Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа
Но пару раз, на следующий день после спора, он подходил ко мне, легонько касаясь плеча: «То, о чём ты вчера говорила, девочка, ты в этом права, конечно…» И я потрясённая застывала от неожиданности, а когда обретала дар речи, его рядом уже не было. Большая редкость – умение признавать чужую правоту, и заявлять об этом после спора, ради какой-то чистой справедливости.
Мне хочется, чтобы Иван увидел мою востребованность. Не приревновал, нет. Смешно ревновать меня к знаменитости, в наших отношениях – ни грамма секса.
А увидел, что я – нужна кому-то, кому-то интересна, кому-то хорошо рядом со мной.
И не кому-то – а умному, успешному, знаменитому и талантливому человеку.
Как же мне уходить с проекта? Как остаться без знаменитости?
Вопрос КАК разрешается жёстким конфликтом.
В каждой человеческой судьбе есть эта тема: кто-то за нас всё давно решил, а мы только реагируем на те углы, которые в правильной траектории расставлены на дороге и, набивая о них шишки, поворачиваем в нужную сторону. С точки зрения сегодняшнего дня я абсолютно уверена: мой уход с проекта был предопределен с самого начала, как и моё на нем появление. Не было возможности у меня миновать этот роман с Иваном Кузнецовым. Не было возможностей и у этого романа. Не зря внезапно приехала из Москвы Ирина Дмитриева. Не зря нас поселили в разных гостиницах. Не зря мою сценарную заявку утвердили именно в этот момент, и потребовали сценарий, хотя снимать его начнут только через восемь месяцев. Не зря случился у меня конфликт с дирекцией. Всё не зря. Не было у меня шансов остаться работать на этом проекте. Все кусочки данной мозаики теперь сходятся, все фишечки стоят на своих местах, всё ведет меня к встрече с моим любимым.
Неожиданно выясняется, что директор театра в один из вечеров перед самым отъездом, пребывая в алкогольном опьянении, не передал администратору мою заявку на покупку билетов в Петербург. Билеты не купили.
Выяснилось случайно, в телефонном разговоре.
Директор, обозвав меня последними словами, сказал, что заявки от меня не поступало.
– Даже если бы вы были правы, – кричу ему я в трубку, – и я забыла отправить вам заявку, почему вас до последнего не насторожил тот факт, что билеты до сих пор не куплены?
– Да потому что я – директор, а не администратор! – кричит он мне в ответ наипротивнейшим своим голосом, – Я не должен покупать билеты!
– Но ведь все заявки проходят через вас! Вы их сами подписываете!
– Ты не отправляла никакой заявки!
Мы носимся по кругу в этом крике словно бешеные лошади по арене. Ни конца, ни края. Он бросает трубку.
С горящими щеками, как будто меня хлестали по ним долго и с упоением, я звоню продюсеру спектакля. Срывающимся от волнения голосом объясняю, что заявка на билеты была подана. В этом можно убедиться, просмотрев мой почтовый ящик, письмо, отправленное по электронной почте, сохранилось.
Продюсер разговаривает со мной спокойно, но строго. Он не уверен в моей невиновности, и, если окажется, что я вру, публичной казни с вычитанием убытков из моей скудной зарплаты мне не избежать.
Через двадцать минут, добравшись до интернета, я демонстрирую доказательства своей правоты.
Я – невинно пострадавшая. Директор – врун и пьяница. И подлец к тому же.
Добро – в моем лице – оправдано. Зло – обнаружено.
Теперь злодей-директор вынужден поднимать все свои железнодорожные связи, чтобы отправить актеров домой вовремя. Это нелегко, все билеты раскуплены вчистую.
На следующий день я ему позвонила. Ровным голосом сообщила, что работать с ним больше не буду и после возвращения в Петербург ухожу с проекта. Он положил трубку. Вопрос с моим уходом для меня был решен.
Болезнь
Все вечера, отыграв спектакль, Иван пил так, что наутро его было не добудиться.
День уходил на то, чтобы прийти в норму. Вечером, опохмелившись, к семи часам, оживал. Отыгрывал свои сцены, после чего снова отправлялся в кабак.
Я захожу к нему в гримерку с программками спектакля.
– Иван, подпиши, пожалуйста, бабушки-билетерши попросили…
Протягиваю ему программки, показываю, где подписать.
– Как их зовут? – спрашивает.
– Не знаю, они не сказали, а я не спросила.
Берёт ручку, кладёт программку поудобнее, рука застывает над бумагой. Думает.
Я жду.
Думает.
Я не выдерживаю:
– Да напиши просто: «Здоровья и счастья».
– Да? Хорошо…
Пальцы, зажавшие ручку, на секунду дергаются, потом опять застывают над бумагой.
Мне становится весело, я улыбаюсь. Понимаю, что процесс затянулся, сажусь на диванчик.
Иван смущается:
– Да-да, сейчас, просто сосредоточиться не могу…
– Ничего-ничего, – говорю, – я подожду.
Пытаюсь понять: что происходит? Любой автограф для неизвестного лица подписывается в секунды, почему он тянет время?
– Да, да, смешно, – говорит Иван, – что же им написать?
– Может, что-нибудь в стихах? – предлагаю я.
– Да… Смешно.
– Нет, нет. Ты подумай, это не лишнее.
– Да… Меньше надо курить, Ваня, меньше надо курить, – говорит он сам себе.
Так. Значит, не только алкоголь, значит, еще и гашиш, – понимаю я.
Лирическое отступление
Я ненавижу его жену.
Не выпуская из рук телефона, он пишет куда-то бесконечные смс. Руки трясутся, самого колотит в ознобе. Судя по выражению его лица, в ответах, которые он получает, хорошие вести отсутствуют.
Где ты находишься, Ира? На съемках? Что ты пишешь ему такого, что от прочитанного его бьёт током, и он гасит свои эмоции в водке?
Слепому видно, что ему уже не справиться в одиночку с этой бедой. Ты – единственная, кто может помочь, и тебя нет рядом. Где ты находишься, Ира, когда отец твоих двух детей горит у всех на глазах ярким пламенем?
Я хотела бы помочь, но я не могу.
Я ухожу
– Я ухожу с проекта, – говорю я знаменитости, заходя к нему в антракте.
Теперь, когда я точно это знаю, я считаю часы до возвращения домой.
Дома – Анька и Яна. Дома кот Филя. Дома меня любят и ценят. Не выкидывают меня за окошко. До дома надо продержаться совсем немного.
– Я знал, что ты уйдёшь, это был вопрос времени – отвечает мне знаменитость.
– Ну, да, наверное, – соглашаюсь с ним.
– Но ты же не уходишь совсем? Ты же будешь появляться?
– Конечно. Я буду приходить в театр. Я буду очень скучать.
Он не спросил причину. Просто что-то свое про меня понял.
Последняя гастроль
В последний день, сразу же после спектакля мы столкнулись с Иваном в коридоре.
