Барбара Виктор - Мозаика судеб
Все началось с того письма, адресованного просто Моллоям, которое было доставлено в загородный дом на побережье спустя две недели после начала летних каникул. Пит настаивал, чтобы Габриэла не досаждала Дине телефонными звонками и дала девочке приспособиться к новой жизни, и кто мог знать, что совершивший до этого долгий путь белый конверт без обратного адреса испортит ей все каникулы.
Габриэла писала, что отправилась в Перу по заданию «Парижской хроники», чтобы сделать репортаж о каком-то революционном лидере, который скрывался в горах, вынашивая планы переворота.
Из репортажа ничего не вышло, о причинах этого в письме было сказано невнятно, и журнал отозвал Габриэлу в Париж. На этом все могло бы и закончиться, если бы не фотография, вложенная в конверт.
На снимке – сидящая на ступеньках вагона Габриэла, ее стройные ноги широко расставлены. Поезд проходит по ущелью меж тесно подступивших скалистых гор. За спиной Габриэлы стоит на коленях и улыбается в объектив черноволосый красавчик, обросший бородой. Летные очки скрывают его глаза, на шее болтаются золотые цепочки. Он скорее выглядел богатым южноамериканским плейбоем, чем революционером.
Отец изучал фотографию, переданную ему Диной, куда дольше, чем дочь. Рассматривал, хмыкал, кривил губы… Потом бросил фотографию на стол.
– Бедная мамочка, – насмешливо заметила Дина, – пропал такой репортаж.
Пит сделал большой глоток из запотевшего стакана.
– Я смотрю, это ее не очень-то огорчило. В этом путешествии, видимо, были свои приятные моменты… – Он оперся о перила террасы, стоя спиной к тихому заливу Ист-Хэмптон и сжимая в руке стакан джина с тоником.
– Ты, кажется, ревнуешь! – поддела отца Дина. – Я знаю, почему. Потому что тебе никогда не удастся отрастить такую роскошную бороду.
Пит выдавил из себя улыбку.
– Ошибаешься, непременно сделаю это, – пошутил он, потом добавил более серьезно: – Но мне не нравится, что твоя мать околачивается возле этих революционеров.
Дина вскинула голову:
– Не знаю, что думаешь ты, папа, но мне ясно, зачем она это делает.
Она повернулась к Адриене Фаст, коллеге отца, которая навестила их в этот уик-энд и прислушивалась к их разговору, сидя в шезлонге.
– И к тому же это ее работа, правда, Адриена?
Она ничего не ответила.
– И совсем не похожа на мою работу, – отрезал Пит, направляясь к бару, чтобы наполнить свой стакан. – Это более смахивает на оплачиваемый отпуск.
Дина подбежала к нему сзади и, шутя, обеими руками обняла его за талию.
– Эй, поосторожней! – предупредил отец.
– А мне кажется, что ты все-таки ревнуешь, – с усмешкой сказала Дина. – И это нечестно, потому что у тебя столько подружек…
Адриена удивила их обоих:
– Она права, Пит. Дине, должно быть, неприятно сознавать, что ты придерживаешься двойного стандарта в подобных вещах.
Пит бросил в стакан кубик льда, потом примиряюще улыбнулся:
– Здесь нет никакого двойного стандарта. Просто не надо смешивать мою личную жизнь с родительскими обязанностями.
– Это относится и к маме? – поинтересовалась Дина.
– Если она подвергает себя опасности, общаясь с подобными типами, несомненно. Зачем меня об этом спрашивать?
– Ну, а как насчет других людей, с которыми ты имеешь дело?
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну, всех этих преступников, гангстеров, которых ты стараешься посадить за решетку?
– Это моя работа, – коротко ответил он.
– Тоже двойной стандарт, – улыбнулась Адриена.
– И потом, я не ввожу никого в заблуждение клятвами в любви каждой девице, с которой обедаю.
– Выходит, что теперь ты больше никогда не влюбишься серьезно снова? – В глазах у Дины мелькнули искорки.
– «Брак по любви» звучит так банально, что я, думая о будущем, предпочитаю строить отношения только на взаимном уважении и общих интересах.
– В этом случае, – глубокомысленно заключила четырнадцатилетняя Дина, – вы с Адриеной – идеальная пара. Гостья покраснела:
– Это не имеет отношения ко мне. Я ищу в браке нечто другое…
– Что именно? – настаивала Дина. – Страсть?
– Вот этого, – откликнулся Пит с натянутой улыбкой, – у меня осталось на самом донышке.
– Бедный папочка, не испытывающий страстей!
Адриена поднялась с места, подошла к перилам, задумчиво уставилась в пространство. Дина между тем вернулась к столу, взяла фотографию, долго изучала ее и с расчетливой жестокостью спросила:
– Итак, ты считаешь, что у мамы с этим парнем общие интересы и взаимное уважение?
Ее вопрос настиг Пита на полпути к двери, ведущей в дом.
– Пойду, почитаю немного, – пробормотал он и вышел, хлопнув дверью.
Дина вернулась к раскладному креслу, устроилась там, положила руки за голову, и оценивающе принялась следить за Адриеной. Красивая женщина, которую не портит даже какое-то поразительное чувство юмора. Дина заметила, что смеется Адриена редко и только тогда, когда папа брякнет что-нибудь, по его мнению, страшно остроумное. Шутки стоили Питу больших усилий, и Адриена, вероятно, была единственным человеком в мире, оценившим его чувство юмора по достоинству.
– Так что вы думаете? – спросила девочка.
Адриена потускнела, как быстро заходящее солнце.
– Насчет чего? – откликнулась Адриена, скупо роняя слова.
– Насчет того, что отец говорил о любви и страстях.
– Почему это должно меня волновать?
– Потому что вы имеете на него виды.
– Почему бы тебе не спросить об этом у него самого, – сказала Адриена и неожиданно добавила: – И зачем ты мучаешь его?
– О чем вы? – невинно спросила Дина, изучая свои ногти.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Нет, не знаю. Даже не догадываюсь…
Губы у Адриены задрожали, она подошла и села в соседнее кресло.
– Послушай, я знаю, как ты переживаешь после этого развода, но ведь он тоже страдает, и его мучения нельзя использовать для того, чтобы делать то, что тебе вздумается.
– Для того чтобы делать то, что я хочу, у меня впереди вся жизнь, а его никто не мучает. А вот вы вряд ли добьетесь того, на что рассчитываете.
– Я бы хотела быть его другом, – тихо сказала Адриена.
– Кем вы хотите быть, – холодно сказала Дина, – так это моей мачехой.
В глазах у Адриены появился испуг.
– Знаешь, что я хочу тебе сказать, – наконец проговорила она. – В трудных обстоятельствах, особенно когда человека гнетет какая-нибудь беда, случается, ему изменяет способность выбирать слова. Подобные проблемы – первый признак, что человек мечется, никак не может найти свое место.
– Это как раз касается вас. Насчет поисков места в жизни…
Когда небо чуть поблекло и над самым морем, там, где садилось солнце, порозовело, они закончили загорать и вошли в дом. Молча прошли на кухню, занялись обедом… Адриена готовила приправу к цыплятам с аппетитной золотистой корочкой, руки у нее были в красном перце, Дина принялась резать овощи для салата – лук, помидоры, огурцы.
