Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

— Значит, твой друг, Генри, учится на врача-ортопеда?

— Да, — усмехается Остин. — Нам нравится давать ему, потому что Зак клянется, что у него фетиш на ноги.

— И Зак - это тот, кто, по-твоему, трахается с профессором?

— Не думаю, а знаю.

— Я не думала, что это возможно.

— Ну, в его защиту скажу, что она довольно горячая штучка.

Я поднимаю глаза от своей тарелки, и меня пронзает гнев.

— Наверное, если тебе нравятся женщины постарше.

— А что тут может не нравиться? Она сексуальна, носит очки и умна. Трифекта.

Я киваю головой, затем опускаю взгляд и смотрю в свою тарелку. Держа в руках вилку и нож, я с остервенением режу стручковую фасоль на кусочки.

— Как будто ты не сказала бы то же самое, если бы в кампусе не было сексуального профессора?

— Я уважаю их авторитет, так что нет, я бы не чувствовала того же.

— Точно, — тянет он. — Но пожилые генеральные директора?

— Прости? — я вскидываю голову.

— Ничего. Просто ты быстро высказываешь свое мнение по этому поводу, хотя я уверен, что ты не можешь сказать, что тебя никогда не привлекал мужчина постарше.

Я смотрю ему в глаза, и ревность снова накатывает на него. Я бросаю салфетку, скрещивая руки в знак протеста.

— В чем именно твоя проблема? Это из-за Уилла?

— Не знаю, может быть, в том, что ты никогда не упоминала о нем раньше, но он провожает тебя до комнаты в общежитии, когда ты одета во что-то такое...

— Нк смей говорить то, что я думаю, Остин Картер! — в порыве гнева я отодвигаю стул.

Его выражение лица не меняется, как будто он закатывает глаза.

— Я не знаю, что с тобой происходит. Я только и делала, что пытался заставить нас работать. А тебе, напротив, на это наплевать, — жестоко говорю я ему. — Что касается Уилла, то он близок с моим отцом. Так что он проводил меня домой только по просьбе отца, а не потому, что у нас что-то происходит.

— Так, значит, он дружит с твоим отцом? Отличный способ трахнуть маленькую принцессу, да?

Я качаю головой, не желая больше мириться с его перепадами настроения. В одну минуту мы занимаемся сладкой любовью, а в другую он опускает меня и называет шлюхой.

— Если ты пришел сюда, чтобы трахнуть меня и заставить чувствовать себя дешевкой, то тебе это удалось, — говорю я ему. — Прощай, Остин. Думаю, у судьбы нет шансов, раз ты решил за нас обоих, что между нами все официально кончено.

Я склоняю голову, не обращая внимания на любопытные взгляды других посетителей. Снаружи идет сильный дождь, капли яростно падают на тротуар. Я накидываю на голову капюшон и открываю зонт, но иду, не смотря на то, что все равно промокаю.

Вот что значит разбитое сердце, конец того, что когда-то было прекрасным. Ощущение такое, будто внутри моей груди высыхает бетон — твердый и давящий, мешающий дышать. За моими торжественными глазами скрываются слезы. Я изо всех сил стараюсь сдержать их, но, как и дождь, они льются сильно и неумолимо.

И, возможно, моя мама была права. Такая сильная любовь может породить горы горя. Я скорблю по мальчику, превратившемуся в мужчину, с которым я провела последний год, по тому, кто делился со мной своими надеждами и мечтами, как и я с ним, и с кем я пережила так много первых встреч в переходный период моей жизни.

Но самое главное — это тот, кому я решила подарить свою девственность, величайший дар из всех, который никогда нельзя забрать обратно.

Я вхожу в свою комнату в общежитии и смотрю на свою кровать, на которой мы занимались любовью сегодня.

Наконец-то я должна с ним попрощаться. Я слишком долго боролась, и ради чего?

Чтобы закончить так же, как сейчас.

Сердце разбито.

 Четырнадцатая глава. Уилл.  

За дверью, в гостиничном номере, она падает на колени по моей команде.

Закрыв глаза, я сосредоточился на ее языке, кружащемся вокруг кончика моего члена, щелчке ее языка и скоплении ее слюны вокруг моего ствола. Мягкие стоны вырываются из ее покрасневших губ, когда она переключалась между тем, чтобы отсасывать мне и тем, чтобы заставить меня кончить с помощью своей руки.

Все мое тело сжимается, когда зубы стискивают челюсть. Каждый мускул напряжен, и, несмотря на мою острую потребность «кончить ей в рот», что-то не получается.

Прочисти свою чертову голову, Романо.

Это была неделя в аду, каждая мелочь выводила меня за чертовы пределы. Я дрался больше, чем предполагал, ввязавшись в судебное дело о возможном нарушении патента. Какой-то мелкий придурок в Техасе утверждал, что наш новый запуск был его оригинальной идеей. Последовала негативная пресса, утверждавшая, что «большие пушки» пытаются заставить его замолчать.

Наша компания не делала ничего подобного. Я привлек к помощи только лучших юристов, доказывая ему, что наша идея создавалась годами. Само мероприятие было пустой тратой ресурсов, все ради того, чтобы доказать свою правоту какой-то компании, пытающейся втянуть себя в скандал, чтобы получить известность.

А потом все продолжилось. Сделка чуть не сорвалась, наши акции «упали», в одном из наших основных приложений произошел технический сбой, заставивший его отключиться, из-за чего мы потеряли чертову уйму денег.

Всю неделю постоянная головная боль превращалась в мигрень каждую ночь. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я стал ходить в спортзал еще раньше, начиная заниматься не с четырех, а с трех утра. Учитывая, что я ложусь спать в полночь, а иногда и позже, сон стал практически отсутствовать.

Что бы ни взбрело мне в голову, чтобы привести себя в столь негативное состояние, оно должно было исчезнуть, когда Алисса опустилась на колени и расстегнула мои брюки. Алисса, верно? Или Элисон? Черт, ты даже не можешь вспомнить ее имя.

Эхо ее вскрика вырывает меня из раздумий. Конечно, она меня завела, но, хватаясь за ее волосы в надежде на то, что вспышка желания приведет меня домой, я с трудом нахожу знакомое ощущение. Мои смарт-часы начинают пищать, сообщая, что мне нужно быть на мероприятии внизу менее чем через двадцать минут.

Пришло время достать большие пушки.

— Возьми глубже. Я хочу увидеть, твои слезы, — приказываю я.

Она замедляет движения, слегка колеблясь, пока не делает все возможное, чтобы принять меня целиком с большим трудом, учитывая мои размеры, только для того, чтобы увидеть, как ее горло вздымается. Она делает это снова, поднимая глаза, чтобы встретиться с моими, но это оказывается несложно.

Что, черт возьми, с тобой происходит?

Я закрываю глаза, снова сосредотачиваясь на ощущениях, отчаянно желая чего-нибудь, пока вспышка образа не переключает мое внимание — Амелия спит в моей постели. Она еще не знает, что простыня прикрывает только половину ее тела, а моя футболка, в которую она была одета, задралась, обнажив основание ее задницы.

Прикусив губу, я чувствую, как твердеет мой член. Мое сознание начинает играть с фокусами, представляя, как я провожу языком по изгибу ее задницы, чувствую запах ее возбуждения и пробую ее на вкус.

Я прижимаюсь к голове Алиссы, удерживая ее, чтобы сделать еще один толчок, прежде чем мое тело содрогнется от удовольствия, и я выплесну себя на ее лицо.

Мое сердцебиение учащается, колотясь в груди, а я пытаюсь перевести дыхание, задыхаясь. Не говоря ни слова, я натягиваю штаны и быстро проверяю время.

— Мне нужно идти, — это все, что я говорю без благодарности.

— Может, встретимся сегодня вечером? — предлагает она соблазнительным тоном.

Хочу ли я трахнуть ее? Наверное. Если она не против отсосать у меня, то, наверное, не против, чтобы ее трахнули сзади.

— Конечно, приходи ко мне в полночь.

Я выхожу из ее комнаты и быстро поднимаюсь на лифте в свой номер, чтобы освежиться. Запустив кран, я прижимаю руки к столешнице, глядя на свое отражение в зеркале.

Мне осталось чуть больше года до тридцати, а этот возраст должен принести мудрость и опыт. Долгие годы я надрывал задницу в колледже, чтобы оказаться именно там, где я сейчас. Меня никогда не интересовали ни брак, ни дети, ни даже отношения. Если мне нужно было развеяться, я находила способ, как и сегодня.