Барбара Виктор - Мозаика судеб
– Все-таки, – добавила Дина, – это не она флиртует с ним, а он заигрывает с нею.
ПрогулкаДождь кончился, небо прояснилось, и только мокрый асфальт да лужицы напоминали о недавней грозе. Солнце сияло в синем небе, обрамленное белыми пушистыми облаками. Перемена погоды словно помогала рассеять тягостную атмосферу похорон. Утро было таким серым и хмурым, каким обычно показывают день похорон в кинофильмах.
Николас Тресса крепко взял Габриэлу за локоть, и они медленно проследовали по улице мимо здания суда.
– Вам, вероятно, крепко досталось? Наглотались колкостей? – мягко спросил Ник.
Она резко встряхнула головой, откидывая упавшую на глаза прядь волос.
– Это было ужасно… – Она замолчала. Как объяснить чужому человеку, что ей довелось испытать! И зачем? Габриэла решила сменить тему. – У вас есть дети? – спросила она.
Ник на мгновение напрягся.
– Нет, – коротко ответил он, и лицо его приняло прежнее выражение, что не укрылось от глаз Габриэлы.
– Вы ожидали от Дины что-нибудь подобное?
– Конечно, нет. Во всяком случае, я надеялась, что будет легче. У нас столько проблем…
– Если я могу чем-нибудь помочь вам, – начал он, и на его лице отразилось участие. – Я с удовольствием…
Но она в ответ отрицательно покачала головой. Отказалась резко, поспешно, чтобы он не успел продолжить, потому что подобный разговор мог далеко их завести.
Они остановились на перекрестке, повинуясь запрещающему красному знаку светофора, и не торопились пересекать улицу, потому что ни один из них не решил, что будет делать на противоположной стороне. Габриэла смотрела прямо перед собой, Ник поглядывал на нее изучающе и немного иронично.
– Что вы предпочитаете? Пройти еще немного вперед или хотите вернуться? – поинтересовался он.
Вместо ответа она неопределенно хмыкнула и, когда вспыхнул зеленый свет, уверенно шагнула с тротуара, не сомневаясь, что он последует за ней. В молчании они прошли с полквартала, когда она, поглядев вниз, заметила, что он обут в дорогие черные туфли, черные носки из тонкой шерсти, новые узкие брюки. На нее произвел впечатление хороший вкус Ника, стиль его одежды, она так же не могла забыть его хорошие манеры, когда он вызвался помочь ей у дверей похоронной конторы, если б она не знала, кто он на самом деле. Ей было нетрудно догадаться, кто он такой, потому что она выросла среди подобных типов. Их биографии были весьма схожи, только одни ссылались на отсутствие в их детстве дорогих электронных игрушек, а другие нет… По оценке Габриэлы, этому Николасу Тресса около сорока пяти, женат он на избалованной дочке какого-нибудь мафиозного босса, который наведывается в родную Калабрию повидаться с близкими, следит за собой, принимая ежедневно сеанс массажа, чтобы сохранить свежей и упругой кожу, имеет любовниц и спит спокойно, когда под подушкой у него заряженный револьвер. Но что самое удивительное, что она, Габриэла Карлуччи-Моллой, не почувствовала к нему антипатии, хотя старалась как можно меньше общаться с людьми из подобной среды, знакомой ей по годам юности.
– Иногда в такой печальной ситуации, как похороны, поговорить с кем-то, кто не так близок покойному, доставляет облегчение… – Его робкое, вежливое высказывание вдруг встретило неожиданный и достаточно холодный отпор:
– С чего вы решили, что я буду раскрывать душу перед посторонним человеком?
Ник чуть заметно усмехнулся:
– Потому что я хорошо знаком с Питом и Диной, и выходит, что я не такой уж посторонний человек.
Они замолчали, но Габриэла ждала от Ника откровений, и ее ожидания оправдались.
– Я занимался перестройкой дома Пита на побережье. – Он опять помолчал, потом продолжил: – Одним словом, у меня фирма по строительным подрядам в Сэг-Харборе, это совсем рядом с Ист-Хэмптоном. Последнее лето я частенько приезжал туда на уик-энд, чтобы проверить, как идут работы. Зимой тоже наведывался, когда Пита там не было. Так что я там частый гость, и меня многие могли видеть…
Ей показалось, что он ждет проявления заинтересованности с ее стороны. Но когда его ожидание не оправдалось, он продолжал свой рассказ:
– Я живу в Сэг-Харборе, у самой воды. Там так красиво и спокойно!.. – Он вдруг резко оборвал себя и нервно сжал ее руку: – Что-то я разболтался! И совсем не на положенные в такой грустный день темы…
Габриэла взглянула на него с благодарностью, ее глаза вдруг наполнились слезами.
– Вы все равно ничего не поймете, даже если я все расскажу вам, потому что все настолько запутанно в этой истории. Я сама в ней ничего не понимаю и абсолютно уверена, что вам в этой истории разобраться тоже не под силу.
В его ответе не было ни раздражения, ни обиды:
– Почему?
– Забудьте об этом!
Они опять в молчании прошли еще полквартала. Вдруг лицо его дрогнуло, в глазах появилось жесткое выражение, и он спросил:
– Не вернуться ли нам назад?
Габриэла сделала паузу, собираясь с мыслями. Вдруг ей пришло в голову, что она может легко приобрести над ним власть.
– Знаете, мистер Тресса…
– Ник, – поправил он.
– Мистер Тресса, – настойчиво повторила она. – Не думайте, что я не ценю вашу помощь с этим злосчастным чемоданом или не испытываю признательности за то, что вы так тактично сопровождаете меня сейчас. – Габриэла резким движением освободила свою руку, несмотря на его сопротивление, и во время этой легкой борьбы она заметила, что он не носит обручального кольца, и значит, она ошиблась в своих предположениях, что Ник муж итальянской дочки мафиози. Несмотря на, вероятно, нелегкие прожитые им годы, во всем его облике и поведении было что-то мальчишеское.
– Я вам не навязываюсь, а то, что мы прохаживаемся с вами сейчас взад-вперед, может пойти вам на пользу… – немного свысока сказал Ник.
– Я не в том настроении сейчас, чтобы думать о какой-то пользе для себя, мистер Тресса, – отрезала она.
Он изобразил на лице величайшее изумление.
– Послушайте, миссис Карлуччи-Моллой, вам никто раньше не говорил, что вы жуткая особа?
Габриэла поджала губы и решительно зашагала вперед. Ник после мгновенного замешательства последовал за ней. Они миновали бакалейную лавку, кафе, витрины крайслеровского торгового автомобильного салона-магазина, где были выставлены последние модели «крайслера» 1990 года. Так могло продолжаться до бесконечности, если бы она не очнулась.
Габриэла внезапно повернулась и попыталась высвободить свою руку из его руки, но это оказалось ей не по силам. Ник не отпускал ее.
– Спасибо, я сама справлюсь, – стараясь придерживаться вежливого тона, сказала Габриэла. – Пожалуйста, отпустите меня.
