Наталия Ломовская - Сюрприз для Александрины
Александрина Волкова станет Анастасией Анисимовой. Она будет носить яркие топики и потертые джинсы, пользоваться косметикой, устроится на работу в магазин парфюмерии и косметики. Начнет самостоятельную жизнь, наконец.
О том, что будет потом, когда Стася вернется из-за границы, мы с ней не говорили. Многозначительно молчали об этом. И она, и я полагали, что нужно решать проблемы по мере их поступления. Когда она приедет, тогда и станем думать, так ведь?
И вот наступил час икс.
Я ушла из дома, где прошла вся моя жизнь.
Вероятно, накануне я вела себя немного странно и вызвала вполне законные подозрения у домочадцев.
– Да что с тобой такое приключилось? – недоумевала Ирина. – Ты что-то ищешь? Что-то потеряла?
– Ничего, – ответила я, но Ирина продолжала испытующе смотреть на меня.
– Ты странно ведешь себя в последнее время.
– Уж кто бы говорил, – сказала я, улыбнувшись, хотя внутри у меня все застыло.
– Что ты имеешь в виду? – пожала плечами Ирина, но мне показалось, я ее смутила.
– Ты тоже как будто что-то ищешь. Постоянно делаешь уборку.
– Дом очень захламлен, – вздохнула Ирина.
– Ерунда. Дома хирургическая чистота, оперировать можно. В любом случае, от твоей уборки в последнее время одни неприятности. Зачем тебе понадобилось снимать шкафчик в гостевой ванной? Ты не смогла его повесить на место, споткнулась, ушиблась…
– Совсем чуть-чуть! И Кузьмич сразу все повесил обратно.
– Ты ничего не сказала мне, когда узнала, что я рассталась с Глебом. Ни слова, о друг мой, ни вздоха. Ни сочувствия, ни вопроса. Как будто тебя это не интересовало.
– Девочка моя! – всплеснула руками Ирина. – Да ведь я просто не хотела тебе докучать! Я и думать не могла… Да и потом, ты ведь не очень-то переживала. Он тебе совсем безразличен, да? Или нашелся кто-то, кто занял его место в твоем сердце?
– Нет. И еще ты стала часто уходить из дома. Раньше такого не было.
– Так ведь и ты раньше не отлучалась так часто. Я перестаю быть нужной тебе, моя хорошая. Ты стала совсем взрослой, у тебя какие-то тайны…
Странное впечатление оставил у меня этот разговор. Я уходила от ответа, потому что мне было что скрывать. Но ведь и Ирина поступала точно так же. Значит, и у нее имелась тайна.
Или она знала больше, чем я предполагала?
Но что я могла потерять – она все равно не догадывалась.
Я потеряла свой дом. Я ходила по лестницам, спустилась в тренажерный зал, постояла на каждом из четырех балконов. Трогала пальцем резные дубовые перила. Этот дом не стал мне мил, но все же это был мой дом.
Почти все вещи, которые казались мне ценными по сентиментальным причинам, я уже перевезла к Стасе.
В том числе и злополучного белого барашка.
У Стаси, оказывается, был такой же, но он потерялся при многочисленных переездах.
Накануне моего бегства Аптекарь уезжал куда-то на пару дней.
Я была рада, что так совпало – пожалуй, я бы не смогла его обмануть.
Как водилось, состоялась трогательная сцена прощания, я называла ее про себя «цветочек аленький». Аптекарь страшно любил, когда я провожала его, причем чем трогательнее была сцена, тем лучше. И обязательным ритуалом являлась просьба о подарке, причем, желательно, экзотичном и редкостном. Если я ничего не просила, Аптекарь выглядел недовольным и бубнил через губу что-то о неблагодарных, зажравшихся детях. Но мне ничего не было нужно! Приходилось изощряться, придумывая невероятнейшие сувениры, вроде клыка дикой собаки динго в серебре или вино из змеиной желчи. Услышав слово «кандзаси», Аптекарь жмурился от удовольствия и принимался расспрашивать – украшения для прически? Гейши носили? Ну-ну.
И он всегда привозил то, что я просила. То, что мне было не нужно. Лилово-черное вино из змеиной желчи крал из буфета страдавший запоями садовник, в моем столе долго валялись золотые шпильки хираути, шелковые лепестки цумами, коралловые шарики тама – ненужные, нелюбимые, забытые вещи.
На этот раз не обошлось без «сцены у фонтана». Аптекарь рассеянно поцеловал меня в лоб и сказал:
– Ну, будь умницей. Кстати… Ты не заходила в последнее время в мой кабинет? Не искала там ничего?
– Нет. А…
– Неважно. Когда я вернусь, у нас с тобой будет важный разговор.
Мне стало не по себе.
Он явно о чем-то догадывался.
Когда я уходила из дома, шел дождь. Ирина была в столовой. Видимо, она решила использовать отсутствие Аптекаря для уборки.
– Хочешь натереть паркет? – спросила я ее мимоходом. – Тебе помочь?
Ирина вздохнула, не поднимая головы. Она стояла на коленях, трогала пальцами досочки паркета, словно клавиши рояля. Щетки и мастики я не заметила.
– Не нужно. Я заметила, тут пол очень скрипит. Перестилать придется. Иди, детка, я справлюсь.
Чувство вины захлестнуло меня с головой. Я порывисто обняла ее, она сначала вздрогнула, как будто испугавшись, но потом расслабилась, пожала мои руки:
– Ты куда-то собираешься? Поторопись, а то попадешь под дождь. Уже накрапывает.
Я закрыла за собой дверь и подумала об Аптекаре. Не обнаружив меня дома, он наверняка придет в ярость. Записка, которую я оставила, мало что ему объяснит. Он кинется к Ирине – ведь именно она «просмотрела» меня. Не исключено, что он решит выместить свое раздражение именно на Ирине.
Но я подавила неуместное желание пойти, броситься Ирине на шею, зашвырнуть свою сумку на шкаф и остаться дома. Я перешагнула порог. Меня ждала машина. Таксист, парень со смешным носом уточкой, украдкой курил. Увидев меня, бросил окурок в окно. Странно, что Ирина даже не вышла меня проводить. Ах да, ну я же стала совсем большая. У меня могут быть свои дела…
Стася сидела на чемоданах. Вернее, она на чемоданах подпрыгивала. Малыш ходил вокруг с привычно сумрачным выражением лица. Похоже, он уже не так рьяно одобрял наш план или в последнюю минуту испугался ответственности. Еще бы – увезти дочь олигарха Воронова! Кто на такое способен? Да кому такое в голову вообще взбредет?
Но дороги назад не было. У нас осталось одно, последнее дело. Мне требовалось выкрасить волосы. В салон идти я боялась. Мне казалось, это может нас выдать. Поэтому Стася красила мне волосы дома. Это было нелегко – понадобилось три тюбика краски. Кроме того, сестра была на взводе, руки у нее тряслись, когда она смешивала зловонные составы, она стукнула меня по голове щеткой и едва не заехала себе кисточкой в глаз. Стася очень спешила, но мы все равно не успели – покрасили, подержали, вымыли, а вот высушить не успели.
С мокрой головой я поехала провожать Стасю в аэропорт. Чтобы я не простудилась, она выдала мне забавную шляпку. По дороге Стася была нехорошо возбуждена. Она подпрыгивала на сиденье и экзаменовала меня.
