Sex под запретом (СИ) - Ромазова Анель

- Солнце моё, кому ты лечишь. Если бы подружка не заявилась, ты бы мне там..на подоконнике дала.

- Да! Амину бы дала. А Кострову не дам.

Это мы ещё посмотрим. Дашь как миленькая. И Амину. И Кострову. А потом сразу обоим.

Чувствую, как из её язвительного ротика тёплый воздух выскальзывает. Губы бантиком приоткрываются и снова смыкаются в рассерженной линии. Я же не святой в одно рыло возбуждением маяться. С нахрапа затылок сжимаю и дёргаю на себя. Впиваюсь в нежную мякоть и лишаю всех возможностей отстраниться, зажав её кулачки своей грудью.

На позитиве качаю. Потому как Лийка мяукает и свой сладкий язычок мне в рот запускает. От неё пахнет чем-то заебато простым, что и аромат кожи не перебивается. Травкой, ветром, чистой неиспорченной девочкой.

И эту девочку я так хочу. Что шпилем башни скоро трусы вместе с трико насквозь продырявлю. По телу стрельба, вертолёты и десантура нешуточные бои затевает. Сердце, попеременно, то замирает, то бешено стучать начинает. Словно за ширмой рёбер ему кто командует. Разряд. Ещё. Разряд.

Я на этих промежутках, что сотни вольтовые искры пропускают, Лийку просто поцелуем по стене размазываю.

- Амин, да блин…хватит, - стонет крошка. Коротким рывком вдохнёт и следом сама же присасывается.

- Сейчас , Солнце, ещё один раз и пойду, — мычу как телок. Не отрываюсь же, что там по звукам выходит - глубоко параллельно. Слюной уже обобщенно полхари измазано. Языки так вообще, на морские узлы заплетаются.

Соображалка мигом в глухой бан залетает. Я её руку своей перехватываю и просовываю себе в трусы. Член на её ладошку с визгом от радости прыгает. Тут уже полный бепредел начинается.

Нежная ладошка любознательно скользит по стволу ниже. Чуть обжимает и сдавливает, будто с опаской, но это так потрясающе. Возвращается к распухшей головке и накрывает сверху, кончиками пальцев, бегло обхаживая уздечку.

Врубить бы аварийку и остановиться на этом, но возбуждение нездорово давит на уши. Детокс, мать его, детокс.

Атакую кулачок Лийки, пока вся спермобратва на свободу не вырывается.

Это фиаско, братан! Комментирую сам себе.

Лия, конечно же, в шоке. Да и я сам от себя. Что –то исправлять уже поздно. Но как – то же надо загладить оплошность. Зависаю на её щеке нежнячим поцелуйчиком.

- Солнце, прости, но..ты такая охеренная, – прикрываю позорище комплиментом, немного отдышавшись. Оригинально, слов нет.

Никак не реагирует. Смотрит на меня опешивши. Воздух беззвучно губами глотает. Отодвигаюсь чуть в сторону. Глазами по ее зрачкам километраж наматываю и жду, что скажет. Но вот совсем не то, что звучит.

- Теперь в расчёте. Ты мне помог…я тебя отблагодарила. Ни Амину, ни Кострову я ничего не должна. А это оставь себе, – ляпает испачканную ладонь мне на грудь и тщательно вытирает, размазывая по майке белёсое пятно.

= 9 =

Никогда раньше пары в университете не длились так долго.

Нет, они закончились, как обычно, вовремя и по расписанию. Мы так же, как обычно, идём с Василисой Ирискиной домой. Опять же, обычным маршрутом, который я и с закрытыми глазами пройду без помех. К счастью, это и спасает от расспросов, по поводу моей заторможенности.

Пока она покупает мороженое, я отстранённым взглядом блуждаю по проспекту.

Кто бы мог подумать, что вчерашний вечер окажется таким… Таким..

Необычным.

Амин очень быстро ушёл. Эффектно хлопнул дверью и по – английски не попрощавшись. Оставил мне, разгребать последствия своего эпичного посещения.

Светка, посчитав, что лучшие подруги так подло не поступают, устроила мне бойкот. Лишив своего драгоценного общения. Не очень и хотелось, выслушивать претензии в свой адрес.

Не права я оказалась, во многом. Не представила её Амину – это раз. Уединилась с Амином на добрых сорок минут – это два.

Вот врёт же. Мы целовались от силы десять минут. И не только.. Но она же этого не знает, иначе бы точно убила из ревности. Впервые видела её в состоянии одичавшей фанатки.

Ничего удивительного. Это же сам Костров. Из-за него девушки ссорятся, дерутся и проклинают друг друга. Онлайн по фото, либо лично. Поразмыслив, прихожу к выводу, что оба варианта имеют место быть.

Не такие, как я. Конечно же, нет. Делать подобную дурость из-за тестостероновой глыбы. Вот ещё. Сексуален лишь мозг, да и то, когда он не в штанах.

Костров. Пфь!!

У него наверно пунктик - пришёл, взял, что посчитал нужным, а после, хоть трава не расти.

Была бы я из тех девушек, не будем показывать пальцем на Светку. Всё же парень не повод, лишаться многолетней дружбы. Если бы ещё ради Амина, того, кто спас, утешил, да и в целом вёл себя уважительно, тогда возможно.

Костров, таких жертв недостоин. У него в день, похожих на Светулика по пять штук. Её я категорически не поддерживаю, конкретно в этом вопросе. Касательно Амина. То есть, Кострова.

Амин — это слишком доверительно.

И Амин — мне всё ещё нравится, а Костров вызывает, совершено противоположные эмоции.

Так вот, о чём я. Я..я крепкий орешек. Этого достаточно. Думаю, двуликий Костров Амин понял, что я равнодушна к упругим мышцам. И пусть они восхитительным образом перекатываются под пальцами, пружинят . Увлекают рассматривать плавные изгибы, переливающиеся бронзой. Мне такое вообще не нравится, не отталкивает но…

Блин, кому я вру..

- Думаю, тех плакатов, что есть, нам не хватит, - Вася очень неожиданно врывается в диалог между мной и чёртовым Амином. Столько хотела ему высказать и теперь всё остаётся внутри, прижатое духом противоречий.

Мороженое с палочки от неожиданности падает и белым пятном расползается на любимом бирюзовом джемпере. Я и не заметила, как оно очутилось в руках и подтаяло.

Благо, что Вася сняла обёртку, а то так бы и насасывала бумажку под изумлённый взгляд одногруппницы.

Капля пломбира стекает, и я снова забываюсь.

= 10 =

Память, не особо — то уместно, подбрасывает ощущение твёрдого древка, обтянутого нежнейшим велюром. Интимной мужской детали, очень приятно вздрагивающей, пульсирующей, пылающей и обжигающей кожу ладони.

Мне даже приходится потереть её о карман на брюках, чтобы ослабить, нарисовавшееся влечение к детородному органу, сами знаете кого. Того, кого ни при каких обстоятельствах, держать за этот орган не следует.

Как выражается Орловский — Болт.

Гайку, подходящую ему по размерам, не очень себе представляю. Но, я — то теоретик в этой области. А практики утверждают, чем больше — тем лучше.

Какая мне разница, спать с Костровым я не собираюсь и точка. С Амином бы..

Ну, да. Было бы неплохо, попрощаться с девственностью. В наше – то время оставаться таковой в двадцать один, по крайней мере – неприлично.

-Я долго салфетку буду держать, — не замечала раньше, что у Ирискиной до жути неприятный голос. Прям как у бабули в пенсионном фонде. Скрипучий и надоедливый.

Требует от меня чего-то.

Ответ кажется, а на какой вопрос?

Вопрос, конечно же, пропустила мимо ушей.

Беру. Возюкаю влажной салфеткой, очищая нити хлопка, вывязанные в замысловатые косы и шишечки, попутно леплю из кашицы в голове что-то, относительно, оформленное. Мысль, не связанную с Амином.

- Думаешь, не хватит? Тогда за шоколадку у методистов ещё пару распечатаем, — отвечаю невпопад, уже позабыв, о чём мы беседовали.

Несуразица с бровями Васьки, одновременно смешит и пугает. Они ползут выше, потом ещё, пока не застывают под густой темно-русой чёлкой минут на пять.

Вот, здесь до меня доходит, что я ляпнула . За акцию протеста возле мэрии по головке не погладят. Но на то мы и журналисты, чтоб по шапке получать. За правду всегда бьют. Надо привыкать.

- Филь, ты чего? Не забыла, где именно мы пикет устраиваем. Да они нам эту шоколадку.. По долькам.. Каждому… индивидуально и ректально пропишут. Ежедневно. Пожизненно. Мы именно для этого костюмы в инете заказывали. Чтобы никто не узнал, что мы — это мы, — понизив голос до самого нижнего деления громкости, с настороженным, шпионским видом поглядывает по сторонам.