Мост висельников (ЛП) - Валенти Сюзанна

Annotation

Каждая история когда-нибудь заканчивается. Возможно, наша никогда не была предназначена для счастливого финала.

Я, наконец, вернулась в свой родной город, окруженная парнями, которых любила всю свою жизнь. Я, наконец, получила всё, о чём когда-либо мечтала. Но судьба никогда не была благосклонна к этой мертвой девчонке, и наша борьба за наше «долго и счастливо» ещё не окончена.

Это может быть и не сказка, но я клянусь всем, что у меня есть, что одолею злодея нашей истории, прежде чем она закончится. Единственный оставшийся вопрос: выживем ли мы, чтобы увидеть его конец.

Я готова на всё, чтобы отомстить за всё, что Шон у нас отнял, и забрать то завершение, которого мы заслуживаем. Но путь к этому будет адски сложным.

МОСТ ВИСЕЛЬНИКОВ

Команда Арлекина, Книга 5

Автор: Кэролайн Пекхэм и Сюзанна Валенти

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur

Э та книга посвящается всем, кто когда-либо чувствовал себя чужим.

Мы надеемся, что это путешествие увлекло вас и вы почувствовали себя как дома среди нашей «Команды-Арлекинов» в темном и запутанном городке Сансет-Коув.

Пришло время прочитать последние страницы их истории…

Шон кукарекал как петух, запрокинув голову и громко смеясь, когда Лютер Арлекин вознес свое горе к ненавистному небу и бросился вперед, пытаясь добраться до своего сына. «Мертвые Псы» окружали его, пытаясь удержать, в то время как он дрался, как дикий пес, загнанный в угол на улице, с оскаленными зубами, размахивающими кулаками и дикой, безрассудной болью в своих действиях, которая более чем ясно давала понять, что он умрет здесь и сейчас, если это будет необходимо, чтобы добраться до своего мальчика.

Воспоминания шевельнулись у меня внутри, когда я на мгновение подумал о своем собственном отце, вопрос, который всегда мучил меня, пронесся в моей голове. Что бы он подумал, если бы увидел, во что я превратился после его смерти?

Мой взгляд устремился вниз, на пропасть, за перилами моста, где Фокс дергался и брыкался на конце веревки, которая медленно вытягивала из него жизнь. Мои пальцы сжались в кулак, на челюсти заиграли желваки, пока я подавлял эмоции.

Я даже не вздрогнул при звуке горя и отчаяния Лютера, разрезавшем воздух надвое. Во мне больше не оставалось достаточно человечности для этого. Я давным-давно отпустил все это, и от этого стало лучше. Это упростило наблюдение за подобными вещами, если не сказать облегчило. Мои глаза видели, в то время как душа смотрела в сторону.

Иногда я спрашивал себя, что я за человек. В такие моменты мои собственные инстинкты и порывы оказывались настолько подавлены, что я едва их ощущал. Я столько лет притворялся созданием Шона Маккензи, что мне было трудно понять, кем я являюсь на самом деле, без этой фальшивой маски, скрывающей мое истинное лицо.

Если достаточно долго изображать из себя исчадие ада, то, возможно, ты действительно им становишься.

На нас дул ветер, неся с собой запах океана, когда Лютера Арлекина повалили на землю. Десять головорезов Шона пинали и избивали его, а он отбивался с первобытной, дикой яростью, которая что-то всколыхнула во мне. Воспоминания о семье, за которую я когда-то отдал бы жизнь, нахлынули на меня, как и на него, молящего о спасении своего сына. Это чувство, словно нож в животе, разбередило старую рану — ощущение причастности к чему-то большему. К семье. К любви. Я вспоминал об этом с отстраненностью, которая могла бы встревожить меня, будь у меня достаточно сил горевать об утрате. Но вместо этого я просто наблюдал, как кровь Лютера стекала на холодный камень моста, пока его сын бился в агонии последних минут своей жизни, находясь так близко и одновременно так далеко.

И все же я ждал. Не двигаясь. Больше похожий на машину, чем на человека, пока я сдерживал себя, обдумывая, какие действия я мог бы предпринять дальше. Интересно, что бы я сделал, будь выбор за мной? Но прошли годы с тех пор, как я мог считаться хозяином самому себе. Моя жалкая жизнь однажды была куплена и оплачена, а ценой стала моя собственная воля. Это было единственное предложение, и тогда оно казалось предпочтительнее смерти. Теперь же я просто гадал, прав я был в своем решении или нет.

Я бросил взгляд на свое предплечье, где на смуглой коже выделялся символ банды, которой я лишь делал вид, что верен. Ложь, которой я жил, процветала, в то время как моя истинная сущность постепенно гнила.

Я больше не мечтал о том дне, когда освобожусь от этой задачи. Я вообще не мечтал. Меня лишили такой роскоши, пока я ждал, чтобы узнать, кто я такой, по приказу того, кто должен принимать подобные решения. Я был потерянной душой, томящейся по прихотям тех, кто намного могущественнее меня, и, несомненно, однажды я так или иначе истеку кровью ради их дела, потому что моя жизнь стоила не больше, чем пешка на шахматной доске, принесенная в жертву игре, в которой у меня не было никакого выбора.

Шон громко смеялся, пока его люди пинали и избивали его врага. В его глазах пылала победа — он наконец-то получил возмездие, к которому так долго стремился, наслаждаясь каждой мучительной его секундой. Если бы его брат был человеком, достойным мести, я бы, возможно, даже понял это его стремление к возмездию. Но Нолан был всего лишь животным, которое получало удовольствие, причиняя страшную боль тем, кто был слабее его. Мир стал лучше без него, и я знал, что даже Шон это понимал. На самом деле, Лютер оказал ему услугу, убив Нолана Маккензи. Брат Шона был для него обузой, мешал ему и привлекал слишком много внимания своими жестокими играми. Если бы Лютер не покончил с ним, Шон рано или поздно сделал бы это сам. Ему пришлось бы это сделать, если он не хотел, чтобы Нолан утянул нас всех на дно.

Я оторвал взгляд от человека, кричащего о жизни своего сына, и посмотрел на все еще подергивающуюся фигуру Фокса Арлекина, который раскачивался на конце веревки, закрепленной рядом со мной: кровь окрасила его одежду от ножевого ранения в боку, и его жизнь теперь измерялась мгновениями, которые слишком быстро улетучивались.

Его ждал долгий полет, а внизу ждала река, полная камней, готовая заключить его в свои ледяные объятия, как только он перестанет дергаться, и Шон выбросит его тело. Шум несущейся воды доносился до меня сквозь рев агонии Лютера Арлекина, который продолжал сопротивляться, даже когда его до крови избивали безжалостные «Мертвые Псы».

Я сжал пальцы. Мне до боли хотелось сделать… что-нибудь, но тот, кем я был, и тот, кем притворялся, еще не решили, что именно. Хотя времени оставалось в обрез. Каждая секунда была подобна звону смертей, из распахнувшихся адовых врат, готовых впустить одну-две погрязшие в грехах души.

Шесть лет — долгий срок, чтобы носить чужое лицо. Особенно когда я еще даже не успел вырасти в мужчину, как меня заставили надеть его. Я не знал, кто я теперь. Поэтому я сосредоточился на том, что знал: кому я принадлежу.

У меня в кармане зажужжал телефон, и я вытащил его, глядя на единственную команду в только что отправленном сообщении.

Черная вдова:

Мы поддерживаем «Арлекинов».