Мэй Сартон - Преображение любовью
— Нет, я не позволю ей сделать это. Никогда!
Но они должны приехать сюда и оставаться здесь, пока я не подыщу им жилье, которое мне по карману.
Элис уставилась на него, часто дыша, задыхаясь от гнева, не в силах его унять.
— Хорошо. Пусть будет так. Но подержи ее подальше от нас хотя бы неделю; мы уедем в Египет, и тогда она поживет здесь, пока мы не вернемся. За это время Тим поправится и они смогут… — она замолчала, заметив на лице Титуса какое-то движение. — Что еще? — спросила она, предчувствуя новую беду.
Тихим, усталым голосом он сказал:
— Извини, Элис, но поездку в Египет придется отложить.
Потрясенная, она посмотрела на него:
— Все из-за нее, из-за Камиллы?
Титус тяжело вздохнул, но в голосе прозвучало нескрываемое раздражение:
— Да, черт возьми, из-за нее. Но я ничего не могу поделать, Элис, поэтому давай не будем ссориться из-за этого. Прости. Я знаю, ты ждала поездку в Египет, думаешь, я не ждал ее с нетерпением?
Полная разочарования, Элис сказала:
— Откуда я знаю? Я больше ни в чем не уверена. Я думала, что ты беспокоишься обо мне. Думала, что наше счастье важно для тебя.
— Так и есть. Ты это знаешь.
— Тогда докажи это. Пусть Камилла убирается к черту, а мы поедем в Египет, как ты и обещал, — уговаривала она его. — Скажи, что ты сделаешь это, Титус, скажи.
Она пыталась заставить его сказать то, чего ей так безумно хотелось, но наступила долгая, мучительная пауза, а потом Титус произнес:
— Пожалуйста, Элис, не заставляй меня, я не могу сейчас уехать из Англии. Возможно, через несколько недель…
— Будь ты проклят, Титус! Камилла не права, когда говорит, что ты у нее в долгу. Ты ей ничем не обязан! Пусть сама разбирается в своих неприятностях, пусть мальчик приезжает сюда, если ты обещал, но только не она. Не она!
Титус взял ее за руки.
— Они должны приехать вдвоем. Понимаешь, Тим не может…
— Нет, я не хочу ничего слушать! — Она вырвала руки, слезы гнева и разочарования катились у нее по щекам. Но оплакивала она отнюдь не отпуск, который так нелепо разрушился.
Он дал ей выплакаться, потом тихо сказал:
— Любимая, может быть, будет лучше, если ты поживешь у родителей несколько недель. Я что-нибудь придумаю и…
— Может быть, будет лучше, если я останусь у них навсегда, — резко отпарировала она. — Может, будет лучше, если я вообще больше никогда с тобой не увижусь!
Его лицо стало суровым.
— Послушай, дай мне объяснить. Понимаешь, Камилла…
— Камилла!
Камилла! — бешено крикнула Элис. — Мне опротивело это имя. Неужели ты не понимаешь, что она обманывает тебя? Я уверена, что ее россказни о плохом обращении Гарри с твоим сыном неспроста совпали с нашим отъездом. Посмотри на факты, Титус. Подумай!
Он внимательно посмотрел на нее, потом покачал головой.
— Так может показаться, но…
— Это так и есть! — прикрикнула она на него. — Не позволяй ей делать этого, Титус, не давай приехать сюда, встать между нами. Пожалуйста!
— Этого не случится.
— Нет, случится. Я знаю. — Элис положила руки ему на грудь, как бы пытаясь достучаться до его сердца. — Я не могу этого допустить, Титус, я не собираюсь оставаться здесь и наблюдать, как она разрушает нашу любовь. Ты должен выбрать меня или ее.
— Что за идиотизм? Если бы ты набралась терпения на несколько недель, пока…
Глядя ему прямо в глаза умоляющим, но непоколебимым взглядом, Элис повторила:
— Меня или се, Титус.
— Дело не в Камилле, я делаю это для Тима.
— Он — часть ее. Ты никогда не сможешь разделить их. Тебе придется сделать выбор. Выкинь их снова из своей жизни и оставайся со мной и с детьми, которых я могу тебе дать.
Душевная боль отразилась на лице Титуса, и он на мгновение прикрыл глаза, рот скривился, как от боли.
— У меня нет выбора, Элис. Понимаешь… Но она отступила от него, лицо ее побледнело.
— Выбор всегда есть. Камилла шантажирует тебя, заставляя думать, что выбора нет. Что ж, кажется, она победила. Я не собираюсь ждать, пока она погубит нас.
— Элис, я должен им по…
— А как же я? — воскликнула она с досадой. — Мне ты ничего не должен?
— Да, конечно, но…
— Но им в первую очередь. Тогда иди к черту!
Она повернулась, чтобы уйти, но Титус поймал ее за руку.
— Элис, ты сейчас расстроена, и у тебя есть на это право, но если ты дашь мне время…
— Нет, я и часа не хочу быть с ней в одном доме. Его лицо стало жестким.
— Если ты любишь меня, Элис, то останешься.
— А если ты меня любишь, то не позволишь ей приехать сюда!
Он молчал, и она горько рассмеялась.
— Тупик, не так ли? Мы обе шантажируем тебя.
Неожиданно она подошла к нему и поцеловала.
— Я люблю тебя, — сказала она прерывисто. — И буду любить всегда.
Потом повернулась и побежала по лестнице наверх, чтобы одеться и уложить вещи в чемодан.
Он бросился за ней, но она заперлась на ключ и не открывала, хотя он в бешенстве колотил в дверь руками и ногами.
Когда она появилась на пороге, то была готова покинуть дом.
— Не делай этого, Элис, — тихо сказал Титус. — Ты мне нужна. Пожалуйста, не уходи.
Она никогда не видела его умоляющим, никогда не видела такого просящего выражения в его глазах. На какое-то время ее гнев утих, но затем она покачала головой.
— Нет, у меня, как и у тебя, нет выбора, — отрывисто сказала она. И, сняв с пальца кольцо из скарабея, она сунула его ему в руку.
Посмотрев на него, Титус как будто сник, но, вновь охваченный гневом, чуть ли не прорычал:
— Тебе не кажется, что ты ведешь себя как избалованный ребенок, который не переносит, когда делают не так, как он хочет?
Элис изо всех сил старалась удержать подступающие к глазам слезы.
— Тебе ли так говорить?
Она пожала его висящую плетью руку и спустилась по лестнице, неся свой багаж. Он не последовал за ней, но крикнул:
— Не будь трусихой. Оставайся со мной. Одумайся.
Пройдя через маленький холл, она открыла дверь, остановилась на пороге, освещенная солнцем, и посмотрела на Титуса. Ее лицо потемнело от горя. Она медленно покачала головой.
— Нет, для этого я слишком тебя люблю. Титус смотрел на нее, его лицо побледнело, и в этот момент Элис подумала, что он готов смягчиться. Но он вдруг разжал кулак и швырнул ей кольцо.
— Тогда уходи! — закричал он озлобленно. — Убирайся к черту! Почему я должен переживать, если ты даже ничего не хочешь выслушать? Я никогда не прощу тебя!
Элис посмотрела на него, потрясенная злобными выкриками, и, в свою очередь рассвирепев, крикнула:
— А я никогда не прошу того, что ты позволил своей бывшей любовнице и ее ублюдку погубить наши жизни!
