Кевин Милн - Девять уроков
Поскольку в последние три месяца Эрин не отличалась хорошим расположением духа, я с радостью ухватился за возможность просто поговорить с ней, не опасаясь того, что в любой момент нас прервет новый приступ тошноты. После стольких мучений все наконец наладилось. Я получил назад прежнюю Эрин, и жизнь вновь заиграла прежними красками.
По большей части мы просто делились друг с другом новостями, о которых не успели рассказать раньше: как идут дела на работе, как поживают в Мейне родители Эрин… Не обошли мы вниманием и слухи о том, что наши ближайшие соседи намерены усыновить уже восьмого ребенка из Румынии.
– Как думаешь, смог бы ты полюбить чужого ребенка? – спросила Эрин.
Я с трудом подавил смешок.
– Сомневаюсь. Я и своего-то пока могу принять с большим трудом.
– А я запросто, – игриво заметила она и тут же перевела разговор на другую тему: – Как у тебя складываются отношения с отцом? После встречи с ним ты приходишь домой таким мрачным… У вас все в порядке?
Я не готов был пока делиться с ней тем, что происходило на наших занятиях, а потому старался отвечать как можно уклончивей. Мне казалось, если я озвучу эти уроки вслух, то вынужден буду признать, что Лондон знает о жизни больше, чем я предполагал. А это признание было выше моих сил.
– Да, в полном порядке, – как можно спокойней сказал я.
– Ты чему-нибудь учишься?
– Не уверен.
– Тебе хоть нравится?
На этот вопрос я мог ответить с полной откровенностью:
– Ни капельки.
Эрин бросила на меня вопросительный взгляд:
– Ты просто не хочешь говорить об этом, правда?
– Не сегодня, – пожал я плечами.
Жена легонько сжала мою руку.
– Как хочешь. Я не буду настаивать.
Я улыбнулся в ответ, и мы продолжили нашу прогулку. Мы подошли к дальнему концу улицы, где высилась церковь, от которой она получила свое название. Белый шпиль возносился высоко в небо и терялся в вечерних сумерках.
– Взгляни! – шепнула Эрин, кивая на ступени церкви. – Кажется, девушка плачет?
И правда, на верхней ступеньке, перед дверью, сидела молоденькая девушка. Обняв руками колени, она горько рыдала. Даже странно, что мы не услышали ее раньше. Никого из прохожих, кроме нас, поблизости не было. Лишь пара человек крутилась у дальнего бара.
– Давай спросим, все ли с ней в порядке, – предложила Эрин.
– Ни в коем случае, – ответил я. – Скорее всего, девчонку бросил бойфренд, и она просто должна выплакаться. Оставим ее, как есть, и будем надеяться на лучшее.
Эрин возмущенно шлепнула меня по руке.
– Как можно быть таким черствым!
– Да я шучу! Только давай так – разговаривать будешь ты.
Эрин снова взяла меня за руку и повела к рыдающей девушке.
– Привет, – мягко сказала она. – Мы не хотим навязываться, но нам важно знать, все ли с тобой в порядке. Можем мы чем-нибудь помочь?
Незнакомка вскинула голову и внимательно взглянула на мою жену, а затем на меня. В руках она сжимала маленькую, ничем не примечательную сумочку. Слезы градом катились по ее лицу. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Симпатичная девушка, каких полно в округе. Что же она делала здесь одна, в такой поздний час? Тут глаза ее вновь наполнились слезами, и она поспешила уткнуться лицом в ладони.
Эрин, которой не нравилось, что я отмалчиваюсь, бросила на меня многозначительный взгляд, но я лишь неопределенно пожал плечами. Да и что бы я мог сказать? Будь это больной пес или захворавший кот, я бы знал, что делать. А рыдающий подросток был существом, выходящим за рамки моего ветеринарного опыта.
Тогда Эрин попыталась вновь:
– Ты заблудилась? Тебя обидели?
Моя жена, готовая поддержать любого несчастного, присела рядом с девушкой на ступеньку.
Та, прежде чем ответить, откинула за ухо белокурый завиток. Незнакомка смотрела на Эрин, однако краешком глаза наблюдала и за мной.
– Я… мне бы не хотелось говорить в его присутствии, – выдавила она, кивая в мою сторону.
– Понятно, – сочувственно произнесла Эрин. – Огаст, дорогой, ты не пройдешься до книжного магазина? А мы тут потолкуем наедине.
Я вновь пожал плечами и зашагал прочь. Все это время девушка не переставала плакать. Магазин располагался шагах в пятидесяти от церкви. С этого места до меня доносился звук голосов, но слов я уже не различал. Минут через десять девушка вытащила из сумочки ручку и листок и начала что-то писать, тщательно прикрываясь рукой от Эрин. Закончив, она свернула листок и протянула его моей жене. Та встала и зашагала в мою сторону.
– И что все это значит? – поинтересовался я, когда Эрин добралась до магазина.
– Понятия не имею. Все очень странно. То она рыдает над разбитым сердцем, то вдруг принимается писать записку, настаивая, чтобы я отнесла ее тебе. И записка эта, судя по всему, не предназначена для моих глаз.
Я бросил взгляд в сторону церкви, и девушка помахала мне рукой.
– Действительно странно.
В глубине души я размышлял над тем, что делают сейчас ее родители. Неужели они даже не беспокоятся? И знают ли вообще, что их дочери нет дома? А может, это такие родители, которым все равно? Я взял листок и повернул его так, чтобы на строчки падал свет фонаря: «Дорогой сэр. Я просто хотела поблагодарить вас за то, что вы позволили поговорить с вашей женой. Мы славно пообщались, и теперь мне намного легче. Еще я хотела извиниться перед вами. В то время, как вы ушли, у моего парня появилась превосходная возможность стащить у вашей жены…»
– Дьявол! – Мой взгляд метнулся в сторону церкви, но там уже никого не было. Девица исчезла.
Эрин невольно застонала, когда поняла, что происходит. Разумеется, поиски сумочки не дали результата.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга в полном недоумении. Нас только что ограбили плачущая девчонка и ее незримый приятель. Оба, должно быть, уже давно скрылись… а может, прячутся где-то в тенях Берлингтона, пересчитывая доставшиеся им денежки.
Эрин нервно расхаживала перед магазином, одной рукой прикрыв рот, другую уперев в бок. Оба мы раз за разом прокручивали в памяти произошедшее. У меня перед глазами отчетливо стояла картина: Эрин садится на ступеньку, снимает с плеча кожаный ремешок и кладет сумочку позади себя. Поскольку я уходил, повернувшись к ним спиной, пронырливому пареньку ничего не стоило выскользнуть из-за угла церкви и схватить бесхозную сумочку… тем более что девица умело отвлекала на себя внимание.
– Дочитай письмо, – сказала Эрин. – Я хочу знать все, прежде чем мы обратимся в полицию.
– Да тут, собственно, и осталось всего ничего. Так, так, так… Вот: «…в то время как вы ушли, у моего парня появилась превосходная возможность стащить у вашей жены сумочку. Мне стыдно, что пришлось так поступить, но нам срочно нужны деньги. Приятного вам вечера. С признательностью, Маленькая Притворщица».
