Мост висельников (ЛП) - Валенти Сюзанна

Я засунул телефон обратно в карман, выхватил пистолет из-за пояса и ухмыльнулся, когда меня наконец освободили от моей собственной петли.

Это был день, когда я оставляю «Мертвых Псов» позади. Это был день, когда я узнаю, кем я был на самом деле. И, черт возьми, я долго шел к этому.

Взгляд Шона встретился с моим, когда я поднял пистолет, и его зрачки расширились, когда он осознал только что открывшуюся ему реальность. На его самодовольных губах замирала усмешка, когда он наконец увидел правду обо мне и узнал, какую гадюку он пригласил в свой дом.

Моя кривая улыбка была единственным предупреждением, которое он получил. Вес оружия в руке принес долгожданное облегчение, а вкус свободы в воздухе звал меня домой. Нужно было только понять, где может быть этот дом, и я наконец-то окажусь в безопасности, вдали от холода.

Я быстро выпустил три пули подряд: одну в грудь ближайшего ко мне человека, одну в веревку, на которой висел Фокс Арлекин, и одну прямо в черное сердце гребаного Шона.

Шон дернулся в сторону, когда я выстрелил, пытаясь избежать того, что было для него теперь неизбежно, но взвыл от боли, когда пуля нашла свое пристанище в его плоти. Он зарычал от шока и боли, отступив на несколько шагов назад, пока задняя часть его коленей не уперлась в край невысокой стены, окаймлявшей мост. Он закричал от ужаса, его руки взметнулись вверх, когда он перевалился через стену, ноги взметнулись над головой, и он упал с моста с криком испуга.

Мужчины, атаковавшие Лютера Арлекина, развернулись ко мне лицом как раз в тот момент, когда пара далеких всплесков донесла звук падения Шона и Фокса в реку. Улыбка на моем лице стала шире, когда я вдохнул свежий воздух и приветствовал все, что приготовила для меня эта новая реальность. Я больше не был «Мертвым Псом». Я наконец-то освободился от поводка.

Повисла тишина, когда люди, среди которых я жил и работал годами, уставились на меня в шоке, замешательстве, ужасе и тревоге, наконец-то увидев меня таким, каким я есть. Змея в высокой траве, только и ждущая момента, чтобы напасть, яд, капающий с моих клыков, и голод в моем животе, который копился годами.

Первый из них, оправившись от шока, бросился на меня, замахнувшись чертовым топором на мою голову, но я увернулся и выстрелил ему в лицо своей последней пулей.

Кровь забрызгала мне щеки, и я рванулся вперед, вырвав топор из его мертвой хватки еще до того, как он коснулся земли, и с яростным ревом замахиваясь им на следующего человека, который бросился на меня.

Я был зверем с перерезанной привязью, существом, жаждущим лишь кровавой, бесконечной мести за то, чему меня заставили быть свидетелем все то время, пока я находился в компании этих людей. Я не боялся кровопролития и жестокости. Но меня возмущал их способ управления бандой и те разрушения, которые они оставляли после себя, поэтому я был счастлив наконец показать им, что я на самом деле думал все это время. Бремя, которое они возложили на меня, наконец-то было снято, и месть за все, что я видел, летела ко мне на быстрых и жестоких крыльях.

В мою сторону летели пули, но я двигался быстро, уворачиваясь и проскальзывая между ними, используя стрелявших как щиты. Я пробирался к Лютеру, размахивая топором с безрассудной яростью в сторону любого, кто был достаточно глуп, чтобы приблизиться ко мне.

Лилась кровь, кричали люди, и боль пронзила мою руку, когда пуля попала в меня, но я продолжал сражаться, и чувство самосохранения исчезло, когда я сбросил оковы ложной жизни, которой жил слишком долго, и добрался до человека, который теперь был для меня приоритетом.

Лютер Арлекин боролся за свою жизнь, и я видел, как в нем происходят изменения, пока он размахивал кулаками, нанося удары, ломающие кости и сокрушающие челюсти, — для него тоже наступило время новой реальности. Он думал, что видит, как умирает его сын, и был готов последовать за ним в смерть, но теперь воля Божья изменилась, и все снова стало возможным. Просто мой бог жил немного ближе к дому, чем тот, кого он, возможно, благодарил.

Я добрался до него за считанные минуты или секунды, потеряв всякое представление о времени из-за жара схватки, ощущения крови на коже и боли от ран. К огнестрельному ранению присоединились порезы и синяки, но у меня не было времени на то, чтобы осматривать их.

Я схватил его за татуированную руку и потащил к краю моста, размахивая топором, чтобы проложить нам путь сквозь массу тел, давящих на нас. Я не поднимал головы, пока раздавались новые выстрелы: растерянность и удивление прошли, хотя их лидер и его второй командир не отдавали им никаких приказов. Но вскоре до них дошла реальность того, что я только что сделал, кто на них напал и что происходит, и нам нужно было убираться отсюда к чертовой матери, пока нас не окружили и не расстреляли.

Лютер бросился за мной, хотя в его глазах читалось недоверие. Я лишь мрачно улыбнулся, наслаждаясь ощущением свободы, когда мы добрались до невысокой стены, стоявшей между нами и единственной надеждой на спасение.

— Кармен Ортега передает тебе привет, — прорычал я, таща его за собой, запрыгнул на стену и с радостным воплем спрыгнул.

Лютер выругался, когда тоже прыгнул, воздух пронесся мимо нас, когда река устремилась нам навстречу, и все, что мы могли сделать, это молиться, чтобы внизу не оказалось камней.

Я сильно ударился о поверхность, погружаясь под воду, звуки выстрелов, которые гнались за нами, заглушались, и ничто, кроме рева бурлящей реки, не наполняло моих ушей. Вода была ледяной, а течение таким мощным, что угрожало перевернуть меня и взять под контроль мою судьбу, пытаясь дезориентировать в тот момент, когда я окажусь в его объятиях.

Моя нога ударилась о камень где-то на дне реки как раз в тот момент, когда мой спуск начал замедляться, и я с силой оттолкнулся от него, плывя к слабому лунному свету над головой с яростной решимостью.

Я снова всплыл на поверхность, глубоко вдохнув, когда свирепое течение подхватило меня и понесло, быстро увлекая прочь от моста и «Мертвых Псов», которые оставались на нем, выкрикивая угрозы и стреляя, но теперь у них не было ни единого шанса добраться до меня.

Я все еще сжимал в руке топор и плыл по течению, всматриваясь в темную воду в поисках хоть каких-нибудь признаков тех, кто должен был быть здесь вместе со мной. Берега реки были усеяны острыми камнями, и даже если бы я мог подобраться достаточно близко, не разбив о них голову, они были слишком крутыми, чтобы взобраться на них. Я доверился течению воды и молился, чтобы оно не унесло меня прямо к гибели, пока я продолжаю плыть по течению.

В любом случае, мой приказ был ясен, а это означало, что мне нужно было добраться до Фокса Арлекина. Я может и спас его от петли, но у него было мало шансов выжить в ледяной глубине этой реки со связанными руками, пока течение сносило его и швыряло о камни.

— Фокс! — Лютер взревел, выныривая рядом со мной: кровь текла по левой стороне его лица из пореза на щеке.

— Он упал раньше нас — нам нужно плыть, чтобы поймать его, — рявкнул я, заработав череду проклятий от лидера команды «Арлекин», который, казалось, не был склонен следовать моим приказам, независимо от того, спас я только что его жалкую жизнь или нет.

Но у меня были свои планы, поэтому я поплыл, не обращая никакого внимания на то, следует ли он за мной или нет, сосредоточившись на поиске Фокса Арлекина в мутных глубинах, пока он не утонул. Я не хотел начинать эту свободную жизнь с провала. Если я хотел надеяться, что она станет чем-то большим, чем была, пока я томился под контролем Шона, то мне нужно было доказать свою состоятельность, выполнив это первое задание. Мне нужно было показать им, что годы, которые я провел в «Мертвых Псах», не были потрачены впустую. Я стоил большего, чем еще одна фальшивая жизнь по милости какого-то нового безумца. На меня стоило обратить внимание.

Я поплыл быстрее, используя силу течения, чтобы двигаться вперед, щурясь в тусклом лунном свете, борясь с водой, которая постоянно вздымалась вокруг меня и яростно брызгала мне в лицо, делая почти невозможным что-либо разглядеть впереди.