Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)
– Дальше чего?
– Ты виляешь.
Я вздохнула:
– Между салоном и «Ред дор», и… мы и так часто видимся.
Пару секунд он молча смотрел на меня, в его теплых карих глазах промелькнул целый вихрь мыслей. Трентон сделал несколько шагов, встал возле меня и уперся ладонью в столешницу рядом с моим бедром, касаясь грудью моего левого плеча. Потом нагнулся и прошептал у меня над головой:
– А разве это плохо?
– Да. Нет. Не знаю, – поморщилась я.
Он совершенно сбивал меня с толку, к тому же в такой близости от него я не могла думать трезво. Я повернула голову, чтобы попросить его отойти, и замерла. Его лицо было в нескольких дюймах от моего. И он как-то странно смотрел на меня.
Затем Трентон опустил взгляд на мое обнаженное плечо:
– Отличное место для татуировки.
– Нет, – издала я смешок.
– Да брось. Ты видела мою работу.
– Видела. Здорово получается.
– Тогда в чем дело?
Я снова взглянула на Трентона, пытаясь прочесть выражение его лица:
– Я тебе не доверяю. Возможно, в итоге я заполучу тату «Да пребудет с тобой Шварц».
– Это же из «Космических яиц»! – Трентон засиял. – Я потрясен.
– Вот видишь? Я уже смотрела этот фильм. Много раз.
– Его можно пересматривать снова и снова.
Хейзел, Рейчел и ее парень вернулись в приемную. Девушки крепко обнялись и распрощались со слезами на глазах.
– Рождество уже на носу, – напомнил Трентон.
Когда Рейчел ушла, Хейзел улыбнулась, но в ее глазах стояла легкая грусть.
– Черт возьми. Я ее обожаю.
– Ты их всех обожаешь, – сказал Трентон. – Если каждый день будешь встречаться с кем-то одним, то хватит на весь месяц.
Хейзел толкнула Трентона локтем в бок, и он ответил ей тем же. Они дрались прямо как брат с сестрой.
– Итак, – начала Хейзел, чавкая жвачкой. – Я слышала вашу болтовню. Не верю, что ты боишься сделать тату.
– Вовсе нет, – покачала я головой.
В приемную вошел Кэлвин.
– Бишоп приходил? – спросил он.
– Нет, Кэл, – откликнулась Хейзел. – Ты уже спрашивал меня сегодня. Мы как раз обсуждали первую татуировку Кэми.
– Для нашего дела плохо иметь секретаря без татуировок. – Кэлвин окинул меня взглядом с головы до ног. – Ты можешь загладить вину, взяв несколько рабочих часов в воскресенье.
– Только если позволишь мне заниматься учебой, когда нет работы.
Он пожал плечами:
– Договорились.
Я сникла: не ожидала, что он согласится.
– Давай я сделаю тебе пирсинг в носу, – предложила Хейзел, оживленно сверкнув глазами.
– В другой раз.
– Куколка, не дай им уговорить тебя делать то, чего ты не хочешь, – сказал Трентон. – Нет ничего постыдного в том, что ты боишься иголок.
– Я не боюсь, – раздраженно ответила я.
– Тогда давай я сделаю тебе татуировку.
– Ты же чертова барменша, – заявила Хейзел. – У тебя должна быть по крайней мере одна татуировка.
– Это что, групповое давление? – Я сердито глянула на обоих. – Как неоригинально.
– Разве я давлю на тебя? – удивился Трентон. – Я просто посоветовал не поддаваться на чьи-либо уговоры.
– А потом предложил сделать мне тату.
– Признаюсь, я буду безумно рад, если мне это удастся. – Он пожал плечами. – Это то же самое, что лишить тебя девственности.
– Что ж, для этого придется переместиться в прошлое, – ухмыльнулась я.
– Вот именно. Так что это самый лучший вариант. Доверься мне… – вкрадчивым голосом сказал он.
Хейзел захихикала:
– О боже! Стыдно признаться, но однажды я чуть не повелась на эту фразу.
– Да? – испытывая внезапную неловкость, спросила я. – Это был Трент?
Хейзел снова рассмеялась:
– Если бы! – Она закрыла глаза и поморщилась. – Это был Бобби Принс. Обольститель. Крошечный пенис.
Последнее предложение она произнесла фальцетом и подняла указательный и большой пальцы, сводя их вместе.
Мы все разразились смехом. Хейзел промокнула слезы под глазами. Как только мы успокоились, я поймала на себе взгляд Трентона. Когда он так смотрел на меня, я забывала о благоразумии. Мне просто захотелось насладиться молодостью и перестать слишком много думать.
– Хорошо, Трент. Лиши меня девственности.
– Серьезно? – выпрямился он.
– Так мы будем это делать или нет?
– Что именно ты хочешь? – Он подошел к компьютеру и сунул в рот ручку.
Немного подумав, я улыбнулась:
– Надпись «Бэби долл»[6]. На пальцах.
– Ты издеваешься? – ошеломленно сказал Трентон.
– Не подойдет?
– Мне нравится… очень… – Он усмехнулся и вынул ручку изо рта. – Но для девственницы – перебор.
Он снова прикусил ручку и положил ладонь на мышку.
– Если я собираюсь лишиться девственности, то хочу, чтобы все было правильно.
Ручка выпала изо рта Трентона и покатилась по полу. Он нагнулся поднять ее.
– Э… э… есть предпочтения по шрифту? – спросил он, взглянув на меня, потом сделал набросок на компьютере.
– Я хочу, чтобы она выглядела женственно, а не так, будто я только что вышла из тюрьмы.
– Цветную? Или черно-белую?
– Черный контур. Насчет цвета не знаю. Может, голубой?
– Голубой, как Смурфик? – пошутил он.
Я ничего не ответила.
– Как насчет переходного цвета? Голубой внизу, а к верху буквы постепенно тускнеют.
– Потрясно, – сказала я, подталкивая его плечом.
Как только я определилась со шрифтом и цветом, Трентон напечатал кальку, и мы направились к нему в зал.
Я села на стул, Трентон подготовил оборудование.
– Будет офигенно круто, – сказала Хейзел, присаживаясь неподалеку от меня.
– Я использую одну иглу. – Трентон натянул резиновые перчатки. – Но все равно будет очень больно. Здесь прямо по кости, на пальцах у тебя нет жировой прослойки.
– А где она у нее есть? – спросила Хейзел.
Я подмигнула ей.
Трентон коротко усмехнулся, промыл мою руку зеленым мылом, вытер полотенцем, потом нанес на ватный диск спирт и протер нужные пальцы.
– С первого раза может не получиться. Возможно, придется повторить.
На очищенную спиртом кожу он нанес немного вазелина.
– Правда? – нахмурилась я.
– Ага. – Хейзел кивнула. – На ногах то же самое.
– Что думаешь? – Трентон приложил кальку. – Прямо? Так это должно выглядеть?
– Главное, не допусти орфографической ошибки. Не хочу ходить как дура с ошибкой в татуировке.
– Все правильно, – с усмешкой заверил Трентон. – Я был бы полным кретином, если бы не смог как следует написать два коротких слова.
– Ты сам это сказал, – поддразнила его я.
– Детка, не обижай его, прежде чем он не нанесет окончательно рисунок на твою кожу! – покачала головой Хейзел.
– Выйдет красиво, правда? – спросила я.
