Sex под запретом (СИ) - Ромазова Анель

- У тебя кровь!! – вскрикиваю в испуге и замечаю порез на тыльной стороне кисти. Обшарив себя по карманам, вынимаю носовой платок. Наспех завертев косынку.

Аккуратно и бережливо перематываю. И не смотрю. Меня тошнит от вида крови. И дурно. И страшно. Ещё страшней, чем было до этого.

- Это томатный сок, выжатый вон с того помидора, – подбадривает он, замечая, как у меня трясутся пальцы.

- Я живу здесь недалеко. Рану промоем и заклеим что ли… - как могу, сохраняю обаятельную улыбку и стараюсь не грохнуться в обморок от вида крови, пропитавшей тряпочку.

Интересно, если я сподоблюсь ляпнуться на землю, он донесёт на руках через два квартала. А вот и нет, и не потому, что не сможет. Адрес я не договорила.

Амин так и не отпускает мою руку, а я не решаюсь ее отнять. Выяснив немым диалогом направление, уверенно ведёт меня под арку между домов.

- Пойдём, принцесса Лия, раз приглашаешь, а то я робкий, стесняюсь напрашиваться – протягивает с загадочной ленцой.

Отработанный пикаперский приёмчик. Дай воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Всё это пропускаю мимо ушей. Внимая лишь единственное.

Лия – а что так можно было?

- Лия? – переспрашиваю, чисто поинтересоваться – не послышалось ли мне.

- Офелия – Лия, – Амин не шутит, сравнивая с киногероиней, когда я обычная серая масса. Он такой классный, и это нечестно. Встреться мы в другой ситуации, он бы не обратил внимания на вешалку в клетчатой рубашке и широких джинсах.

- Лия - она же, Принцесса – воин, - не понимаю, к чему ведет сей трактат. А главное, причём здесь – я.

Свожу брови к переносице от уменьшительно-ласкательного сокращения имени. В том - то и дело, что ласкательное. Ласкает мой девчачий слух так, что бабочки юзают по рёбрам, как массажёр с колючками для развития мелкой моторики. С моторикой всё очень плохо. Так же как и с мимикой. Монобровь - ни в какие века не актуальна.

- Из звёздных войн, – ухмыльнулся и замкнул круг из тавтологий, - Мда, каламбур. Просто Офелия, это для заумных душнил.

А вот и он. Парень, которому до разноцветного фонаря красивые внутри и непримечательные снаружи девушки.

А я кто по его мнению?

Я и есть, та самая душнила, заучка и заноза в заднице, по словам некоторых знакомых.

Признаваться Амину мне не хочется. Ни сколечко, вот ни капельки. Он классный и мы идем ко мне домой. Это единственное, что я способна осмыслить.

А ещё. как работает его сильная мышца, попав в тесное пространство.

Просто любопытно, французским поцелуем он тоже владеет в совершенстве?

=5 =

Оставив Амина на кухне, спешу в ванную. Переживаю, не воспалилась ли рана за те десять минут, что мы шли к дому. Сепсис - это страшная штука, наткнулась однажды на картинку в интернете, до сих пор каждый мелкий порез заливаю хлоргексидином , пока кожа не начнёт шелушиться.

Глянув по - быстрому в зеркало, ужасаюсь и удивляюсь, как Амин не сбежал, едва зажглась лампочка в подъезде. Прыскаю в кулак.

Глянь на меня те бандиты, сейчас в страхе уносили бы ноги. Лицо перепачкано, от руки Кобы - левая половина скулы залита бордовыми пятнами.

Волосы под шапкой сбились в пшеничный кудель, будто их до этого, как спагетти, наворачивали на огромную вилку.

Брызгаю увлажняющим спреем. Мелкие кудри растягиваются и прыгают вверх тугими колечками.

Еще час назад меня совсем не волновало, что выгляжу как овечка Долли. И Долли уже лет десять не ходила стричься. Не пользовалась тушью, хайлайтером и всем прочим. Увлажняя лицо на ночь детским кремом с ромашкой.

Очень жаль, что нужный многим девушкам девайс - паранджа, не прижился у нас. Встал с утра, патчи под опухшие веки наложил, а на остальное можно не обращать внимания.

Глаза в отличие от всего у меня более - менее сносные. Глубокие серые. Как говорит Света – с поволокой. Нос вроде тоже ничего, без вот этой вот картофельной плямбы. Да и кожа чистая, без расширенных пор.

Пощелкав пальцами пред лицом, привожу себя в чувство.

Ну что я, в самом деле, красавчиков и качков не насмотрелась в универе. Орловский, например, приятным собеседником назвать его сложно, но отрицать тот факт, что он красив до безобразия — совесть не позволяет. К тому же еще тупой, но щедрый, всегда хорошо платит за курсовые.

Стою тут. Воображаю. А на самом деле Амин окажется, не так хорош, внешне я имею в виду.

- Все прекрасно! Главное, не забывай, улыбаемся и машем. Машем и улыбаемся, - головой, конечно, потому, что если я буду всё время махать рукой, то Амин сочтёт, что у меня психическое отклонение. На пару с несходящей улыбкой, так и вовсе – хронический диагноз.

- Ты с кем –то разговариваешь ?

Амин входит и блин блинский, он уже без спортивной куртки, в чёрной майке – алкоголичке. Мышцы у него не рыхлая плоскость бледных равнин, а бронзовые валуны, иссечённые полосками мелких сухожилий. Пальцы так и тянутся очертить географические рамки этого рельефа. С такими банками противопоказано носить открытые майки, залитые слюнями улицы, вряд ли улучшит показатели города.

Хорош. И даже слишком. Шансов устоять совсем никаких.

Пелена с глаз падает, и я вижу перед собой мужчину во всех смыслах. То есть парня. С такого ракурса на мужскую половину я еще не смотрела. Он не просто классный – он офигенный. И мне здесь ловить нечего.

Если раньше я считала себя супер уникальной и доказывала всем, что ни в жизнь не поведусь на ярко выраженный маскулинный набор. То вот в сию секунду готова, признать, что мозг парню, при наличии такой внешности, иметь не обязательно. И всякие там байки, мол, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Сами обезьяны и придумали, чтобы замедлить эволюцию.

Ему я, возможно, прощу неправильное произношение слова «звонит». Хотя это не так уж и принципиально .

Мне же вопрос задали.

- Тебе послышалось, – поворачиваюсь к шкафчику. Сквозь телевизионную рябь перед глазами , почти вслепую отыскиваю пузырёк – Вот. Наверно лучше над раковиной – интересуюсь под пристальный взгляд брюнета.

Ставлю на краешек, а сама отскакиваю и почти падаю, запнувшись об санфаянсовый трон. Амин ловит одной рукой за талию. Ловко вывернув, прижимает к груди и к раковине одновременно.

- Солнце моё, я не кусаюсь – бросает небрежно.

У меня теплеет в груди и от "солнце", и от "моё".

Так, меня, кажется, понесло.

- Этого я не знаю, кусаешься ты или нет, – бормочу в область лямки у него на плече.

- Ты такая.. – он растягивает губы в улыбке.

Смотрю в его агатовые глаза и тоже улыбаюсь. Пялимся друг на друга целую вечность.

- Какая? – спрашиваю тихо и неуверенно.

= 6 =

Дожидаюсь, что Амин скажет, совершенно не дыша. Сердце бабахает в груди. Слишком часто и громко. Он наверно слышит. И видит, как моя грудь колышется под рубашкой, потому что именно туда, кладёт свою руку.

Всё прилично. Никакого хамства, но у меня слабеют ноги.

- Ещё не определился. Присматриваюсь, - очень выразительно съезжает взглядом вниз по моему телу и снова вверх. Снова прилично.

Ай-яй! С чего –то вдруг мне хочется, чтобы всё перестало быть, таким приличным. Знакомы мы всего ничего, а я уже…

Чьееерт!

Это, кажется, оно. Дикое, дикое желание.

- Твоя рука..её надо, - опускаю глаза и суечусь. Неловкость случится, если он заметит вовремя или не вовремя проснувшееся возбуждение.

Блин. Я строю ему глазки и не знаю, как прекратить улыбаться.

Разматываю повязку, и тошнота ползет вверх по горлу. Не то чтобы сильно жутко, но запёкшаяся кровь, конкретно вырубает из сети. Задача мне не по силам.

- Так приятно, когда о тебе заботится красивая девушка.

У меня откровенный шок.

Парень, проснись!!

Я не фитоняша. И не блогерша миллионник.

Амин через зеркало наблюдает за мной. Что могу сказать , у него проблемы со зрением. Потому что он смотрит на меня как на всех вышеперечисленных. Я передумала, пусть дальше остаётся в неведении и смотрит на меня вот так.