Дебра Диксон - Доктор Праздник
— Порядок! Готово!
Когда все кончилось, маленький Ной вздохнул с облегчением точно так же, как и она, и оба расслабились одновременно. Отходя в сторону, мальчик пробормотал:
— Погодите, вот расскажу Рокси! Она наверняка об этом не знает.
Когда Ной уже отошел на почтительное расстояние, Тэйлор повернулась к Дрю, тыча его пальцем в грудь и отталкивая в столовую.
— Больше так не делай!
— Как?
— Не заставляй меня обманом целовать тебя. Праздничный флирт меня не интересует. Думаю, что ясно дала это понять, а если нет, то делаю это сейчас.
— Историю про омелу рассказала ты, а не я. — Он окинул взглядом висящую над дверью омелу, а затем поглядел на Тэйлор. — Насколько я помню, правило омелы работает в обе стороны, Мышка. Ной ушел, теперь моя очередь. Но я хочу настоящий поцелуй.
Инстинкт подсказывал ей уйти, убраться в сторону от поцелуя, но воспоминание, сладкое и горькое одновременно, удержало ее на месте. Она уже один раз целовалась с Дрю по-настоящему: после смерти матери. Она чувствовала себя до предела одинокой и боялась, что кто-нибудь догадается, что стойкость ее поддельная и она лишь делает вид, будто твердо стоит на ногах. Она вспомнила, как Дрю следил за ней тогда весь день после похорон, точно смог проникнуть в ее душу и все понять. Она закрыла глаза, ибо воспоминание, ставшее реальностью, нахлынуло на нее.
Очутившись одна на кухне, она отчаянно пыталась вспомнить, как надо варить кофе, но парализовавший ее днем страх сделал выполнение этой простой задачи невозможным. Она могла припомнить лишь обещания, данные ею матери, и степень ее веры в свою дочь. Излишней веры. Невыплаканные слезы застилали ей взор, и тут она почувствовала, что сзади стоит Дрю.
— Иди сюда. — Он взял у нее из рук многослойный кофейный фильтр и подтянул к себе, положив ее голову к себе на плечо. — Со мной тебе не надо притворяться. Все нормально.
Беззвучные слезы полились по щекам, и она поглядела на него снизу вверх.
— Как есть, так есть. Ты ничего не понимаешь. Больше никогда не будет нормально.
Тогда то он ее и поцеловал: дружеским, успокаивающим поцелуем, но ей хотелось большего. Она хотела, чтобы жар поцелуя растопил холод, сковавший ее сердце. И тогда она впилась ртом в его рот. Никогда в жизни она не испытывала столь первозданных эмоций. Она была почти на пределе, но ей было все равно. Страх растопился. Растаял. Каждая частичка ее тела ожила и обрела защиту.
И вдруг поцелуй прекратился. Дрю принес извинения, и все стало не так, как прежде.
— На этот раз я извиняться не буду, — тихо предупредил Дрю, когда она открыла глаза. Он тоже восстановил все в памяти: этот единственный поцелуй, начавшийся, как утешение, но обратившийся в нечто, совершенно неожиданное. — Ты обязана узнать об этом прежде, чем я начну тебя целовать. Тэйлор, я больше не делаю вид, будто Ной — та единственная причина, по которой я стал тебя разыскивать.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Я тебе не верю. — Это был шепот, попытка защититься. Не слишком удачная, подумал Дрю.
— Может быть, ты мне поверишь тогда, когда Я тебя поцелую. А я собираюсь тебя поцеловать, Тэйлор, дорогая. Если повезет, то целовать красивую женщину под омелой станет первой праздничной традицией Хэйвудов.
— Будь осмотрителен в пожеланиях, тебе может не понравиться то, что ты получишь.
— Раньше мне это нравилось. — Он оперся обеими ладонями о дверь.
— Тогда почему… — И она тотчас же осеклась, чтобы не вышли наружу предательские слова.
— Потому, что тебе было шестнадцать. — Он подался вперед, пока грудь его не коснулась ее грудей, но не прижался к ней. Так что она могла отступить на шаг, но она этим не воспользовалась. Языком он коснулся уголка рта и продолжал: — Что мне оставалось делать? Воспользоваться твоим смятением? Я был старше. Слишком стар для тебя тогда.
Он наклонил голову, чуть-чуть склонил ее набок, желая добиться того, чтобы она поняла его.
— Я был слишком стар, чтобы не знать, что моя обязанность заключалась в том, чтобы оберегать тебя, а не наносить тебе еще большую боль, просто взяв, что я хотел, когда ты боялась одиночества.
Поле зрения Тэйлор сузилось до такой степени, что охватывало одно лишь его лицо, напряженное выражение глаз и твердые очертания подбородка, а он в это время признавал вину, о наличии которой она и не подозревала. Перемена перспективы странно подействовала на ее сердце. Старая боль исчезла, и место ее заняло сострадание по отношению к Дрю, которому в тот день пришлось делать выбор за двоих. Она знала все о выборе, таящем в себе вину.
— Я не понимала, — прошептала она, ища в его глазах обещание, присутствовавшее в них ранее, намек на волшебство. И нашла. Она нерешительно положила ему руку на спину и расправила ладонь.
Дрю думал, уж не собирается ли она этим движением оттолкнуть его, но тут она полезла под его свитер.
— Теперь тебе больше не шестнадцать, и на этот раз… — губы его быстро и грубо прошлись по ее губам, — я собираюсь закончить то, что начал. Раскрой рот, Тэйлор!
Инстинкт сработал на секунду ранее, чем логика успела возразить, и отступать было слишком поздно. Рот Дрю впился в ее рот, и с нею было кончено. В этом поцелуе не таилось и намека на утешение, только влечение: прошлое, настоящее, его, ее. Она спрятала руки у него под свитером, ощущая прильнувшими пальцами то давнее сочетание мягкого и твердого, испытывая то самое ощущение, которое могло сравниться лишь с прикосновением его языка к ее языку. Она почувствовала себя живой и защищенной. И отдалась этим чувствам.
Дрю ощутил, что Тэйлор сдается, что она становится мягче, и услышал негромкий звук, похожий на вздох. Целовать ее было все равно, что войти в дом с мороза. Она согревала ему душу и разжигала огонь внутри. Он хотел большего, но был связан тем самым доверием, которым она одарила его много лет назад. Он не мог осквернить ее дар, взяв больше, чем поцелуй.
И когда округлые контуры ее тела интимно впечатались в него, он сильнее уперся в дверь вместо того, чтобы начать шарить руками по мягким ее изгибам. Каждая секунда была одновременно и раем, и адом. Ему хотелось скользнуть руками по ее спине и задержаться ладонями на ее попке, которая, он знал, окажется наощупь мягкой и округлой.
Постепенно он стал упираться в дверь все слабее и слабее. Еще секунда — и он позабудет о своем обещании, данном самому себе, но тут он услышал шаги. Тэйлор, должно быть, тоже их услышала, поскольку ее руки впились ему в ребра, замерли на мгновение, а затем она прервала поцелуй, быстро отступив. Несмотря на то, что она переживала то же самое, что и он, во время поцелуя, глаза ее были неуверенные и встревоженные. На ней как бы повсюду было написано: «Я совершила ошибку».
