Нора Робертс - Последняя любовь
6
Нагруженная пакетами с покупками, Эйвери распахнула дверь на лестницу, привычно задержалась на площадке, проверяя замок на задней двери «Весты», поднялась на свой этаж и замерла, мрачно глядя на распростертого у двери Оуэна.
—Это еще что такое? — требовательно спросила Эйвери, и только когда Оуэн не ответил, поняла, что он крепко спит.
—Ради всего святого!.. — пробормотала она и, шагнув ближе, толкнула его ногой.
—Ой! В чем дело? Вот черт!
—Что это ты тут делаешь?
—Жду тебя. — Оуэн сердито потер бедро там, куда пришелся удар туфлей, сегодня канареечно-желтой. — Где ты бродишь?
—Нужно было разнести заказы, потом зашла в продуктовый магазин, а там случайно встретила подругу, и мы... — Она замолчала на полуслове. — А собственно, с какой стати я перед тобой отчитываюсь? Почему ты дрыхнешь на полу перед моей квартирой?
—Потому что тебя не было дома. И я не спал. Я просто... думал. — Он поднялся на ноги и, моргая, посмотрел на Эйвери. — У тебя мокрые волосы.
—На улице моросит. Отойди, а? Мне тяжело.
Оуэн снова моргнул и взял у Эйвери пакеты. Она отперла дверь; Оуэн прошел через гостиную в кухню и плюхнул пакеты на стол. Эйвери следила за ним, снимая пальто и разматывая шарф.
—Давно ждешь? — спросила она.
—А который час?
Заметив, что Оуэн смотрит на часы, Эйвери подняла брови.
— Что-черт-возьми-происходит, вот который.
Она тоже вошла в кухню, бросив по пути пальто и шарф на спинку стула.
—Я хочу знать, что происходит.
—Это ты спал на пороге, — сказала Эйвери, раскладывая покупки.
В отличие от гостиной, которую Оуэн считал образцом безалаберности, а Эйвери — помещением, где люди живут, кухонные шкафы и холодильник были в идеальном порядке.
—Я не спал. Может, задремал на минутку, но это к делу не относится.
—Какому еще делу?
—Ты все знала. Знала — и ничего мне не сказала!
—Я многое тебе не рассказываю. — Недовольно прищурив глаза, Эйвери начала перекладывать яйца из картонки в контейнер. — Уточни.
—Ты знала, что твой отец спит с моей матерью!
Яйцо выскользнуло из пальцев Эйвери и, как маленькая бомба, упало на пол.
— Что?
—Ну, хорошо, не знала. — Оуэн сунул руки в карманы. — Теперь знаешь.
—Повторяю: что?
—Моя мать, твой отец, — пробормотал Оуэн в замешательстве.
—Да иди ты! Не может быть.
Она хохотнула, оторвала несколько бумажных полотенец и намочила — собрать разбитое яйцо.
—Тебе, должно быть, привиделось, пока ты спал под моей дверью.
—Ничего мне не привиделось!
Эйвери покачала головой, намочила еще одно полотенце, потерла кафель.
—С чего ты это взял? Вычитал в комиксах?
—Сам лицезрел. Вот этими глазами. — Оуэн показал на свои глаза. — Утром я заехал к маме домой и наткнулся на них.
От изумления Эйвери открыла рот и медленно выпрямилась.
—На моего отца с твоей матерью? В постели?
—Боже упаси! На кухне.
—Ох, ничего себе! — Эйвери ошеломленно шагнула назад. — Они занимались сексом на кухне!
—Нет! Прекрати! — Оуэн закрыл глаза ладонями. — Теперь мне ясно, что имел в виду Бекетт, когда говорил о мысленных образах. Господи!
—Я тебя не понимаю. Совсем.
«Соберись! — приказал себе Оуэн. — Она права!»
—Когда я вошел, они стояли на кухне. На твоем отце были только трусы, а на моей матери — ... это... ну, такая коротенькая... штуковина. И они... в общем, руками, губами, языками...
Эйвери молча поглядела на него, затем подняла палец, повернулась и достала из шкафа бутылку шотландского виски и пару стаканов. По-прежнему не говоря ни слова, плеснула в каждый на два пальца виски, вручила один стакан Оуэну. Махом осушила стакан и медленно вздохнула.
—Еще раз. Наши родители спят друг с другом?
—Вот именно.
—И ты случайно видел, как они, почти раздетые, тискались на кухне твоей матери?
—Точно. — Оуэн выпил виски.
Она расхохоталась. Оуэн решил было, что у нее истерика, но потом понял — Эйвери смеется совершенно искренне.
—По-твоему, это смешно?
—В чем-то да. Наткнуться... Жаль, меня там не было, посмотрела бы я на твое лицо! Держу пари, оно было таким...
Эйвери изобразила выражение преувеличенного ужаса, затем снова зашлась от смеха. У Оуэна появилось нехорошее чувство, что она угадала. В отместку он оскалился и прошипел:
—А ты бы, конечно, сказала: «Привет, поджарьте бекона и на мою долю».
—Она готовила завтрак? Как мило!
—Мило? Ты считаешь это милым?
—Конечно. А ты разве нет?
—Я ничего не считаю.
Кивнув, Эйвери вновь стала раскладывать покупки.
—Позволь-ка мне кое-что спросить. Неужели ты думаешь, что твоя мать до конца жизни должна быть одна?
—Она не одна.
—Оуэн. — Эйвери повернула голову и посмотрела на него с молчаливым упреком.
—Не знаю. Нет, не так. Я просто никогда не задумывался об этом... о ней... в этом плане.
—А теперь, когда задумался, разве ты не считаешь, что она имеет право на личную жизнь?
—Э-э... да. Наверное, имеет.
—Тебе не нравится мой отец?
—Ты же знаешь, что нравится. Вилли... он самый лучший.
—Верно, — кивнула Эйвери. — Значит, ты не рад, что твоей матери досталось лучшее?
—Я... — Оуэн запнулся. — Ну, если ты решила рассуждать зрело и разумно...
—Извини, приходится. Они — давние добрые друзья. Значит, им будет хорошо друг с другом. — Улыбаясь, Эйвери сложила сумки. — Я сама пару раз пыталась их свести, не получалось. Мне не нравится, что у отца никого нет. Моя мать здорово его подставила.
Вас обоих, подумал Оуэн.
—По словам мамы, они... вместе уже два года.
—Неужели? — Покачав головой, Эйвери налила себе и Оуэну еще виски. — Ну, Вилли Би, ты и тихушник! Я даже не догадывалась!
—Никто не догадывался. Я было решил, что ты знаешь, а мне не сказала.
—Сказала бы, разве только они попросили бы меня молчать.
—Я понял. — Оуэн уставился в стакан с виски.
—Что сказал отец, когда ты ввалился на кухню?
—Что пойдет наденет штаны.
Эйвери сдавленно фыркнула, потом не выдержала и расхохоталась, закинув голову. Оуэн улыбнулся.
—Сейчас я тоже понимаю, как это было смешно.
—Ты стоял с таким лицом? — Эйвери вновь изобразила выражение крайнего ужаса. — Наверное, еще и бормотал: «Мам! Ты что?!»
Оуэн попытался смерить ее холодным взглядом — Эйвери опять попала в точку.
—Секундная слабость.
—Неужели?
—По крайней мере, я не врезал твоему отцу. Вот Райдер собирался, когда я им с Бекеттом все рассказал.
