Ольга Егорова - Научи меня любить
— Кто тебя подвинул? Куда? На работе проблемы, что ли?
— Если бы на работе… Какой ты тугодум все-таки, Бирюков. Жираф, и то быстрее соображает. В личной жизни у меня проблемы, понимаешь? Серьезные проблемы…
— Что, никак краля твоя хахаля себе завела? — осенило наконец Бирюкова.
— Вроде того. Только, знаешь, бесит меня твой жаргон тюремный иногда, Степа. Сколько лет уже на свободе, пора бы по-человечески начать разговаривать.
— Ладно, не кипи. Смысл-то от этого не меняется, какая разница, какими словами…
— Ну так что — поможешь?
— Помогу, какой разговор! Только, знаешь, может не стоит напиваться-то?
— Так нет у меня другого выхода, Бирюков.
— Ну, это тебе так кажется. Можно ведь проблему решить радикально.
— Радикально? Это как — радикально?
— А так. Приласкать ее голубчика где-нибудь в темном переулке так, что он навсегда дорожку к своей милой забудет. Ты ведь знаешь, я могу.
— Брось ты эти шутки свои дурацкие, Степа…
— Да я не шучу. Это ж ведь устроить легко и просто. Ты только скажи. Дай команду…
— Урод ты, Бирюков. Уродом как был, так и остался.
— Ну-ну, ты полегче…
— Да пошел ты, — отмахнулся Андрей и оборвал связь.
Откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. В голове звучало эхом: «Ты ведь знаешь, я могу…» А ведь и в самом деле, подумал Андрей, он может. Он на такое способен. Он уже решил однажды похожую проблему «радикальным» способом…
Бирюков был недавним его приятелем, и о его тюремном прошлом Андрей знал немногое. В принципе, он всегда был Андрею не слишком приятен, в компанию его притащил Пипин, балдеющий от Бирюковских наколок. А Бирюков прижился…
«Что же делать? Что же, черт возьми, делать мне теперь?»
Третий окурок упал на асфальт, за ним четвертый, пятый…
Давно уже погас свет в комнате у Ирины. Почти во всех окнах давно погас свет, а он все сидел в машине, курил сигарету за сигаретой, пытаясь понять…
И вдруг вспомнил — одну ее фразу, которую обронила она сгоряча, в пылу гнева. И зацепился за эту фразу, пытаясь убедить себя в том, что еще не поздно. Еще не поздно все изменить, все вернуть… Нужно только действовать — быстрее.
— Над чем так глубокомысленно размышляете, Ирина Евгеньевна? — услышала она вдруг и даже вздрогнула от неожиданности. С трудом отвела взгляд, намертво прилипший к противоположной стене. К темному пятнышку на белоснежных обоях. Сколько времени, интересно, она его изучала? И чем оно ее так заинтересовало? И вообще, почему пятнышки на обоях и всякие там трещинки на потолке порой так настойчиво притягивают взгляды? И…
Перед ней стоял Игорь, программист, и улыбался немного смущенной и, как показалось Ирине, загадочной какой-то улыбкой.
— Ты что-то спросил, Игорь? Извини, не расслышала.
— Я спросил, над чем ты так глубокомысленно размышляешь.
— Над балансовым отчетом, над чем же еще…
— Ага, — донеслось с соседнего столика, за которым сидела менеджер Анечка Седова. — Над балансовым отчетом. Она его еще с утра на стенку кнопками канцелярскими прилепила, а теперь вот сидит, изучает.
Игорь обернулся, придирчиво осмотрел стену.
— Что-то я не вижу там никакого балансового отчета. Вообще ничего не вижу, кроме стены и темного пятна на ней.
— Ну и что, что не видишь. Я вот, например, тоже его там не вижу. А она — видит. Правда ведь видишь, Горина?
— Ага, — кивнула в ответ Ирина. — Я — вижу.
— Ну вот, это ж самое главное, чтоб она его видела! А нам с тобой, Игорек, его вообще видеть не обязательно. Он нас вообще никак не касается. Это Ирке его сдавать через неделю, так что пусть изучает.
— Пусть, — Игорь не возражал. — Только, может, его на столе изучать все-таки удобнее, чем на стенке противоположной? Ближе, как-никак…
— Ничего ты, Игорек, не понимаешь, — не унималась Анечка. — Может, у нее, у Гориной нашей, дальнозоркость? Может, ей удобнее так, с расстояния читать, виднее?
— Может, — снова согласился Игорь. — Но вообще-то, в таких случаях обыкновенно пользуются очками.
— Обыкновенно, — фыркнула в ответ Анечка. — Так то Обыкновенно, а разве наша Ирочка — обыкновенная девушка?
— Нет, Ирочка — не обыкновенная, — вполне серьезно ответил Игорь.
— Ну вот! Подумал бы, прежде чем такие слова говорить!
Ирина переводила взгляд из стороны в сторону, как зритель в театральном зале.
— Ну все, — она наконец подала голос, — хватит уже меня обсуждать. Вообще-то некрасиво говорить о человеке в третьем лице в его присутствии. Пора бы знать элементарные правила этикета.
— Так это же — в присутствии, — моментально парировала Анечка. — Если бы ты, Горина, присутствовала — мы бы не говорили о тебе в этом третьем лице. Только ты ведь отсутствуешь. С самого утра, между прочим… Знаешь, сколько времени ты на стенку пялилась? Я засекла на мониторе время. Двадцать восемь минут. И, если бы не Игорек…
— Ну все, хватит, — Ирина замахала руками. — Сдаюсь! Предположим, я действительно задумалась… И что, меня теперь за эти двадцать восемь минут с работы уволить?
— Надо подумать… Как ты считаешь, Игорь — уволить нам ее с работы за эти двадцать восемь минут или не уволить?
Игорь добросовестно обдумывал этот вопрос некоторое время.
— Даже не знаю… С ней вообще такое часто случается?
— На моей памяти — в первый раз за последние два года.
— Ну, если в первый раз, то можно и не увольнять. Можно обойтись строгим выговором и принудительным обедом в ресторане на первом этаже.
— Везет тебе, Горина, — с завистью вздохнула Анечка. — Ты сегодня в ресторане обедать будешь…
Ирина кивнула, даже попыталась подыграть, сделав расстроенное лицо. «Рестораном» между собой они называли достаточно паршивую забегаловку, расположенную на первом этаже офисного здания. Ассортимент блюд был весьма разнообразным, но кроме кофе и хрустящих слоеных пирожков есть там было фактически больше нечего. А вот пирожки на самом деле были потрясающими.
— А ты что, не пойдешь с нами, Анечка?
— Нет, не пойду. Я вообще с сегодняшнего дня такие места больше не посещаю.
— Какие такие места? — заинтересовался Игорь, сразу же заподозрив Анечку в «буржуйстве». — Чем это тебе, дорогая мадам Седова, наш пролетарский ресторан не нравится?
— Он мне очень даже нравится. Только там — еда… Она мне отныне противопоказана. Так что идите без меня. А я тут, пока вас не будет, шейпингом займусь. Коврик возьму в кабинете у Борисыча и — вперед, к стройной фигуре…
Ирина рассмеялась, представив себе, как пухленькая Анечка, стащив потихоньку ковровую дорожку из кабинета директора и расстелив ее рядом со своим компьютером, размахивает ногами из стороны в сторону, пыхтит и трясет льняными кудряшками. Представила даже, как в этот момент в кабинет заходит Анатолий Борисович, как его глаза начинают округляться и увеличиваться…
