Элита (СИ) - Салах Алайна

Леон появляется из ниоткуда — в футболке, спортивных штанах и с чашкой кофе в руке. Выглядит он так словно только что вышел с рекламных съемок: влажные волосы, сияющий взгляд, идеально ровный цвет лица. И я — пожеванный башмак, страдающий похмельем.

— Что я здесь делаю? — Мой голос хрипит, как у барда-курильщика.

— Ты была не в себе, и я побоялся оставлять тебя одну, — его взгляд бегло касается моих голых плеч. — Выпей таблетку. Вчера мне так и не удалось тебя заставить.

— Я пила совсем мало… — я смотрю перед собой, забыв о наготе и смущении. — Пару бокалов шампанского — не больше. Не понимаю, почему…

— Думаю, тебя накачали.

— Накачали… — я вскидываю глаза, глядя на Леона с мольбой. — Мы… ничего ведь не было?

Иронично приподняв бровь, он делает глоток кофе и качает головой:

— Нет. Хотя ты была очень убедительной.

— Господи, — бормочу я, опуская лицо в ладони… — Думаешь, это Морозов сделал?

Леон подходит к кровати, и поставив чашку на тумбочку, присаживается на рядом. Запах шампуня и мужского тела ввинчивается мне в ноздри, отдаваясь томительной вибрацией под пупком.

Я машинально свожу колени. Что бы мне не подсыпали, оно еще действует.

— Похоже, Морозов подлил что-то в напиток. Каролина вовремя заметила, что ты ведёшь себя странно. — На его скулах появляются желваки. — Я вовремя приехал.

— А что с моей одеждой? — робко спрашиваю я после паузы.

— Лежит там, где ты ее скинула. — Леон кивает себе за плечо.

Я закусываю губу. Боже мой. Я, что, раздевалась при нем? Под наркотиками я та еще зажигалка.

— А где мой…? — я смущенно опускаю глаза себе на грудь.

— Там же. — Впервые в глазах Леона появляются искры веселья. — Я старался много не смотреть.

— Спасибо, — покраснев как томат, бормочу я. — Ты прирожденный джентльмен.

— Не стоит благодарности. Я делал это по большей части для себя.

— Все равно спасибо. — Я решаю не думать о том, что он подразумевает под этой фразой. — Правда. Можешь, пожалуйста, дать мне одежду? Я очень хочу исчезнуть.

Кивнув, Леон исчезает и секунд через на десять возвращается с футболкой в руках.

— Потом вернешь. — Он опускает ее передо мной. Свою модную дорогую футболку. — Вряд ли ради десяти шагов стоит надевать платье. Я подожду за дверью.

Когда он выходит, я наконец позволяю себе выдохнуть. Дрожащими рукам я натягиваю футболку, торопливо подхватываю с пола платье, колготки и лифчик.

Мне срочно нужен душ, чашка горячего чая и пара дополнительных часов сна. А потом я подумаю, что мне со всем этим делать.

25

Леон

Кажется, что состояние Лии каким- то образом передалось и мне. Мысли странно расфокусированы, так что намеченные планы поработать приходится отложить.

Съездив ненадолго в зал, я возвращаюсь домой и решаю зайти к ней — проверить, все ли порядке. Стучу в ее комнату дважды — в ответ тишина. Есть вероятность, что Лия отлучилась по домашним делам, но я все же решаю войти, чтобы убедиться в этом лично. Это ведь я привел ее на эту чертову вечеринку и чувствую ответственность.

Нет, никуда Лия не ушла. Она в кровати, спит. Майка сползла с ее плеча, наполовину открыв грудь, которую я и без того изучил до мельчайших деталей минувшей ночью. Одеяло зажато у нее между ног, влажные волосы раскиданы по подушке. Проверять дышит ли она, к счастью не требуется. Судя по румянцу на щеках, организм Лии не сломить порцией наркоты.

Я берусь за дверную ручку, чтобы выйти, но потом снова оборачиваюсь. Соблазн посмотреть на нее, полуголую без необходимости отводить взгляд слишком велик.

К завтрашнему дню эта тяга пройдёт, но пока в памяти слишком свежи воспоминания о том, как она терлась об меня бедрами, умоляя о сексе. И о том, как стащила лифчик у меня на глазах и, упав на кровать, стала отчаянно мастурбировать. Знаю, она была под кайфом и не была способна себя контролировать, но… В общем, такое сразу из памяти не выкинешь, и моя непрекращающаяся эрекция вполне объяснима.

Поправив молнию на джинсах, я снова берусь за ручку и решительно закрываю за собой дверь.

— Леон, зайди, пожалуйста, ко мне.

Плечи невольно напрягаются. Из дверей своего кабинета на меня пристально смотрит отец.

В его кабинете, как обычно, стоит полумрак, нарушаемый лишь приглушенными отблеском настольной лампы. Каролина шутит, что отец — вампир, боящийся света. Его машина наглухо тонирована, и он редко выходит на улицу без солнечных очков. В реальности такая светочувствительность объясняется давним ожогом роговицы, из-за которой ему пришлось оперировать глаза.

Откинувшись в кресле, отец внимательно смотрит на меня. Я не тороплюсь садиться — интуиция подсказывает, что он не о моих успехах на криптобирже хочет поговорить.

— Почему стоишь? — спрашивает он он, будто прочитав мои мысли. — Присаживайся.

Я послушно придвигаю к себе кресло. С самого детства у нас с отцом доверительные отношения, и я не рассчитываю, что он вдруг начнет по какой бы то ни было причине стыдить меня или обвинять.

— Сегодня утром я видел Лию, — произносит он после паузы. — В футболке, которая, как я подозреваю, принадлежит тебе.

Как я и думал, в его тоне нет ни гнева, ни осуждения. Лишь во взгляде — смесь интереса и беспокойства, которую он демонстрирует в особых случаях.

— Это не то, о чем ты подумал, как бы банально это не звучал.

Большего решаю не говорить. Отец хорошо меня знает, и этих слов ему будет достаточно.

— Леон, ты взрослый человек, и я не могу диктовать тебе, что делать. Но именно по той же причине ты должен понимать, что любое неосторожное действие имеет свои последствия. Особенно если это действие совершается на виду у всех.

Он делает паузу, давая мне возможность ответить, которой я решаю не пользоваться. Пусть отец для начала скажет все, что хочет.

— Вчера ко мне подходила мать Лии, — продолжает он, подтверждая мое предположение. — Интересовалась, почему ты возишь её дочь в университет, а не водитель, как было оговорено изначально.

— А это большая проблема? Я довожу Лию в университет, потому что мне, в первую очередь, по пути.

— Я ответил, что не в курсе ваших совместных поездок. Потому что на тот момент я действительно не был в курсе. — В голосе отца слышна усмешка. — Но теперь — вроде бы, начинаю быть.

— Странно, что Инга пришла с этим вопросом к тебе, — говорю я, предпочитая не замечать иронию. — Она боялась, что я стану покушаться на честь ее дочери?

— Скорее, ее беспокоит, что Лия доставляет тебе неудобства.

— Беспокоит настолько, что она готова отправить свою дочь в университет пешком, насколько мне известно.

Раздражение в моем тоне не укрывается от отца, и его взгляд становится цепким.

— Это их семья и их правила, Леон. Не стоит вмешиваться.

Помолчав, я откидываюсь на спинку кресла. Я знаю, что он прав. Какими бы нелогичными мне не казались решения Инги относительно ее дочери, они меня не касается.

— Эльвира — твоя невеста, Леон. Её отец — мой партнер и близкий друг. И ты, как никто, в курсе наших связей и совместных проектов.

Я понимаю, к чему ведёт отец. Понимал это с момента, как сюда вошёл.

— Между мной и Эльвирой все в порядке, если тебя это беспокоит.

— Наверняка, так и есть. Но дефиле Лии в твоей одежде выглядит крайне двусмысленно, особенно если учесть, что вы стали много времени проводить вместе. Это ни одной девушке не понравится.

Отец сплетает пальцы в замок.

— Я не собираюсь давить на тебя или ставить ультиматумы, Леон. Я прошу хорошо все обдумать и не действовать на импульсах. Я не первый день живу на свете, и знаю, как работают инстинкты. На них далеко не уедешь. Ты всегда был сдержанным, умным и рассудительным. Надеюсь, останешься таким и сейчас.

Как я и предполагал, отец позвал меня не для того, чтобы что-то запрещать. Скорее, воззвать к разуму.