Свет твоих глаз (СИ) - Лактысева Лека

На составление списка блюд ушло неожиданно много времени: к тому часу, когда все было готово, пора было уже браться за ужин. На вечер я решила приготовить плов со свининой. На кухне обнаружилась мультиварка. Пользоваться этим прибором я умела и знала, что плов в мультиварке получается просто отличный.

Готовить его мне приходилось не раз и не два, так что работала я механически, почти не задумываясь. Руки сами знали, что взять, как порезать и в какой последовательности загрузить в емкость. Лук. Морковка. Несколько зубчиков чеснока. Нарезанное небольшими кусочками мясо. Все обжарить, приправить, промыть рис…

А заодно подумать о завтрашнем дне – завтра мне предстоит не только готовить, но и приступить к другим обязанностям, точнее, к одной конкретной: к уборке. Запущенной квартира Эдуарда Скворцова не выглядела. Чувствовалось, что убирались в ней регулярно. Но пыль уже начала скапливаться на полках стеллажей, на подоконниках и подлокотниках.

Я прикинула: две спальни можно убрать завтра. Заодно навести порядок в ванной комнате и в туалете на втором этаже. Во вторник можно будет убрать две другие спальни и коридор. В среду спущусь на первый этаж, приберусь на лестнице, в кабинете Скворцова и в гостевой спальне. На четверг останутся гостиная и санузел. Пятницу можно будет посвятить смене полотенец, постельного белья и стирке.

Где-то за час до ужина Эдуард вышел из кабинета, устроился в гостиной на диване. Диван спинкой отделял зону кухни от гостиной. Эд уселся боком – так, что я могла видеть его профиль.

– Как успехи? – поинтересовался нейтрально.

– Ужин будет готов к семи, – отчиталась я. – И еще: меню на следующую неделю...

– Озвучивай, – Эдуард усмехнулся, но как-то без веселья. – Вижу, без моего одобрения все равно не обойтись.

– Потому что я хочу быть уверена, что ты не отправишь в ведро то, над чем я колдовала несколько часов! – похоже, я вложила в эти слова больше горечи, чем собиралась.

– Так поступал твой бывший муж? – проявил неожиданную проницательность Эд. И по моему молчанию догадался, что попал в точку. – Клянусь, Ника, я не стану так поступать! Возможно, тебе кажется, что я – избалованный маменькин сынок, но, поверь, это не так!

– Я и не думала… – мне стало неловко: действительно, ну, почему я постоянно жду, что Эдуард начнет вести себя, как мой супруг, от которого я сбежала? Скворцов ведь совсем другой человек!

– Тогда давай, рассказывай, чем собралась баловать меня на следующей неделе. А потом, Ника, у меня к тебе будет серьезный разговор...

Что? О чем разговор?!

Сердце ёкнуло. Дыхание перехватило. Я уронила блокнотик с записями и уставилась на Скворцова во все глаза. Какое «баловать»? Может, вообще готовить ему больше не придется!

– А может, сначала серьезный разговор? – выдохнула умоляюще.

17. Эдуард. Работа над ошибками

На обиженных воду возят и балконы падают. Этому меня научил на заре моей юности друг отца, владелец компании «Нафта Крафт», Алексей Витальевич Зорин.

«Запомни, Эд, – внушал он мне, девятнадцатилетнему пацану, рискнувшему замутить свой первый бизнес, – никогда слишком обидчивый человек не станет успешным дельцом! В бизнесе каждый сам за себя, и думает в первую очередь о собственной выгоде. Да и в обычной жизни, чем меньше ты ждешь и требуешь от окружающих, тем меньше у тебя поводов на них обижаться!»

Когда Вероника вдруг ляпнула про сиделку – я в первый момент чуть не сдох сам. Во второй – чуть не убил дуреху. Вовремя убрался к себе в кабинет. Открыл окно, начал вдыхать полной грудью прохладную сырость. Дышал так, пока не отпустило. Пока в голове не перестала плавать кровавая муть, а пальцы – сжимать до скрипа белый пластик подоконника.

И вот, когда ко мне вернулась способность мыслить ясно, я спросил себя: откуда такая бурная реакция? Почему слова домработницы меня так задели?

«Потому что в них слишком много правды! – подсказал внутренний голос. – Правды, которую ты не хочешь признавать».

Нет. Не совсем так. Я отдавал себе отчет, что мои возможности уже сильно ограничены, а со временем могут стать еще меньше. Но почему-то ждал, что Ника будет делать вид, что не замечает этого. Мне хотелось выглядеть в ее глазах не просто полноценным – всемогущим! Хотелось вызывать в ней не жалость, а восхищение!

А она взяла – и припечатала. Без насмешки, без желания задеть. Уж что-что, а интонации в речи собеседников я за последние пару месяцев научился замечать и различать очень хорошо! Видел я с каждой неделей все хуже, зато слышать начал так хорошо, как никогда раньше…

В общем, злость на Нику схлынула. Обида прошла. Я понял, что мне нечего ей прощать. Возможно, она повела себя не очень тактично, но я сам подставился, когда заявил, что мне нужна не простая домработница.

И только я привел мысли в порядок – пришла Ника: просить прощения. Кофе притаранила. Принялась извиняться и оправдываться. А я слушал ее и думал: если она через две недели уйдет, то на ее место нужно будет искать другую помощницу – или помощника.

С этим новым человеком придется начинать все заново: объяснять про шум, который мешает, и про яркий свет, который слепит. Рассказывать, отчего не смотрю в лицо и почему не хожу по магазинам. Ника приспосабливалась ко всем моим особенностям на удивление легко! Похоже, опыт работы в службе социального обеспечения сказывался.

А согласится ли другая помощница выходить со мной и Найджелом на прогулки, станет ли безропотно возить меня туда, куда мне надо? Ника вон даже о дополнительной оплате не заикнулась… глупышка. Не знаю, как мама Вика нашла это чудо, но я буду полным идиотом, если отпущу девчонку!

***

Незадолго до ужина я решил отложить до утра оставшиеся нерешенными рабочие вопросы, отключил ноутбук и перебрался в гостиную – поближе к Веронике. Мне было приятно чувствовать, что я не один в своей двухэтажной квартире. Присутствие Ники не напрягало меня, но как-то оживляло. Рядом с ней тягостные мысли о безрадостном будущем, которое ожидало меня, как-то рассеивались, отодвигались и становились не такими гнетущими.

Я перекинулся с домработницей парой незначительных фраз, в очередной раз посмеялся про себя над ее желанием обязательно согласовать со мной меню. А потом решился.

– Ника, у меня к тебе будет серьезный разговор.

Вероника испугалась. Даже вертеться по кухне перестала. Медленно опустила какую-то кастрюлю обратно на плиту, развернулась ко мне всем телом и переспросила:

– Серьезный разговор?

Я не мог видеть выражения ее лица, но готов поклясться, что голос ее прозвучал почти обреченно.

Что она там себе навоображать успела? Какой фигни напридумывала за пару секунд?

– Да, насчет Найджела, – добавил я немного подробностей.

– Найджела? – Ника словно не поверила в то, что услышала.

– Ага.

– А что… с ним?

– С парнем все в порядке. С тобой, надеюсь, тоже. Но вам не мешало бы научиться понимать друг друга получше. У тебя никогда не было собаки?

– Нет.

– Странно. Мне показалось, ты их любишь.

– Люблю, но мы с мамой не могли себе позволить… а потом муж со свекровью были против. – Ника немного пришла в себя, зашевелилась.

Разговор о собаках ее явно не смущал.

– Понятно. Трудное детство, деревянные игрушки, – пошутил я.

Вероника шутки не поняла или не приняла.

– У меня было самое счастливое детство! – взвилась, вскипела тут же. – Мы с мамой были как подруги, я ей во всем доверяла и хотела быть похожей на нее!

– Прости! Не кипи! Это была неудачная шутка. Не думал, что она тебя заденет, – теперь была моя очередь извиняться.

– Проехали. – К счастью, оказалось, что моя помощница по хозяйству тоже умеет быстро остывать и забывать неловкие моменты. – Так что ты надумал насчет меня и Найджела?

– В школе поводырей есть короткий, всего восемь занятий, курс по взаимодействию с собакой-поводырем для зрячих членов семьи.