Барбара Виктор - Мозаика судеб
Женщина подошла, обеими руками мягко взяла Клер повыше локтя и, взглянув Габриэле в глаза, представилась.
– Привет, – с какой-то нерешительностью произнесла она, – я – Адриена Фаст.
– Привет, – почему-то робко ответила Габриэла. – Я – Габриэла Карлуччи-Моллой.
Трудно было сказать, которая из этих двух женщин выглядела привлекательнее. Они внимательно осматривали друг друга. Габриэла изучала три золотые звездочки в мочке правого уха Адриены, а та почти не слушала Клер, рассматривая серые замшевые лодочки Габриэлы.
– Ну наконец-то вы встретились! – неожиданно выпалил Гарри.
– Перестань, – предостерегающе сказала Клер.
В это время в разговор вмешалась почтенная учительница. Она подвела к ним Дину и сказала, почему-то обращаясь именно к Габриэле:
– А это дочь покойного, Тина.
– Дина, – поправила ее девушка, пристально глядя на мать.
Габриэла совершила ошибку, невольно потянув руку к дочери, желая коснуться ее. Та неожиданно отпрянула. Враждебность не исчезла – сознавать это было горько даже в обстановке похорон, часто сплачивающей семьи.
– Мы уже встречались. – Габриэла в замешательстве сказала первое, что пришло на ум. – Когда-то… В родильной палате.
– Но те узы давно исчезли, правда, мама? – резко спросила Дина.
Габриэла словно не услышала вызова.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она. – Разве в этом есть какие-нибудь сомнения?
Она вдохнула знакомый запах шампуня, которым пользовалась ее дочь.
Девушка отстранилась, избегая материнских объятий.
– Пожалуйста, не надо этого, – сдержанно сказала она. – После всего что случилось? Во всяком случае, не здесь и не сейчас…
Габриэла повиновалась. Она задумчиво разглядывала дочь и, чем дольше смотрела, тем сильнее убеждалась, что Дина очень изменилась. Не столько внешне, как внутренне. Она была какой-то чужой и далекой и поразила мать своей холодностью и неприязнью. Даже в те дни, когда произошел разрыв с Питом, когда Габриэле пришлось выслушивать всякие гадости, Дина оставалась ее дочерью, взъерошенной, растерянной, не знающей, кому верить, но все-таки ее дорогой девочкой!
Габриэла была в полной растерянности.
– Давай пройдемся, – предложила она.
Но Дина отрицательно покачала головой.
– Дина! – укоризненно начала Адриена, но девушка решительно оборвала ее:
– Это не ваше дело, так что, пожалуйста, не вмешивайтесь!
– Дина, как ты можешь… – начала Клер. На ее лице отразился испуг. – Постарайся держать себя в руках.
– Пойдем, Дина, – поддержал Гарри, – сейчас не время устраивать скандал.
Дина взглянула на мать:
– Я хочу, чтобы ты ушла отсюда и оставила меня в покое. – Эти слова она выговорила тихо и без всяких эмоций. – Да, папа умер, но не надейся, что это что-то изменит в наших отношениях.
Габриэла от неожиданности потеряла дар речи. Боль была нестерпима, в груди поднялась волна гнева, однако мгновением позже она справилась с яростью. Ее кольнула жалость к дочери, пытающейся изобразить взрослую постороннюю ей женщину. Она потеряла всякую опору в жизни и теперь бесцельно мечется. Ее самолюбие уязвлено, ее надежды рухнули, теперь она хватается за соломинку.
– Дина, – наконец вымолвила она, мягко увлекая дочь в сторону, – давай на минутку отойдем, только на минутку. Я знаю, ничего не изменилось, но позволь мне кое-что сказать тебе… – Габриэлой руководило желание притушить намечавшуюся ссору, успокоить дочь. – Доченька, – сказала она, когда Дина угрюмо уставилась на нее. – Прошлое невозможно ни забыть, ни отбросить. Ведь мы же были очень привязаны друг к другу, правда? Мне кажется, что все, что случилось, результат чудовищного непонимания. – Габриэла говорила торопливо, боясь, что Дина прервет ее или просто повернется и уйдет. – Нам надо поговорить по душам, но не сейчас и не здесь. Я готова выслушать тебя, ответить откровенно на все твои вопросы…
– Один раз я уже пробовала, – жестко сказала Дина. – Итак, пройдем через это все еще раз?
Габриэла перевела дух.
– Я знаю, что наделала ошибок, – продолжила она, дорожа каждым мгновением их разговора и пытаясь в эти драгоценные секунды установить с дочерью контакт. – Я знаю, мне иногда не хватало терпения, но пойми, на меня сразу свалилось столько забот. Поверь, я не ищу оправданий и никого не обвиняю, но если ты разочаровалась во мне, не найдя того, что искала, то это вовсе не потому, что я не люблю тебя или не думаю постоянно о тебе, или не желаю заботиться о тебе.
Ее голос дрогнул, она сделала паузу, чтобы прошел спазм в горле.
– Я не переставала любить тебя, Дина, даже после того, что ты сказала мне. – Ее ладонь почти касалась руки дочери. – Я не умерла, – сказала она тихо, – не надо меня вычеркивать из своей жизни.
Дина повернулась к ней спиной и, уже находясь в безопасности рядом с Клер, бросила:
– Со мной все в порядке, больше обо мне не беспокойся. На этом точка.
– Как я могу не беспокоиться?! – Габриэла почувствовала, что начинает терять контроль над собой.
Гарри взял ее за руку и отвел на несколько шагов в сторону.
– Пожалуйста, только не здесь, – взмолился он. – Люди уже начинают обращать внимание на нас. Это просто неприлично.
Неужели существует книга с описанием правил поведения при встрече с дочерью, ставшей совсем чужой, да еще на похоронах человека, сделавшего ее такой?
– Ты прав, – согласилась она. – Прости.
– Может, хочешь уйти? – предложил Гарри.
– Нет, я останусь.
– В таком случае дай ей время.
– Сколько часов, дней? Может, месяцев, лет?..
– Кто знает… Ты еще молода…
– Так же, как и Пит…
Габриэла взяла его под руку, и они вновь вернулись к родственникам. Как ни странно, но разговор с Гарри успокоил ее, она была согласна, что наскоком здесь ничего не решить.
– Зачем ты приехала? – набросилась на нее Дина, выбрав момент. – Ты же никогда не заботилась о папе, так почему ты теперь здесь? Ты не более чем ловкая обманщица!
Габриэла протянула ей бумажный носовой платок:
– Вот возьми, моя радость, вытри нос.
Но Дина оттолкнула ее руку:
– Не уходи от разговора. Повторяю, тебе здесь делать нечего. Мы прекрасно обходились без тебя.
– Так ли уж прекрасно?
– Кто мог подумать, что это случится? – воскликнула Дина.
– А то, что случилось между нами? Я все-таки твоя мать.
– Любая кошка может нарожать котят.
– Я не кошка, и ты не котенок.
– Прекратите вы или нет! – не выдержал Гарри. – Вы ведете себя совершенно неприлично.
– Замолчи, Гарри, – вмешалась Клер. – Пусть выговорятся.
Адриена пообещала присоединиться к ним в церкви и, бросив Габриэле ободряющий взгляд, ушла.
