Желанная для диктатора (СИ) - Дали Мила
— Ты очень жестко обошелся с Касымом. Унизил его.
— Жалеешь наемника? Это плохо, Фортуна. Кто знает, может, завтра он захочет тебя убить.
— Не говори так.
Громов дотрагивается кончиками пальцев до моей талии. Заигрывает. Щекочет. На днях точно выпадет снег. Громов — заигрывает! Нонсенс! Он разжимает мою ладонь и кладет в нее что-то холодное.
— Жду тебя в машине, — хрипло шепчет на ухо и выходит из комнаты.
Я раскрываю ладонь и вижу круглые бриллиантовые серьги и кольцо. Украшения из одного комплекта. Такую ценность я никогда прежде не носила. Дополняю образ. Беру внушительную сумку и заполняю ее, чем считаю нужным. Не то что маленькие клатчи.
Надеваю туфли. Первые шаги даются с трудом. Чувствую себя кузнечиком, потом становится легче, привыкаю к высоченным шпилькам и двигаюсь грациозно.
Заглядываю в гостиную. Бабка Замута пьет чай перед телевизором. Касым и Аришка на журнальном столике собирают пазл. Громов — садист. Там же деталей полторы тысячи! Еще бы заставил Касыма гречку от пшена перебирать. Жуть.
Молча двигаюсь к выходу и замечаю новое песцовое манто, как у знатных дам из Голливудских фильмов. Вещица точно не Глафиры. Зачем старушке меха? Значит, предназначена для меня. Наверное. Накидываю на плечи.
На улице не очень тепло, и манто пришлось в самый раз. Дохожу до ворот и расстраиваюсь. Во-первых, уже устала на шпильках, во-вторых, с нами в машине поедет ненавистный Замут. Он курит стоит. Весь салон теперь табаком провоняет.
— Ля…какая ты обворожительная, Сергеевна! — протяжно говорит.
Вздыхаю, усаживаюсь к Артёму поближе. Замут выкидывает окурок и умещается впереди возле безымянного водителя.
Темнеет. За окном, обтянутым черной пленкой, ничего не видно. Мужчины общаются между собой на языке, от которого уши вянут. Я пытаюсь дополнить общение своим мнением. И Громов отвечает, что оно очень важно, особенно в теме добычи камней на рудниках.
— Артём, я могу создавать эскизы для украшений. У меня есть вкус!
— Не сомневаюсь.
Водитель останавливается где-то. Не дожидаясь, сама распахиваю дверцу авто. Мы во дворе новых высоток. Не освещенном и безлюдном. Дома все одинаковые — из белого кирпича. Впотьмах виднеется спортивная площадка. Это я к тому, что здесь нет и намека на ночной клуб. Тишина абсолютная, только собака гавкает.
— Идем.
Громов берет меня за руку. Еле поспеваю за ним, и по асфальтовому тротуару мои железные набойки стучат с эхом. Замут шагает за нами.
— В цоколь? Громов, ты серьезно? — удивленно вопрошаю.
Именно туда мы спускаемся по ступеням каменным. Громов открывает толстую металлическую дверь. Вывески на ней нет. Неприметная дверь, словно портал в другое измерение — не в обоссанный притон, как подумалось, а с российского двора прямиком в Париж, в кабаре «Мулен Руж», не меньше.
Здесь все красное и золотое. До неприличия роскошное. Охранники в стороне — для вида. Они сами боятся посетителей этого клуба. И я боюсь. Попала в самый концентрат криминала и беззаконья.
— Засмотрелась на танцовщиц? — Громов ведет меня через общий зал. — Нам наверх.
Мимо бархатных диванов — родни царских тронов. Мимо гостей с протокольными мордами. Здесь пахнет дорогим виски и большими деньгами. А еще сигарами. Ловкие официантки с перьями на головах и в юбках, не прикрывающих задницы, снуют туда-сюда. Играет джаз. И я ощущаю себя странно до дрожи.
Мы поднимаемся на второй этаж. Замут — простой наемник, ему с нами нельзя. Он остается ждать внизу. Будет выпивать и глазеть на танцовщиц с намереньем снять очередную Каролинку. Мы поднимаемся на второй этаж и сворачиваем направо. Артём отодвигает плотную ширму, вынуждая мое сердце застрять в горле.
— Здарова, Гром!
Именно «здарова» говорит пухлый лысый мужик с цепью на шее. Но это не так важно. Я оглядываю жен, любовниц, эскортниц… Черт их знает. Сравниваю с собой. В мыслях калейдоскоп, в груди тревога. Они все такие разные. Я представляла себе моделей в соцсети, но в жизни совершенно иначе. Дамы в теле и совсем тощие. Есть рыжая с веснушками и женщина возрастом моей мамы. А еще блондинка с ангельскими голубыми глазами. Увидев такую девочку на улице, сроду не догадаешься, что она пара криминального авторитета. Девочка носит очки и похожа на девственницу. Все женщины без накаченных губ и грудей. Естественные.
Любовницы и эскортницы тут же отсеиваются. От этого мне только хуже. Мне предстоит иметь дело с верными спутницами самых опасных мужчин в городе. Да, они разные и объединяют их лишь изысканные наряды и украшения. Проституткой в своем платье для куража здесь выгляжу только я.
В помещении вип-зоны работает кондиционер, но холод по коже уж точно не от него. Перевожу внимание с блондинки, похожей на непорочного ангела, и не верю своим глазам:
— Фархад Каримович?!.
А отец моего ученика что здесь забыл? Виктории нет, он один. Алиев тоже удивлен, приподнимает брови — меньше всего на свете он ждал встречи с учительницей в этом закрытом клубе среди предводителей преступных группировок.
Громов кладет ладонь ниже моего копчика, слегка подталкивает, чтобы шла. Для нас освобождают место во главе стола. В хрустальных бокалах пузырится игристое. От закусок рот заполняется слюной. Я только успеваю сделать глоток шампанского, как слышу предложение одной из дам:
— Девчонки, пойдемте покурим, что ли?
Только Громов берет прозрачный стакан и мешает водку с «Чинзано». Я растеряно смотрю на эти манипуляции и не понимаю, что делать. Я не курю, и теоретически могу спокойно оставаться с мужчинами.
— Иди, Фортуна, — подсказывает Артём.
И я начинаю догадываться, что все участники действа собрались, а наш поход в курилку лишь повод оставить лидеров наедине. Серьезный разговор намечается у них. Переживаю за Фархада больше, чем он сам за себя.
Осторожно поднимаюсь. Глянцевый стол и диван буквой П вокруг него. Мне снова приходится сверкать пятой точкой перед лицами чуть отстранившихся бандитов, чтобы протиснуться. Почему нельзя было сесть с краю? Ах да, Громов главенствует и место занимает соответствующее.
Задеваю ногами коленки многоуважаемых бандитов, жмусь к столу. Назад проще будет пролезть под ним, а не вот это все.
Разномастные дамы шествуют спереди, я предпочитаю держаться поодаль. Не то чтобы дикая, просто очень сложно влиться в компанию. Да еще в такую компанию.
Мы проходим мимо таких же закрытых балдахинами зон, и никому не известно, кто скрывается внутри. Проходим сортир размером с мою бывшую квартирку. В ней наверняка уже засохли фиалки на подоконнике, и, чувствую, скоро постучатся в дверь коллекторы.
Сворачиваем за угол, и женщина — та, что возрастом моей мамы — толкает дверь. Курилка просторная, оформлена в стиле клуба. Здесь очень холодно и гулко работает вытяжка.
— Эм… угостите меня? — тянусь рукой к пачке, что держит рыжая девушка.
Выуживаю тонкую сигарету, подкуриваю от любезно предоставленной зажигалки. Нас ровно десять. В клубе собрались лидеры не только нашего города, но и соседних. Я понимаю, что девушки между собой знакомы, уже подружки.
— Наконец-то Гром показал тебя. А то мы думали, он так и останется волком-одиночкой.
Я мило улыбаюсь. Для вида набираю в рот горький дым, но не вдыхаю.
Слышу голос блондинки:
— Заю на днях наживую заштопывала. Пришлось даже капельницу ставить. Еле откачали.
— В Столыпина шмаляли? По нему и не скажешь…
— Ага. Сявка какая-то. Исподтишка. Хорошо, что его поймали и выпотрошили. — Блондинка выдувает ядовитый дым и оборачивается ко мне: — Какой антибиотик посоветуешь вводить после огнестрела?
Чего? Она говорит будто между прочим. Меня вообще-то от вида крови мутит, но я начеку и пытаюсь понять суть жизни спутниц криминальных мужчин.
— Пенициллин, — подыгрываю наобум.
— Не, параша.
Мне остается только глазеть и моргать через раз. Комната заполняется дымом, несмотря на наличие вытяжки. Дурно.