Инна Туголукова - Собака мордой вниз
И даже рукой указала, куда именно. Совсем при этом забыв о простыне, которая тут же сползла, обнажая грудь.
– Вы гоните нас? – потрясся Константин, откровенно наслаждаясь открывшимся зрелищем. – Нас с мальчиком?!
– С каким мальчиком? – растерялась Соня, торопливо подбирая упавшую простыню.
– Ну как же? – удивился сосед, опуская глаза.
И Соня, невольно проследив за его взглядом, увидела, как просыпается и растет в шикарных трусах упомянутый «мальчик». И взгляд его был красноречивее всяких слов, то есть не «мальчика», конечно, а соседа, и сказал ей так много и так страстно, что Соне просто нечего было возразить. Но самое удивительное заключалось в том, что ей вообще не хотелось возражать Константину Старикову…
И когда он потянул простыню, она не сжимала ее побелевшими пальцами и не кричала: «Убивают, насилуют!» Не отшатнулась с гневом и омерзением, когда он наклонил к ней свое лицо, очень медленно, будто спрашивая разрешения. И понял – она разрешает, зовет его и торопит.
Дамский угодник Костя Стариков, волею судеб многогранно отточивший свое ремесло, был великолепен, надо отдать ему должное. «Мальчик» тоже не подкачал, и этот рафинированный секс, спонтанный, свободный даже от намека на чувства, потряс Соню, как атомный взрыв, посеяв хаос и в мыслях, и в теле.
Глупое тело помнило каждый вздох, томилось и жаждало продолжения. И Соня в мурашках воспоминаний, вдруг застигнутая картинкой минувшей ночи, вскидывала голову, как лошадь, пронзенная стрелой.
Но с той самой глубины души, до которой она была потрясена, поднималось отвращение, делая немыслимой не то что новую встречу с соседом, но даже и нахождение с ним под одной крышей. И Соня, собрав вещички, уехала к Марте.
– Ты знаешь, – сказала она ей вечером за ужином, – я словно тону в пучине. И кажется, глубже уже нельзя, некуда, так не бывает, вот-вот покажется дно, и я, оттолкнувшись, всплыву на поверхность. Ан нет, спускаюсь все ниже и вязну, вязну…
– У тебя постабортная депрессия, – поставила диагноз тетка. – Самая настоящая. Так бывает, я читала. И учти, она может тянуться годами и плохо кончиться. Давай смотреть правде в глаза: у тебя действительно не было выбора. Но жизнь-то не кончилась. Просто гони своего Даника. Гони его в шею, Соня! Этот урод приносит одни несчастья. Все уже случилось. Давай выбираться и жить дальше. Главное, не нужно себя казнить.
– Нет, – покачала головой Соня. – Я совершила ошибку и должна за нее ответить. Расплатиться сполна. А Даника нет, не волнуйся. И никогда больше не будет. Слышишь? Никогда.
9
Даник появился в конце января. То есть он и раньше периодически появлялся – звонил, посылал эсэмэски, приходил к ней домой и даже на работу. Имел такую наглость. Но Соня была непреклонна. А тут не устояла. То ли время притушило боль и обиду, то ли измучило одиночество, а может, нашел он какие-то особенные слова, искренние и точные, которые убедили Соню, что это действительно ее мужчина, единственный и неповторимый, дарованный судьбой.
Он ведь тоже жертва этой трагической ситуации, и любое его решение – любое! – ранит кого-то смертельно. Может быть, поэтому он и не смеет его принять? Боится вынести приговор?
Но на сей раз, похоже, дело сдвинулось с мертвой точки, и Соня подозревала, то есть даже была уверена, что судьбоносный разговор состоится. Что-то ей подсказывало – грядут большие перемены. Ну просто в воздухе носилось ощущение грядущих перемен!
Конечно, Соня знала, как порой легко принять желаемое за действительное, беспечно отвергая очевидное. Но все складывалось один к одному, послушно слагаясь в желанную картинку.
Во-первых, Даник на несколько дней уезжал в подмосковный дом отдыха – один! – и звал ее с собой. Такого в их отношениях еще не бывало. Во-вторых, он сказал, что им нужно серьезно поговорить, и вряд ли это будет обсуждение агрессивной политики США в Ираке. А в-третьих, – и главных! – именно сейчас, после серьезной ссоры и почти разрыва, он должен был наконец понять, что для него действительно важно.
Из-за работы вместе поехать никак не получалось. Да и вырваться-то удалось всего на три дня, преодолев сопротивление Козьей Морды и заручившись готовностью Нинки Капустиной работать ударно – за двоих. Но Соня смела все барьеры и в ночь перед поездкой вопреки ожиданиям спала как младенец, и снилось ей что-то хорошее, оставив неясные воспоминания. И даже гневные эскапады Марты не испортили ей настроения.
И шелковое белье цвета слоновой кости, и новый пушистый свитер, стоивший половину зарплаты, и тонкие духи, объявшие ее нежным облаком, – все было в масть, будя предвкушение, питая волнующими токами.
– Чаю хоть попей, ненормальная, – отступилась Марта. – Будешь там утробой урчать на всю округу – очень романтично.
Но Соня лишь туманно улыбнулась. Сбежала по лестнице – тетка жила в старом четырехэтажном доме без лифта, – прогрела машину, включила «Милицейскую волну» и тронулась в путь. Навстречу счастью.
И дорога стелилась скатертью. И день разгорался зимний, чудесный. И нетронутые подмосковные снега после слякотной Москвы показались такими нарядными, сияя под холодным солнцем мириадами сверкающих искр. И дом отдыха назывался тоже празднично, под стать этому морозному волшебному дню – «Снегири». Ну не чудо ли?
Увидев впереди ворота, она позвонила Данику на мобильный и весело сказала:
– Открывайте шире двери, мы голодные как звери! Уже подъезжаю, встречай!
– Я сейчас в тренажерном зале, – сообщил запыхавшийся Даник. – Номер тебе забронировал. Ты устраивайся, а я подойду.
«А разве мы будем жить не в одном номере?» – хотела спросить Соня, но передумала. Все-таки он был пока женат. А если не хочешь получать неприятных ответов, не задавай неудобных вопросов.
На территорию машину не пустили, пришлось оставить ее на стоянке, прямо посередине огромной лужи, получившейся из растаявшего под солнцем ночного снега. Денег, правда, не взяли, сказали, что стоимость парковки включена в оплату за проживание, но если проживание не состоится, придется на выезде заплатить.
«Еще как состоится, – подумала Соня, выгружая увесистую дорожную сумку и с досадой понимая, что ноги уже промокли. – Лучше бы снег расчистили, троглодиты. А то одна забота – деньги брать и ничего не делать».
Но подобная ерунда не могла испортить ее замечательное настроение. Какие ноги в сравнении с тем, что ее ожидает?
На ресепшен Соню встретили, как родную, долго и горячо жданную.
– Здравствуйте! – возликовала администратор, лучась улыбками. – Мы очень рады вас видеть!
И Соня, забыв, как тащилась по необъятной территории с тяжелой сумкой и в мокрых ботинках, вновь пришла в лирическое настроение.
