Лена Петсон - У Ромео нет сердца
– Да неужели! – не унимается сиреневое платье.
– Юля, как и все, прошла кастинг и была утверждена на эту роль вне зависимости от каких-то знакомств и прочего, о чем сейчас все пишут в интернете. И на этом точка. Нас пригласили сюда по другому поводу, разве нет? – Маринка бесстрашно обращается к ведущему.
– Да, конечно, – отвечает он и скороговоркой продолжает: – После рекламы мы познакомимся с главным участником этой истории. Узнаем, каково это – быть аутистом. Оставайтесь с нами.
Я сижу в полной растерянности. Нет, мы так не договаривались. Они не должны были брать у него интервью. Нет. Даже лицо Маринки, всегда спокойное и невозмутимое, вдруг растягивается в улыбке, под которой она тщетно старается скрыть свое замешательство. А ведь он мог рассказать журналистам и о своей любви к ней. Лица передо мной сливаются в разноцветную массу. Время замедляет ход, но все равно ускользает слишком быстро для того, чтобы я успела прийти в себя.
* * *Аплодисменты зрителей в студии, словно водопад бессмысленных звуков, обрушиваются на меня со всех сторон. Ведущий поправляет на шее бабочку и резво присаживается рядом со мной.
Прежде я никогда не испытывала такого странного волнения: внутренний трепет вместил в себя досаду, раскаяние, страх. Труднее всего мне примириться с тем, что ничего уже не изменить, – невозможно сказать, что я больше не участвую в этом, невозможно встать и выбежать из этого ада, невозможно стать режиссером всего происходящего и изменить главный посыл.
– Итак, после рекламной паузы мы вернулись в студию, – стремительно начинает ведущий. – Но прежде, чем мы познакомимся с главным героем нашей сегодняшней истории – парнем-аутистом, которого по-хамски выгнали из кафе, я хочу спросить его сестру, играющую в новом фильме роль Джульетты, вот о чем…
Он делает паузу, наклоняется ко мне и бойко произносит:
– Кто ваш Ромео? И любите ли вы его?
– Эээ…
Я в полном замешательстве. Глаза этого вездесущего и всезнающего человека ликуют. Ему явно нравится, что его вопрос сбил меня с ног, и все видят мое ничем не прикрытое смущение. К тому же он прекрасно знает, что сейчас я нахожусь во власти не только его любопытного взгляда, но и своего неугомонного сердца. Наконец, я слышу собственный голос…
– Роль Ромео в нашем фильме исполняет…
– Подождите, зачем нам знать о вашем фильме? Вы что – пришли сюда фильм рекламировать? – раздается голос из зала.
– Мне кажется, что это очень важно – узнать наших героев лучше. Разве не так? – вмешивается ведущий, подпрыгнув с кресла. Ведь будь на их месте обычные люди, ситуация в кафе могла бы повернуться совсем иначе.
«Выпустите меня отсюда!» – мысленно кричу я, но меня никто не слышит. Еще немного – и я сама, как Димка, начну бить себя ладонями по голове, раскачиваться, никого не замечая. Мозг мой взрывается.
– В образе Ромео в фильме предстанет прекрасный молодой актер, сын режиссера Петра Толковского – Марк, – продолжает свою линию ведущий. – К сожалению, сегодня его нет в нашей студии. Зато вас, Юлия, приехал поддержать Кирилл Масленников, который исполняет роль Тибальта. Встречайте!
Улыбающийся Кирилл входит в студию, как настоящая звезда. Гордый, в меру скромный и в меру раскованный. Он садится рядом со мной, случайно касаясь рукой моего плеча. Неловкое прикосновение не остается незамеченным, и не успевает Кирилл поздороваться, как кто-то громко спрашивает:
– Почему вы сели рядом с Юлией, разве Марина – не ваша девушка?
– Мы с Мариной пришли, чтобы поддержать Диму и Юлю. Мы посчитали это своим долгом, – Кирилл пытается успокоить сразу и зрителей, и саму Маринку.
– Что вы почувствовали, когда узнали о произошедшем инциденте? – спрашивает ведущий. – Я знаю, что вы достаточно активно выражаете свою позицию в социальных сетях.
– Да. Я не мог остаться равнодушным. Я знаю Диму достаточно долго. Он не мог себя вести так, чтобы его нужно было выгонять взашей, словно какого-то ненормального. Это бесчеловечно.
Зал взрывается одобрительными аплодисментами. Никто, кроме нас с Маринкой, не знает, что Кирилл видел Димку лишь раз.
– Да, это бесчеловечно…
Кирилла поддерживает красивая брюнетка, и я узнаю в ней Ирину, девушку Марка. Она сидит в первом ряду, среди почетных гостей. «Интересно, кто она – политик, актриса, певица?» – думаю я. Сегодня она выглядит моложе обычного, ее улыбка как никогда лучезарна, а глаза блестят.
– К сожалению, в нашем обществе не принято считаться с потребностями таких людей, – продолжает она. – Мой муж много копий сломал, прежде чем смог организовать массовую помощь для людей с ограниченными возможностями. Государство не заинтересовано в финансировании проектов для инвалидов…
Слушая набор штампованных и в чем-то бессмысленных фраз, я стыжусь собственных мыслей. В этот момент мне почему-то ярко представляется, как Ирина будет сидеть здесь, в кресле главного героя, и рассказывать о своей любви к Марку. У нее есть муж? И он ей позволяет открыто встречаться с парнем, который почти в два раза младше? Интересно, какой будет тема этой программы?.. «Она была старше его, она была хороша…»?
* * *У ведущего ток-шоу странная манера перемещаться – вот он стоит у трибуны со зрителями, секунда – и он уже нависает надо мной с очередным вопросом, еще секунда – и он усердно что-то ищет в своем блокноте. Просто из кожи вон лезет. При этом его фразы столь длинны и запутанны, что мне кажется, будто он беспрерывно говорит что-то сверхинтеллектуальное. Смысл каждой брошенной кем-то реплики он раздувает до вселенских масштабов. Достоевский нервно выглядывает из-за его плеча. Шекспир стоит с Фёдором Михайловичем рядом.
– Вот вы все – такие модные. Молодые, красивые. Мальчики и девочки. За инвалида заступаетесь и в кино снимаетесь, – внезапно оказавшись между мной и Маринкой, говорит он. – И кино это не какое-нибудь, а про любовь.
«К чему это он?» – думаю я.
– А между тем, – продолжает ведущий, – когда задаешь вопрос, любите ли вы кого-либо сами, вы уходите от ответа, вы скрываете свои истинные чувства, присаживаетесь к чужим девушкам. Давайте посмотрим на мир глазами нашего главного героя и поучимся у него. Наша съемочная группа побывала у Димы в гостях.
Димкино лицо на экране выглядит детским, беззащитным и невинным. Обычно взрослый человек так выглядит, если его застали сонным врасплох. Брат слегка щурит глаза и улыбается.
– Все хорошо, хорошо, – говорит он, и мне заметно, как глубоко его волнение. – Все хорошо.
– Мы зададим тебе лишь пару вопросов, и все, ладно? – медленно, словно объясняясь с иностранцем, спрашивает кто-то за кадром.
