Иосиф Гольман - Отпусти кого любишь (сборник)
Все так и вышло.
Нет, покупку Гольца, безусловно, следует отнести к достижениям года.
Тут Егор встал, присел пару раз – ноги затекшие размял. Подошел к холодильнику, замаскированному в полированной, из деревянного массива, офисной мебели – в его должности ДСП уже не пользуют – и достал запотевшую с морозца бутылку «Московской». Все новое любил Греков – вон и дверца мягко, на газовых амортизаторах, сама отползла на место, и музыка по мановению пульта возникла из ниоткуда, – а водку Егор пил старую, привычную. Ну их, все эти «Хеннеси»! Этикетки красивые, а голова потом болит.
Из скрытых динамиков доносилась приятная музыка. Егор сто раз ее слышал, этакую популярную классику, но все равно не помнил ни автора, ни названия. Впрочем, музыка от этого хуже не становилась.
Умелым движением свернув «Московской» «голову», Егор налил себе до краев – но в крошечную рюмочку. Потом, вспомнив самое важное – почти сакральное, вернулся к холодильнику и достал из него банку крохотных маринованных огурчиков. Это не из магазина. Это уже Мария Васильевна постаралась. Секретарша.
Все начальники длинноногими и молодыми помощницами хвастаются. А Мария Васильевна молодой была лет сорок назад. Зато бумаги у нее всегда в идеале, людей, до которых нельзя дозвониться, вообще не бывает, а вот к нему через бабу Машу – как дразнят ее злые девки из бухгалтерии – прорывается только тот, кто ему, Грекову, в данный момент нужен.
Что, безусловно, правильно. Не работай там, где трахаешься, не трахайся там, где работаешь.
Прокрутив в мозгу легендарную сентенцию, внезапно остановился. Даже огурцом хрустеть перестал. А кто ж тогда Валентина? Разве не сослуживица? И даже отчасти подчиненная. Не напрямую, но все же начальник планового отдела получал указания и от него тоже.
Егор вдруг совершенно явственно ощутил под ладонями гладкую кожу начальницы планового отдела. На цвет – белая-белая, а под пальцами – как шелк. Просто Снежная Королева.
Даже бедра такие же гладкие и белые, особенно с внутренней стороны. И без каких-либо следов целлюлита.
И груди красивые, крепкие, как на рекламах косметических клиник. Баба Маша, правда, чего-то там говорила про силикон, но Греков не верил. Просто тетки, пусть и старые, не в состоянии простить другим теткам красоту.
Егор даже глаза прикрыл, представив, как Валентина, выйдя из душа, разом скидывает с себя длинный полупрозрачный палантин – Егор привез его из Парижа. Нет, определенно надо к ней сегодня ночью заехать.
Тут, правда, есть маленькая загвоздка: Валентина – дама эмансипированная и самодостаточная. А потому встретиться им сегодня или не встретиться, решать будет именно она. Так же, как и все остальное в их не столь уж и коротких отношениях. Полгода как перешли на «ты». И практически столько же – как стали проводить вместе одну-две ночи в неделю.
Но вот ведь закавыка: даже про себя он называет ее не Валя, Валенька, Валюха, а Валентина. Ее иначе никто и не зовет. Только все с отчеством – Валентина Алексеевна. А он, как особо приближенный, отчество опускает.
Вот и назвался главный итог прошедшего года.
Валентина.
Его Снежная Королева.
Первая жена ушла почти десять лет назад, решив, что с инженером-ракетчиком она уже появляющихся новых праздников жизни точно не вкусит – зарплата не та. Сама-то ушла в бизнес одна из первых. И, по неподтвержденным слухам, до сих пор заведует палаткой с «колониальными» товарами на привокзальной площади их маленького городка.
Ушла она тогда не только в бизнес, но и к небезызвестному Степану, местному «авторитету». Он за ней со школы ухлестывал, но со своими восемью классами не выдержал конкуренции с блестящим выпускником физтеха. А вот теперь, когда завод вместо ракет стал выпускать кастрюли, взял, стало быть, реванш.
Ладно, чего старое вспоминать.
К тому же Женька ушла не только из-за желания лучшей жизни. Просто их сын Алеша с рождения болен гемофилией. Той же болезнью, что и последний цесаревич. И пока Союз не развалился, худо-бедно лекарства из Москвы приходили.
Потом же их можно было только покупать. Причем за деньги, которые в принципе нельзя заработать инженеру в городке, где главное предприятие – ракетный завод.
Ну да бог с ней, с Женькой. Егор любил ее, несмотря на взрывной – а нередко просто невыносимый – характер. И после ее ухода не раздумывая подался из города. Не хотел встречаться на улицах, не хотел слышать пересуды – все же всех здесь знали.
Алименты не посылал, не хотел материально помогать бывшей супруге. Зато посылал лекарства Алеше. Те самые, добываемые через Гольца и ужас какие дорогущие, судя по имеющейся информации, Женька даже с помощью бандюка Степана на них так и не заработала.
Женька и сама приезжала. Проверяла уровень его заработков. У них фирма западная, деньги платили по-белому. Убедившись, что лекарства стоили не меньше официальных алиментов, уехала без скандала.
А в последние годы даже два-три раза привозила на пару недель сына. На курорт, наверное, ездила.
Алеша, кстати сказать, хороший мальчик. Только тихий. Видимо, сказывается заболевание: ведь ему постоянно запрещали бегать и прыгать, боялись кровотечений. На две недели он был Егору не в тягость: незаменимая Мария Васильевна и здесь все решила, мгновенно найдя помощницу. Однако родственной близости к сыну Греков не ощутил: Алеша просто отбывал срок, терпеливо ожидая возвращения любимой мамаши.
Ну и ладно. Насильно мил не будешь. А для чистой совести достаточно и тех немалых денег, что уходили на лекарства. Кстати, справедливости ради надо сказать, что действовали они несравнимо лучше, чем те бесплатные, советские.
Эх, не надо было вспоминать про Женьку! Егор тяжко вздохнул. Опять заныло сердце. Не так, конечно, как тогда. Когда в открытую объявила, что уходит. Уходит безвозвратно – и к тому, к кому и так ревновал. Но все равно неспокойно.
Вообще с Женькой всегда было неспокойно. Сначала – неспокойно радостно. Потом – неспокойно грустно.
Может, потому и тянет к Валентине, Снежной Королеве? Вот уж у кого все спокойно, все продумано и все спланировано.
И опять вопрос: а так ли тянет? И почему тогда не порвал с Ленкой?
Ленка, еще одна загвоздка. Маленькая, веселая. Не очень красивая, не слишком стройная. Короче, антипод Валентине. Ни образования, ни карьерных устремлений, ни, если честно, самоуважения.
Хочет Егор – заходит. Да и не заходит даже, а звонит – Ленка прибегает к нему сама. Правда, и эту не следует доводить до кипения: как-то на пустом месте завелась аж до битья посуды. Приревновала к Валентине. А чего ревновать, ведь не жена она ему. И у нее не больше прав на Егора, чем у Валентины. Тем более что через неделю, утихнув, сама же пришла «в гости».
