Маша Царева - Несладкая жизнь
В газетном киоске у метро она купила свежий «Hello».
Конечно, там была его фотография – ни один журнал сплетен не обходился без его загорелого выхоленного лица. Репортаж из его новой квартиры на Страстном бульваре. И подпись под одной из фотографий: «В новом гнездышке Давида Даева предусмотрена детская комната – значит ли это, что скоро самый завидный московский жених предстанет в новом статусе?»
Не значит, подумала Настя, ничего это не значит, глупый журналистишка. Просто пиар-ход, чтобы обелить подонка. Да и какая там детская комната? Если комната невелика и пуста, если в нее еще не успели запихнуть барную стойку и круглый траходром – разве на этом только основании можно называть ее детской?!
А все же он хорош, божественно хорош собой. Поразительное сочетание мужественности и тонкости черт. Пропорции Аполлона. И эта улыбка, и этот взгляд… На Настю вдруг нахлынуло – она вспомнила запах его кожи. Тонкий аромат сандала, плюс чистое тело, плюс что-то еще, неуловимое, сладкое…
Черт, что же это получается – она готова с блаженной улыбкой вспоминать, как ее насиловали?!
Она чуть не проехала нужную остановку. Выходя из метро, выбросила в урну недочитанный журнал.
Возле клуба «La-La» было, как всегда, многолюдно. Насте сразу бросилось в глаза, что большинство девушек, желающих попасть внутрь, одеты не по погоде. На многих были босоножки – их холеные пальчики со свежим педикюром посинели от холода, но девушки держались мужественно и невозмутимо.
Сквозь толпу она пробралась к мраморному крылечку. Из приоткрытой двери гремела хаус-версия нового хита Мадонны. Настя улыбнулась охраннику – в этом не было смысла, ведь он на нее даже не смотрел, – но ей так было проще.
– Здравствуйте, – перекрикивая музыку, сказала она. – У меня назначена встреча с Давидом Даевым.
Никакой реакции.
– С Давидом Даевым, – на всякий случай повторила она. – Можно мне пройти?
Не встретив никакого сопротивления, она было сделала шаг вперед, но охранник, по-прежнему глядя в никуда, ухватил ее за предплечье. У него были до того сильные пальцы, что она сразу поняла – останется синяк.
– Что-то не так? Я же объяснила… Эй, вы вообще слышите, что я тут вам говорю?
– Нет мест, – процедил охранник.
– Как же… Я ведь только что видела, как вы впустили целую компанию… Я что, как-то не так выгляжу?.. Вроде бы одета не хуже некоторых… И потом, я же по делу, к Давиду Даеву. Вы ему объясните, что пришла Настя Прялкина, с которой он познакомился на Тверском бульваре, – и он все сразу поймет. Он меня пропустит, вот увидите!
Тут только Настя заметила, что невольно разыгранный ею этюд под названием «Проникновение наивной провинциалки в самый пафосный московский клуб» имеет успех у многочисленных зрителей, столь же неудачливых, как и она сама. Вокруг нее собралась толпа, над ее наивностью без стеснения посмеивались. Настя услышала, как одна крашеная блондинка в свитере с люрексом сказала другой крашеной блондинке в свитере с люрексом:
– Посмотри на эту лохушку. Ее даже уборщицей в «La-La» не взяли бы, а она все туда же…
А подруга ей ответила:
– Слышала, что она поет? На Тверском бульваре познакомилась. Смех один. Как будто бы Давиду делать больше нечего, кроме как дур в синтетике на бульварах цеплять!
– Девушка, не загораживайте проход, – сказал охранник, почтительно посторонившись перед темнокожей шваброй в обтягивающем платье и норковом болеро.
– Вы же… Вы же сказали, что мест нет, – от возмущения Настя даже попятилась назад. – Какое лицемерие!
Блондинки в люрексе захихикали. Охранник с тяжелым вздохом возвел глаза к темнеющему московскому небу. А потом все-таки снизошел до того, чтобы взглянуть ей, Насте, в лицо. И уже нормальным человеческим голосом, с нормальной, приветливой даже улыбкой, сказал:
– Дорогая, шла бы ты отсюда. Я все понимаю, но… ничего не получится. Я же насквозь вижу таких, как ты. Поэтому меня здесь и держат. Поживи немного в этом городе, научись одеваться и правильно себя держать, купи приличную обувь и не пользуйся общественным транспортом, заведи нужные знакомства… и вуаля – я приподниму эту бархатную ленточку для тебя. Ну а пока… Так, посторонись, мне надо работать!
* * *Толстуха.
Давид поморщился, словно от внезапного приступа мигрени. Девушка сидела на краешке его постели, она была почти раздета и возбужденно болтала о пустяках, время от времени дотрагиваясь до его бедра ладонью. Казалось, ей до сих пор не верилось, что он действительно тот самый Давид Даев, что именно он обратил на нее внимание в чилл-ауте клуба «La-La» и так запросто с ней познакомился, оплатил ее счет, да еще и пригласил к себе, да еще и настойчиво целовал на заднем сиденье авто!
Ее болтовня казалась Давиду очаровательной еще полчаса назад, но теперь, когда он увидел ее тело… Парадокс мужского восприятия мира – теперь девица казалась ему полной дурой.
Там, в клубе, на ней был корсет. Настоящий жесткий корсет, не из арсенала фетишиста, а скорее из костюмерной исторического блокбастера. Плюс сетчатые чулки, пышная шифоновая юбка, алая помада, тугая кудряшка вместо челки – все это было так старомодно и странно, так нарочито, но так сексуально! Она была такой улыбчивой, с таким продуманным кокетством взмахивала ресницами, так мило поводила покатым плечиком, что он повелся. Решил, что перед ним девушка с изюминкой, а не банальная клубная телка, которая носит в сумке презервативы ultra thin и стреляет глазами по сторонам в поисках того, кто оплатит ее виски-колу.
И вот теперь выясняется, что образ ретро-путаны – это единственный возможный вариант скрыть досадное изобилие сливочной плоти! Все эти дрябловатые складки, обвислости, которые он в женщинах терпеть не мог!
А девушка даже не замечала, какое впечатление производит. Казалось, она вообще ничего не замечала вокруг. Она была на волне концентрированного самолюбования, в каждом ее жесте чувствовалась кокетливая продуманность.
Ее поддерживающий бюстгальтер скрывал грудь, похожую на арбузы с бахчи. Крупные коричневые соски торчали, как две вишенки. Въедливый глаз Давида заметил беловатые полоски растяжек, такие же были и на ее дебелых ванильных боках.
– Ну что ты сидишь сам не свой, – она наконец обратила внимание, что с Давидом происходит что-то не то. – Разве для этого ты меня сюда позвал?.. А подруги говорили, что ты в этом деле зверь. Не заставляй меня думать, что ты им заплатил за рекламу.
И тогда он не выдержал. Молча поднялся с дивана, сгреб ее в охапку – девчонка даже не поняла, что случилось, и довольно завизжала, предвкушая дикий секс, – оттащил к двери и вытолкал вон, прямо в чем мать родила. И сразу же ему стало легче, будто в комнате только что прошла гроза, и воздух стал похожим на кислородный коктейль.
