Терри Макмиллан - Дела житейские
Я склонила голову к его груди и кивнула:
— Сдается мне, что мы очень похожи.
4
— Эй, Фрэнклин! — раздался голос за дверью. — Не мог бы ты сделать малость потише!
— Ничего проще, приятель. Извини. — Я даже не знал, кто это, да и какая разница. Я чувствовал себя, как в раю. Господи, до чего же иногда прекрасна жизнь! Вся эта дребедень насчет того, чтобы замереть, пока не прояснятся мои планы, улетучилась, как дым. Вернее, мысль эта осталась, но изменилось все остальное. Черт побери, какое везение, когда ты встречаешь женщину, которая любит тебя самого, а не баксы, которые ты притаскиваешь домой, не твой член и даже не то, как ты умеешь им орудовать. А уж если она говорит тебе, что хочет быть с тобой на все сто и это так и есть, и просит тебя рассказать о твоих снах… Она действительно спрашивала меня, что мне снилось пять и десять лет тому назад. Ни одна баба никогда не задавала мне таких вопросов. Я рассказал ей все как есть. Господи, как славно, когда есть кому открыться! Как замечательно рассказывать женщине о своей жизни! Не поверите, но дошло до того, что мы больше разговаривали, чем трахались. Просто потрясающе! Что-то совсем новое! Она обычно сидела на диване, скрестив свои маленькие ножки, словно Будда, и слушала, что я несу. Я и в самом деле рассказывал ей о своих снах, о том, что мне осточертело вкалывать на стройках и не иметь ни копейки за душой, что в недалеком будущем я хочу сам определять свою жизнь. А она слушала, задавала вопросы, не смеялась и не сочла меня бешеным и неуживчивым. Мужчине как воздух нужна женщина, которая не сомневается в нем и вселяет в него уверенность, что он все может. Черт возьми, когда ты встречаешь женщину, которая умеет готовить, знает, что такое настоящая любовь, понимает, что ей нужно от жизни, и старается добиться своего, а при этом чертовски хороша, ты сознаешь: она — дар судьбы. Такое случается не каждый день. Разве я мог упустить ее?
Я заметил, что сначала она побаивалась меня. То есть время от времени что-то такое возникало между нами, но я терпеливо ждал, когда она выложит мне, что сердце ее не раз разбивалось и что она уже не доверяет нашему брату. Я надеялся, что придет минута, когда я смогу сказать ей:
— Не бойся, бэби, на сей раз ты встретила того, кто не разобьет твое сердце, а склеит его, потому что он хочет, чтобы оно принадлежало ему всегда. — Но, расслабившись, несешь первое, что приходит тебе в голову, поэтому я решил держать язык за зубами и особо не распространяться, пока сам не пойму как следует, что к чему.
Который час? Ах ты черт, пора подниматься, хватит валяться и предаваться мечтаниям. В комнате натуральный бардак. Я уже три дня не заходил домой, только забегал переодеться. Мне было трудно уйти от Зоры, и я радовался, что и она этого не хотела. Хороший знак! Я покормил своих рыбешек. Надо было почистить аквариум. Черт, ни одной чистой рабочей рубашки. Вот что мне надо было сделать прежде всего — сходить в прачечную. Что же это такое? Так здорово я себя не чувствовал с… с каких же пор? Пожалуй, с тех самых, когда у меня не было в кармане и восьми центов, и я правильно угадал четырехзначный номер в лотерее и выиграл триста шесть баксов. Но разве можно это сравнивать!
Я сделал приседания и выжимания, принял душ, напялил первые попавшиеся джинсы и слегка протер пол. Перебрав четыре или пять ношеных рабочих рубашек, я нашел одну, от которой не очень пахло, и надел ее. По дороге я заскочил в лавочку и взял свою обычную банку кофе и рогалик с маслом.
— Где Винни? — спросил я незнакомого рабочего.
— Там, наверху, — сказал он. — Тебя как зовут, приятель? Я — Луи, шурин Винни.
— Фрэнклин, дружище, — ответил я и хотел хлопнуть его по ладони, но он протянул мне руку.
Здание напоминало бомбоубежище. Здесь уже все разрушили, переборки разбили, и все было видно от стены до стены. Хорошо, что сейчас лето. Зимой мы всегда притаскивали мусорные контейнеры и разжигали огонь. Толку от этого немного, поэтому каждый держал в кармане бутылку.
Я помчался наверх, останавливаясь на каждой площадке, но Винни нигде не было. Я нашел его на четвертом этаже. Он что-то с кем-то рассматривал.
— Какие будут распоряжения, босс?
— А, Фрэнки, — повернулся он ко мне с таким видом, словно я ему ни к чему.
Терпеть этого не могу. Всегда означает одно и то же. Я приоткрыл свою банку и глотнул кофе.
— Ты не поверишь, Фрэнки.
— В чем дело?
— Я обсчитался: набрал слишком много людей. Так что до следующей недели не могу взять никого.
— Что это ты несешь, Винни?
— Я спрашиваю, можешь прийти через неделю?
— Этот новенький парень внизу — твой шурин. Это его ты взял на мое место? Значит, вот ты как, Винни!
Он развел своими белыми руками.
— Семья есть семья, Фрэнки. Этот парень не подарок, но я ничего не могу поделать. У него проблемы с наркотиками, понимаешь?
— Я к нему не присматривался.
— Я дам ему неделю, не больше. Один срыв, и я позову тебя. Разве я не забочусь о тебе всегда, Фрэнки?
Мне хотелось сбросить с лестницы этого распроклятого Винни. Выплеснув остатки кофе на пол и перепрыгивая через четыре ступеньки, я сбежал вниз. Луи нигде не было видно. Я вышел на улицу и откусил кусок рогалика.
Было без десяти восемь, но уже стояла жара. Зора, наверное, еще спит; мне не хотелось, чтобы она сейчас меня видела. В голове была вся эта муть. Только что чувствовал себя так, словно заработал миллион, и вот — на тебе — опять на нуле. Белые умеют приложить черного мордой об стол. Я почти слышал, как издевается надо мной Пэм.
Я вернулся к себе, собрал грязное белье и отправился в прачечную-автомат. Сидя там, я читал газету. Потом поднял глаза и огляделся вокруг. Все стены были завешаны голубыми рекламками. Я отложил газету, Подошел к стене и отклеил одну из них. Какая-то бизнес-школа в Бруклине приглашала для обучения представителей меньшинств. Самые разные классы: компьютерные, бухгалтерские. Но я обратил внимание на курсы предпринимателей. Я знал, что это для меня. Они заверяли, что у них есть деньги и они гарантируют трудоустройство. Я сложил листок и сунул его в бельевую сумку. Пока сохло мое белье, я выкурил три сигареты и решил привести в порядок комнату и почистить аквариум. С тем я и отправился домой.
На все эти подвиги ушел целый день. Поскольку пылесоса у меня нет, древесную пыль и стружки можно смести только мокрой тряпкой. Собрав грязные тарелки, я отнес их на кухню, сложил в раковину, вскипятил кастрюлю воды, залил их и оставил отмокать. Это единственный способ очистить их от засохшей еды. Затем, вывалив белье на матрас, я принялся складывать его. Мало того, что все было мятое, трусы и майки стали розовыми. Опять я забыл все рассортировать, как учила меня Санди. Вот черт! Ведь все деньги трачу на майки и трусы, чтобы не носить мятое и поношенное. Особенно летом я покупаю все новое. В последний раз мои шмотки стали грязно-голубыми от джинсов. Я сунул их в ведро, вылил на них целую бутылку хлорокса и замочил на два дня. А когда стал их полоскать, они разлезлись у меня в руках. Так что теперь я остерегаюсь отбеливателей. Я сворачивал носки, когда этот листочек вывалился на пол. Я дважды перечитал его. Будь у меня телефон, я бы тут же позвонил. Я положил рекламку на туалетный столик, зажег курительную палочку, включил кондиционер и улегся на кровать.
