Ирина Надеждина - Поверь в любовь
– Не торопись, никто не делает этого на пороге.
– А жаль, – Владислав улыбнулся и вздохнул. – Идем. Кофе будешь? Или еще что-нибудь?
– Буду. Кроме кофе ничего не хочу, старики уже закормили. Решили, раз я выхожу замуж, то должна быть толстой. Кофе ты варишь просто изумительный. Можно с тобой на кухню?
– Куда угодно. Считай, что это твой дом.
– Кстати, ты сам-то ужинал?
– Да. Пришлось составить Курту компанию, – Владислав поморщился.
– Ты, вроде бы как, не слишком этим доволен? – Ника села на диван.
– Не люблю я с ним есть. Хороший мужик, выгодный партнер, но больно уж нудный, – Владислав достал банку с кофе. – Какой варить?
– Черный.
– Со сливками?
– Со сливками.
– Там, в холодильнике, сливки взбитые есть. Достань, если не трудно.
– Влад, а если я торт завтра испеку, есть будешь? – Ника заговорщицки улыбнулась.
– Буду. Когда я от сладкого отказался. А какой торт?
– Завтра увидишь.
– Только увижу? – разочарованно вздохнул Владислав.
– Если будешь себя хорошо вести, я тебе кусочек слопать разрешу.
– Большой?
– Сколько в тебя влезет.
– Ника, посиди минутку, я сейчас вернусь. Закипать начнет, выключи.
– Куда ты?
– Пойду переоденусь. Я скоро уже спать в костюме буду.
Он вернулся через несколько минут в джинсах, расстегнутой светло-песочной рубашке и босой. Ника улыбнулась, глядя на него. Она только что налила кофе в чашки и теперь выдавливала «шапочки» из взбитых сливок.
– Что-то не так? – Владислав посмотрел на себя.
– Всё так. Просто думаю, до скольки лет, вылезши из официального костюма, ты будешь казаться совсем мальчишкой?
– Тебе это не нравится?
– Нравится. Ты очень молодо выглядишь.
– Молчи, старушка. Меня вчера заподозрили в связях с малолеткой.
– Эрик?
– Нет, Серега. А что, в костюме я старо выгляжу?
– Нет. Просто очень строго. Особенно, когда не улыбаешься.
– Это только видимость, котенок. Коньячок пьем?
– По капельке.
Владислав принес бутылку коньяка и бокалы. Они сидели и пили кофе. Снова стало так тихо, что было слышно тиканье часов на стене. Неожиданно Ника поймала себя на мысли, что однажды они уже сидели почти также и пили кофе. Только Владислав тогда не улыбался, впереди была полная неизвестность. Ника, став серьезной, спросила:
– Влад, скажи, а в этом году ты поминал Валика и Дину?
– Да, – улыбка сошла с его лица.
– С кем ты был ночью?
– Один. Вернулся из кабака, сидел всю ночь и курил то здесь, то у камина. Вспоминал сначала их, потом тебя и опять выть хотелось от одиночества. Почему ты спросила?
– Вспомнила, как тогда всё было.
– Жалеешь? – он взял её за руку.
– Нет. Жалею, что тогда ушла.
– Теперь уже всё позади. Мы ведь вместе. Прошлого всё равно не вернешь и не исправишь.
– Помнишь, тогда свет погас?
– Помню, всё помню. А помнишь, что ты мне сказала?
– Ты сказал, что не имеешь на меня права, мне нужен молодой мальчик, а я ответила, что никакие мальчики мне не нужны и я даю тебе все права.
– Ника, всё-таки, почему ты не сказала, что не была ни с кем?
– Кроме всего, мне ещё и стыдно было об этом говорить. Из моих подруг одна я такая была.
– Это имеет какое-нибудь значение?
– Теперь понимаю, что никакого. Только, пожалуйста, не думай, что мне нужен был кто-то, кто б меня поимел. Ты действительно мне тогда нравился настолько, что у меня, когда я смотрела на тебя, голова кружилась. А у тебя в спальне так ничего и не изменилось?
– Ничего, – он улыбнулся и опустил глаза. – Допивай кофе, пойдем посмотрим.
– Уже допила, – Ника встала.
– Отнести, как тогда?
– Отнеси.
Владислав взял её на руки. Ника, прижавшись к нему, закрыла глаза. Всё было как тогда, только теперь не было того страшного одиночества, которым веяло от Владислава на расстоянии, и не было того отчаянья, которое толкнуло в первый момент Нику к нему.
В спальне действительно ничего не изменилось: та же широченная кровать – «сексодром», зеркало в полстены, два глубоких кресла, пуф у туалетного столика, большой широкий шкаф, напротив кровати – видеодвойка, тяжелые шторы, комод. Ника улыбнулась и сказала:
– Да, всё, как тогда.
– А знаешь, что у меня осталось? – Владислав подошел к комоду.
– Ума не приложу. Сережки я, вроде, у тебя не забывала.
Он молча открыл один из ящиков комода и достал оттуда простыню с пятнами крови на ней.
– Узнаешь?
– Узнаю, – Ника смутилась. – Зачем ты её сохранил?
– Я знал, что рано или поздно найду тебя. Просто тогда утром я проснулся и подумал, что у меня начался бред, что всё приснилось. А потом я увидел эти пятна.
– Влад, ты, действительно, чуть-чуть сумасшедший, – Ника подошла к нему и прижалась к его груди. – Если бы ты нашел меня и, оказалось, что я уже замужем. Что тогда?
– Тогда бы это была память о моей, точно уж последней, любви.
– Но я не замужем.
– Я счастлив, что этого не случилось, – Владислав бросил простыню обратно в ящик и обнял Нику. – Солнышко моё, я никогда никому тебя не отдам!
– Потуши свет, – прошептала Ника, когда он начал снимать с неё платье.
– Зачем?
– Не знаю почему, но я стесняюсь.
– Ты же не стеснялась, когда мы были в Ялте.
– Наверное, потому, что здесь тогда было темно.
– Хорошо, – Владислав улыбнулся. – Только сегодня.
– Хотя бы только сначала.
Владислав приподнялся и дернул за шнурок бра. Спальня осветилась мягким золотистым светом. Ника лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела на него. Владислав потянулся и взял с тумбочки пепельницу, сигареты и зажигалку. Взяв сигарету и подкурив, он жестом предложил Нике. Она отрицательно покачала головой. Он поставил пепельницу себе на живот. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил молчание. Улыбнувшись усталой улыбкой, он сказал:
– Ты меня притомила, котенок.
– Это кто кого. У меня нет сил, даже, пошевелиться и закурить.
– Тебе было хорошо? – он стряхнул столбик пепла.
– Хорошо. А тебе?
– Лучше не бывает. Кажется, с тобой рядом я понимаю, что такое нирвана. Ни с кем такого не было.
– Влад, – Ника лукаво улыбнулась, – а ты со всеми такое в постели вытворяешь?
– Какое? – Владислав сделал лицо пай мальчика.
– Ну, такое как со мной. Если я скажу вслух, то посчитаю себя распутницей.
– О, моралистка! Тебе что, не нравится?
– Нравится, – Ника повернулась и села. – Если будешь вредничать, то накажу.
– Интересно как же?
– Сам знаешь, – она рассмеялась. – Спать будешь как мальчик молодой.
– Напрасно ты надеешься. Я тогда тебя никуда не отпущу. Вот уж не знаю, будем ли мы спать.
