Мегги Чарльз - Приглашение к счастью
Но важно ли это для него? «Должно быть важно», — решила Марта. Их поцелуи несколько минут назад ясно показал, что Джош не может больше отрицать свои чувства. Его, несомненно, влечет к ней не меньше, чем ее к нему.
Марта легла, подложила под голову подушку и, глядя в ночное небо, напомнила себе, что сексуальное влечение — одно, а готовность раз делить жизнь — совсем другое. Джош не хочет делить свою жизнь ни с кем. Это он объясни Марте два года назад — так жестоко, что она за помнила этот урок навсегда.
Однако Марта лукаво улыбнулась при мысли, что все же имеет над ним власть. Она может заставить его сделать то, что он вовсе не собирался… например, поцеловать ее с глубокой и искренней страстью. Джош, наверно, сейчас рвет и мечет! Еще бы: ведь одним этим поцелуем он разрушил так долго и тщательно возводимую стену. Дал понять, что и он уязвим, и он способен чувствовать, что есть трещины и в его стальной броне.
Через некоторое время Марта услышала звонок в дверь и голос разносчика пиццы. Она встала и поспешно начала приводить в порядок лицо и волосы, чтобы разыграть перед Джошем спокойствие, как он играл перед ней. Марта надеялась, что не хуже его справится со своей ролью.
* * *Джош, как верно предположила Марта, рвал и метал. Покинув Марту, он отправился на кухню, налил себе стакан крепкого скотча и осушил его одним глотком.
Неужели он только что сжимал Марту в объятиях и страстно целовал! Но, когда Джош увидел, как по ее щекам в призрачном лунном свете струятся слезы, вся его решимость куда-то улетучилась.
Ее лицо, пушистые волосы, нежный, едва уловимый аромат сводили его с ума. «Условный рефлекс, — мрачно сказал он себе. — Привычка. Физиология». Он так долго учился сопротивляться Марте, что и теперь почти сразу вновь натянул на себя отброшенную броню.
Джош выпрямился, тряхнул головой, словно очнувшись, и рассеянно потер левое бедро. Нога побаливала — это случалось от усталости или, как сейчас, от волнения. Еще во время первых ссор с Мартой Джош узнал, что любое тяжкое переживание влечет за собой физическую боль. Может быть, оттого, что во время волнения непроизвольно напрягаются мышцы.
Джош достал из маленького бара бутылку бургундского, открыл ее и поставил на стол два высоких бокала, когда в дверь позвонили. Джош отдал разносчику деньги и отнес пиццу на кухню. Он надеялся, что Марта тоже слышала звонок и придет сюда сама. Очень уж Джошу не хотелось идти ее разыскивать — полутемная спальня теперь представлялась ему опаснее минного поля.
Вскоре появилась Марта, и Джош вздохнул с облегчением. Ставя на стол пиццу и приправы, он окинул ее быстрым внимательным взглядом. Несмотря на долгий отдых, она выглядела такой же измученной, как днем. Под глазами у нее, в тех мягких уголках, которые он так любил целовать — раньше любил, поспешно напомнил он себе, — прочно залегли темные тени, а сами глаза чернели бездонными провалами во тьму.
А ведь раньше ее глаза то и дело загорались — радостью, любопытством, гневом или каким-либо иным чувством. Такова была Марта, и Джош любил ее такой.
Марта подняла бокал, и на пальце сверкнуло проклятое кольцо. Джош напрягся, чувствуя, как ногу пронзает резкая боль, и выругался про себя. «Сколько можно!» — подумал он.
Джош поспешно заговорил — о чем угодно, лишь бы отвлечься от мучительных мыслей.
— Как долго ты пробудешь в городе? — спросил он.
Марта, потягивая вино, смотрела куда-то в пространство поверх головы Джоша. Просто глаз не отрывала, хотя он точно знал, что там нет ничего, кроме пустой стены.
— Мне кажется, — настаивал он на ответе, — у тебя очень насыщенное расписание.
— М-м, — пробормотала Марта и, прежде чем ответить, сделала еще глоток. — Да, относительно. Мне предложили несколько новых тем, и теперь нужно решить, стоит ли ими заниматься.
— Только ты можешь вот так издеваться над редакторами, — с улыбкой заметил Джош, хотя любого другого фотографа он бы в порошок стер за такие слова. Но Марта имела право выбирать: ее фотографии в журналах ценились на вес золота.
— Я никому не причиняю неприятностей, — сухо ответила Марта.
— Ну… — начал Джош и замолк. Зачем он заводит разговор, заранее не обещающий ничего хорошего? Давно пора покончить с этим делом и отправить Марту в отель. Однако Джош не мог остановиться.
— Ну… — начал он, — мне кажется, я могу предложить тебе кое-что… для «Американского стиля жизни».
— Вот как? — безучастно ответила Марта. Даже опытнейший психотерапевт не смог бы определить, насколько она заинтересована в предложении Джоша.
— Я хочу сделать материал под названием «Жизнь на колесах», — продолжал Джош. — О переездах, через которые проходит почти каждая американская семья.
— О переездах?
«По крайней мере она меня слушает», — подумал Джош.
— Да. Молодые пары начинают самостоятельную жизнь в маленьких квартирках в городе. Затем, возможно с рождением первого ребенка, переезжают в пригород. Потом, по мере того, как растет семья и повышается ее благосостояние, за городскую черту. Попросту говоря, в деревню. Отец ездит на работу в город…
— А мать? — спросила Марта.
Джош понял скрытый смысл ее вопроса.
— Хорошо, мать тоже работает в городе. Для нас важно то, что эти люди превращаются в настоящих деревенских жителей — особенно если сравнить с тем, с чего они начинали. Муж и жена работают в городе, однако живо интересуются делами местной общины, церкви, школы и так далее. Короче говоря, деревня вносит в их повседневную жизнь разнообразие.
Марта задумчиво кивнула.
— Дети вырастают и покидают дом. Родители оставляют работу…
— Мне показалось, ты говоришь об обычной семье, — колко заметила Марта.
— Марта, большинство людей рано или поздно уходят с работы.
— Не представляю, как такое возможно!
— Большинство людей, даже любящих свою работу, с нетерпением ждут пенсии, — терпеливо ответил Джош. — Знаешь, как в сказке — горшок с золотом на конце радуги. Радуга сама по себе прекрасна, но только горшок золота дает людям возможность исполнить все свои мечты — увидеть свет, заняться тем, на что прежде не хватало времени…
Марта скептически взглянула на него.
— Звучит красиво. Но, Джош, дорогой мой, отнюдь не все люди, у которых я брала интервью, с нетерпением ждут пенсии.
Было время, когда Марта едва ли не каждый раз обращалась к нему «Джош, дорогой мой», произнося эти три слова слитно, как одно. И теперь, услышав такое обращение, Джош едва не выдал своих чувств, но вовремя взял себя в руки.
— Марта, давай просто подумаем над этим, хорошо? — продолжил он.
