Игорь Матвеев - Прощай Багдад
Можно было, конечно, и соврать, но расхлебывать эту ложь пришлось бы потом матери.
— Детей нет.
— А что так? — спросила Светлана, но, спохватившись, поспешно добавила: — Я лезу не в свои дела. Извини.
— Ничего. Просто, понимаешь, там была война. С Ираном. Целых восемь лет. Ахмеда забрали в армию. И мы решили — потом.
Объяснение звучало убого, глупо, совсем нелогично, но это было первое, что пришло ей в голову. Хоть эта ложь ей ничем не грозила.
— А вот у нас с Витькой двое. Витьку Дорошевича из параллельного помнишь? Баскетболиста, длинного такого?
Лена с трудом вспомнила долговязого Дорошевича, который действительно бегал в десятом за Светкой. В общем-то, не только за ней.
— Так ты, значит, теперь Дорошевич? И большие уже дети? — спросила Лена, на самом деле не испытывая ни малейшего интереса.
— Сашка в этом году уже в шестой пойдет, — с тайной гордостью сообщила бывшая одноклассница. — А Наташе четвертый год.
«Это называется простым женским счастьем, — с кривой усмешкой подумала Лена. — А какое у меня?»
Настроение у нее испортилось окончательно. Еще какое-то время она продолжала слушать болтовню бывшей одноклассницы, машинально вставляя односложные реплики, потом, сославшись на неотложные дела, попрощалась и быстро положила трубку. Она боялась, что Светка, чего доброго, напросится в гости.
Вечером она позвонила Ахмеду, зная, что он ждет ее звонка, сообщила ему, что отец умер и что она скоро возвращается.
Август — октябрь 1990 года. Багдад
— …временное правительство Кувейта обратилось к Ираку с просьбой поддержать произошедшую в стране революцию демократических сил. И президент Саддам Хусейн решил оказать нашим братьям военную помощь. С этой целью…
Ахмед выключил транзистор и горько усмехнулся.
— Временное правительство? Гм… Откуда там временное правительство? Включи телевизор.
Лена включила «Сони». По всем трем каналам шла военная хроника, сопровождаемая бравурными маршами, и, как всегда, повсюду мелькал иракский президент, на этот раз одетый в защитную форму. Новости передавались каждые полчаса, и вскоре они услышали официальную версию событий: в Кувейте, якобы, произошла революция, и к власти пришло временное правительство, попросившее Хусейна о помощи.
— Война. Опять война. Нам мало восьми лет кровопролития с Ираном, нам мало четверти миллиона потерянных человеческих жизней, — зло прокомментировал сообщение Ахмед.
Вечером, когда слышимость по транзистору была лучше, они слушали «Голос Америки». Совет Безопасности ООН немедленно осудил действия Ирака и прибегнул к экономическим санкциям против Хусейна, а США, Великобритания и их союзники начали готовиться к военной акции.
Буквально через несколько дней стало очевидно, что «братская помощь» Кувейту напоминает узаконенный грабеж: на прилавках иракских магазинов и лавок появилась масса товаров кувейтского происхождения — все, начиная от сигарет и лекарств и кончая автомобилями и электроникой. Прежние кувейтские этикетки и ценники на них были сорваны или закрашены.
— Ты знаешь, многие вещи идут по таким бросовым ценам, — говорила Ахмеду Лена, — но я… я не могу заставить себя купить что-то. Это — как ворованное…
— Какой позор! Нас же будут презирать после этого во всем мире, — проговорил Ахмед.
Тарик, часто навещавший брата, рассказал им, что новым владельцам вывезенных из Кувейта легковых машин власти дали два дня на то, чтобы заменить номерные знаки. «Кувейт, провинция Ирака» — значилось на новых номерах.
Советский Союз присоединился к экономической блокаде Ирака — и «русские братья» в течение суток превратились в заклятых врагов иракского народа, двурушников и пособников американского империализма. Об этом без устали твердили местные газеты и телевидение. В октябре в Москву приехал министр обороны США Ричард Чейни, что еще более подлило масла в огонь. Поползли слухи о том, что русские хотят продать Америке иракские военные секреты, — в то время в стране работало много советских специалистов по вооружению. Несколько дней спустя слухи обрели форму реального заявления, растиражированного всеми иракскими газетами. «…если Советский Союз предоставит США требуемую информацию, то мы будем вынуждены, к сожалению, предпринять действия, которых требует наша безопасность», — говорилось в заявлении иракского информационного агентства ИНА. Советские специалисты начали спешно покидать страну. Их отъезд напоминал бегство.
— Зачем бы они стали сначала помогать иракцам, а потом выдавать их секреты? — недоумевала Лена.
Тарик, возвращавшийся как-то из Дамаска, где был по делам своей компании, рассказал им, что сам стал свидетелем того, как в багдадском аэропорту таможенники отбирали у соотечественников Лены практически все: одежду, кроссовки, медикаменты, драгоценности, аппаратуру.
— Я сам видел, как одна женщина швырнула таможеннику в лицо джинсы — словно плюнула ему в физиономию…
Ахмед слушал его рассказ, побледнев от ярости.
— Но почему… почему они так делают? — спросила Лена. — За что? Русские же помогали им столько лет!
— Мстят, наверное. Ведь Россия тоже поддержала санкции ООН, — ответил Тарик. — Кстати, на днях была демонстрация протеста перед русским посольством.
Ирак начал готовиться к войне со всем остальным миром. Даже на развилках дорог и у мостов появились окопы, обложенные мешками с песком. «Вряд ли они спасут от бомб и ракет», — подумала Лена.
Было введено рационирование продовольственных товаров, и, получая по карточкам два килограмма сахара — месячную норму на себя и Ахмеда, Лена не могла не вспомнить о Союзе, где сейчас с продуктами творилось что-то похожее.
Однажды она ехала по Карраде на своем «опеле», когда ее внимание привлек мужчина лет тридцати, по внешнему виду европеец, торопливо шедший по улице и бросавший по сторонам частые и тревожные взгляды. Он заметно прихрамывал на левую ногу. Увидев военный патруль метрах в пятидесяти впереди по улице, проверявший документы у какого-то гражданского араба, мужчина заметно вздрогнул и остановился в растерянности. Солдаты еще не заметили его, но это, вероятно, было делом нескольких секунд.
Вообще-то патрули на улицах Багдада, отлавливавшие дезертиров или уклоняющихся от призыва, были обычным явлением, но сейчас, в условиях военного положения, подозрительное поведение иностранца грозило непредсказуемыми последствиями.
Лена притормозила. Решение пришло мгновенно. Распахнув дверцу с правой стороны, она по-английски крикнула:
