Мегги Чарльз - Приглашение к счастью
— Я не уверена, что люди, с которыми ты собираешься работать, меня… вдохновят, — уклонилась от прямого ответа Марта.
Джош бросил на нее быстрый взгляд, красноречиво подняв брови.
— Ты говоришь как сущий сноб, — заметил он.
— Очень жаль, я совсем не это имела в виду. За последние два года, Джош, мне приходилось работать в самых разных местах и при самых разных условиях.
— Знаю.
Что это значит? Неужели он пристально следил за ее работой? Неужели ему и вправду небезразлична ее жизнь?
«Дура! — оборвала она себя. — Разумеется, он следил за тем, что со мной происходит. Так же как и ты — за его жизнью. Но на одном взаимном интересе мост через пропасть не выстроишь».
— Я обнаружила, что лучше всего мне удаются репортажи, связанные с экстремальными событиями, — осторожно продолжала она.
— Так тебя привлекают революции, землетрясения и прочие стихийные бедствия?
Теперь напряглась Марта.
— Джош, мне не нравится твой тон! — предупредила она. — Я не хищник и не питаюсь падалью!
— Хорошо, хорошо. Иными словами, Марта, ты полагаешь, что люди, о которых я говорю, не страдают в жизни?
— По крайней мере их страдания не так значительны, — помедлив, ответила Марта.
Джош нахмурился.
— Черта с два! — прорычал он. — Марта, на свете нет ни одного человека, кто проделал бы путь от рождения до могилы, не испытав горя! В деревне, разоренной войной, или в разрушенном землетрясением городе человеческое страдание лежит на поверхности. Смерть, раны, нищета… да, ты великолепно схватываешь все это в глазок фотокамеры. И я не отрицаю, что все это ужасно, непереносимо. Но страдание тихое, не заметное постороннему глазу, бывает и более глубоким. Душевная боль зачастую превышает физическую. В жизни каждого человека есть свои драмы и свои трагедии. Любой несчастный случай…
Марта взглянула Джошу в лицо и поняла, что он, возможно против воли, выдает свои собственные чувства. Он никогда не рассказывал ей об авиакатастрофе, в которой так жестоко пострадал. О несчастном случае, за несколько минут переменившем всю его жизнь. Раз или два Марта пыталась заговорить об этом, но всегда, даже в минуты наибольшей близости, Джош переводил разговор на другое. Катастрофа была для него запретной темой.
Марта заметила, как он откинулся назад, прикрыл глаза, и по лицу прошла гримаса боли. Страдания Джоша отозвались болью в сердце Марты. «Он все еще мучается от последствий той катастрофы, — подумала она. — И это никогда не прекратится».
Поколебавшись, она все же не удержалась от вопроса:
— Джош, что с тобой? — Он открыл глаза.
— А что?
— Мне показалось, — осмелилась заметить Марта, — что тебе больно.
— Со мной все в порядке, спасибо, — холодно ответил Джош. — Я пытался тебя убедить, но, если моя идея тебя не привлекает, я не стану за нее цепляться. Думаю, лучше ее оставить.
Марта растерялась. В голосе Джоша звучала твердая решимость. Из своей личной жизни он ее уже вычеркнул — два года назад. Теперь же был готов вычеркнуть ее и из своей работы.
Этого Марта позволить не могла. Однако не могла она и заниматься работой, которая была ей совсем не по душе.
Нужно срочно придумать выход, с отчаянием поняла Марта… И вдруг ей вспомнился разговор с Дженнифер в прошлое воскресенье.
Они говорили о том, как подействовало на Джоша увечье. И о разрыве с Мартой. Дженнифер знала о своем брате больше, чем кто-либо другой, и не раз удивляла Марту своими суждениями. Марте вспомнились и ее собственные слова об инвалидах, которые женятся, обзаводятся детьми и живут счастливо… К Джошу это не относится — он, как верно заметила Дженнифер, ничего не делает, как все. Но сама по себе мысль хороша. Об этом можно сделать трогательную, берущую за сердце статью с выразительными фотографиями.
Но хватит ли у Марты духу ему это предложить?
— Марта, — заговорил Джош, — откуда этот блеск в глазах? Тебя посетило вдохновение? Ну-ка выкладывай!
— Да… просто мелькнула мысль, — пробормотала Марта. Она понимала, что предложить такую тему Джошу очень рискованно.
— Придумала что-то для «Стиля жизни»?
— Да.
— И что же?
— Джош, пожалуйста, прежде чем делать выводы, выслушай меня до конца, — попросила Марта.
— А почему я должен заранее делать выводы?
— Потому что я хочу сказать… просто послушай меня, хорошо? Как ты знаешь, в последние годы общество обратило внимание на жизнь людей с физическими недостатками. — Марта не осмеливалась поднять глаз. — Сложилась тенденция подчеркивать, что эти люди отличаются от всех прочих. Ты знаешь: все эти специальные места для парковки, пандусы на лестницах, широкие двери, особые туалеты и так далее. Это все правильно и необходимо. Но, мне кажется, пора обратить внимание и на другую сторону медали.
— И что это за другая сторона?
Тон Джоша оставался совершенно спокойным. Это-то и пугало Марту.
— Ну, — ответила она, поколебавшись, — личная сторона. Их частная жизнь. Джош, по-моему, из этого получится великолепный материал. Статья о людях, которые, несмотря на свои увечья, достигают в жизни успеха и добиваются всего, чего желает каждый. Женятся. Рожают и воспитывают детей. Пользуются авторитетом в обществе.
— Не вижу связи между моим проектом и статьей о том, как инвалиды справляются со своими проблемами, — вежливо заметил Джош.
В мозгу у Марты звякнул тревожный сигнал. Однако она продолжала:
— Не просто «справляются», Джош! Гораздо больше…
— Забудь об этом, — ледяным тоном прервал Джош. — В Штатах немало специальных журналов для инвалидов, которые обеими руками вцепятся в этот проект — особенно в твоем исполнении. — Его слова резали сердце, словно осколки льда. — Но для «Стиля жизни» этот материал не годится, и лично я совершенно в нем не заинтересован.
Марта не могла вздохнуть, будто попала в безвоздушное пространство. А Джош нанес последний удар:
— Марта, чужие увечья меня не интересуют. С меня довольно моего собственного.
Глава 6
Марта твердо решила, что больше на глазах у Джоша плакать не будет! Что, черт возьми, с ней происходит? Чуть что — она готова реветь!
Марта отнюдь не была плаксой. Ей случалось проходить через тяжкие испытания, но она не проливала ни слезинки. Даже в тот ужасный вечер, когда Джош вышвырнул ее из своей жизни, она выбежала из дома, пылая гневом, досадой, обидой, но и тогда не разразилась слезами.
Теперь же Марта, кажется, перешла в другое физическое состояние — жидкое. Если она высунет голову в окно, Гудзон, наверно, выйдет из берегов.
