётся. И смех этот липнет ко мне, как воск от горячей свечи.

Пауза.

А потом раздается ее голос. Уже не игривый, а обиженный, напряжённый, со стальной нотой:

– Ты всё время говоришь, какая я классная…

Она делает паузу, словно сдерживается.

– Но до сих пор не развёлся. Пора бы уже твоей старой всё рассказать, а?

У меня внутри что-то переворачивается. Не от слова «развестись». И даже не от «всё рассказать». А от «старой».

Это я старая? В пятьдесят?!

Моя рука хватается за дверную ручку крепче, чем надо, потому что всё внутри меня вот-вот обрушится. Но я не рассчитала силу. Дверь стремительно распахивается, ударяясь о стену.

Секунда.

И вот я вижу всё.

Мой муж Ильдар стоит передо мной. Без штанов. Только в наспех застёгнутой рубашке, с торчащими из рукавов руками, будто ему вдруг стало жарко. Лицо бледнеет, но он не прячется. Не двигается. Просто смотрит.

А рядом – она.

– Ты…? – вырывается у меня. Глухо, когда я вижу рядом с моим мужем свою двадцатилетнюю крестницу.

Визуалы персонажей

Надежда Абрамова

49 лет.

Домохозяйка. По образованию инженер. Увлекается кондитерским делом и печет торты и хлеб на заказ.

Детей нет. Попытки ЭКО и естественного зачатия были неудачными. До сих пор тяжело переживает из-за этого и ищет поддержку у мужа. Пока сам муж утешается на стороне.



Ильдар Абрамов

51 год

Неверный муж Нади и главный герой. Известный архитектор и преподаватель в лучших ВУЗах страны. Обожает свою популярность и молодых студенток.

Был пойман на связи со своей 20-летней студенткой и по совместительству крестницей Нади.

Обожает деньги, похвалу, восхищение.



Глава 1

Моя крестница. Моя девочка, которую я держала на руках, когда ей было шесть.

Сейчас она в шелковой блузке, волосы растрёпаны, губы припухшие. Она даже не прикрывается. Просто стоит, слегка удивлённая, словно её застали не в постыдном, а в каком-то будничном, обыденном моменте.

Моя челюсть будто забывает, как закрываться.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я, но голос кажется чужим. Хриплым. Неуверенным. Словно это говорю не я, а какая-то женщина, застрявшая между реальностью и кошмаром.

Ильдар не делает ни шага ко мне. Не пытается прикрыться. Не роняет ни «это не то, что ты думаешь», ни «позволь объяснить». Он просто смотрит. Глаза спокойные. Усталые. Почти безжизненные, и от этого страшно.

Он наклоняется, не спеша, подбирает с кресла брюки, начинает натягивать их.

– Всё и так видно, Надя, – говорит он без тени вины. – Что тут объяснять?

Алеся скользит по мне взглядом. В глазах ни раскаяния, ни смущения. Словно я не жена, а просто прохожая, заглянувшая не туда.

Я делаю шаг назад. Пол скрипит под каблуками. Рука всё ещё сжимает папку с его проектом, с его чертежами, с его победой. С нашей победой!

По крайней мере так я думала до этого секунды.

– Двадцать лет, Ильдар.

Я чувствую, как внутри всё переворачивается, но снаружи почти спокойна.

– Двадцать лет. И вот так? Сегодня? Пока я стою там, среди людей, жду, когда тебя объявят. Жду, чтобы ты вышел. С речью. С благодарностью. С гордостью…

Мой голос срывается, но я удерживаю себя.

– А ты здесь?! С ней?!

Он застёгивает ремень. Небрежно вставляет ногу в ботинок. Движения плавные, аккуратные. Как будто он собирается на деловую встречу, а не оправдывается перед женой.

– Всё возможно, Надя, – произносит он и наконец поднимает на меня глаза. В них – сухая, выгоревшая честность. – Когда мужчина чувствует себя живым.

Он делает паузу, смотрит на Алесю.

Та чуть улыбается. Почти торжествующе.

–А с ней я именно такой.

– С ней… – перехватываю я, – ты живой?

Он кивает.

– Я думал, что ты понимаешь это, – разводит руками, как будто говорит очевидные вещи. – Рядом с тобой я давно чувствую только тяжесть.

Он смотрит прямо в меня. Словно не хочет причинить боль, но и пощады не даст.

– Но я ведь…

– Нет, Надя. Не надо сейчас меня грузить своими «почему». Это неуместно.

В груди пусто. Ни крика. Ни слёз. Только трещина. Глубокая. Тихая. От затылка до сердца.

– Но я просто не понимаю, как? – слова растягиваются в воздухе, как крик, который не может сорваться.

– Как? Как? Очень просто! – вдруг врывается в разговор Алеся.

Она пожимает плечами. Чуть приподнимает брови. Ни стыда, ни извинения.

– Ты кроме своей выпечки больше ничего в жизни не видишь! Даже мужика своего! – говорит она. Голос мягкий, почти доброжелательный, но каждое слово, будто лезвие по коже.

– А вот я с самого детства знаю Ильдара. Он всегда был рядом. Надёжный. Умный. Воспитанный. Я им вдохновляюсь всю жизнь, ты же сама говорила…

Она не договаривает. Просто смотрит не как девочка, которую я крестила, а как женщина, уверенная в своём праве.

И в этот момент я понимаю.

Вспышками. Фрагментами.

Все те годы, что она проводила у нас дома. Сидела с ним за учебниками в кабинете. Смеялась над его шутками. Подолгу задерживалась после занятий. Я ставила чай, приносила печенье. Думала, как хорошо, что у него с ней такой тёплый контакт.

Он был её репетитором. Моим мужем. Моим Ильдаром.

И он даже не пытается отрицать.

– Надя, выйди, – говорит он тихо. Без эмоций. Как будто я мешаю.

– Что?

Я отступаю на шаг, но не могу оторвать взгляда.