Татьяна Веденская - Искра для соломенной вдовы
– Если у тебя так пойдет, ты будешь скоро по дому в платиновых тапках ходить.
– Что-то даже Лукин в платине не купается.
– А Мерседес? А костюмы?
– У меня кредит и дети, которые периодически орут: Хочу ролики, хочу барбичку, купи новый мультик. И в магазинах прилипают к прилавкам с колбасой и мясом. А у меня денег только на пельмени. Уже полгода – пельмени. Так что у меня до Мерседеса дело нескоро дойдет.
– Да уж, вот так и рожай. Но договора у тебя пойдут, это видно.
– Да уж. Лишь бы были нормальные звонки. – Действительно, последнюю неделю я стойко отвечала на въедливые вопросы разнокалиберных старушек. Продавать или менять они ничего не собирались, но очень быстро усвоили, что в агентствах дают бесплатные консультации. Я, правда, не знаю, с чего они решили, что эти консультации будут профессиональными, ведь всякий знает, где лежит бесплатный сыр. Однако весьма часто бабули портили мне день подобными вопросами:
– А какая точно оплата электричества в домах с газовой колонкой, – я судорожно рылась в Интернете и выдавала ответ. Но бабули тут же усложняли условия задачи:
– А если я инвалид труда и одинокий пенсионер? – тут я отпадала и несла чушь про то, что эту информацию выдает служба 09. Врать нехорошо, а что делать?
– А как льготу оформлять? Какие документы нужны? Куды идтить? – наступала бабка, и я безнадежно проигрывала этот бой. Еще хуже бывало, если из трубки раздавался тихий вкрадчивый голос, предлагавший мне выкупить военный сертификат. Когда мне предложили это впервые, я полностью показала всю степень моей непрофессиональности.
– А что это такое? Лотерея? – мужчина тут же отключился. Однажды какая-то ушлая бабенка из вредности доставала меня вопросами:
– Назовите порог необлагаемого налогом имущества?
– Миллион, – говорила я подслушанную от других цифру. Но мадам не останавливалась.
– На всех или на одного?
– На одного, – отвечала я, холодея. Я ни на каплю не была уверена в правильности моего ответа. Но лицо фирмы надо сохранять любой ценой, а бить будут потом.
– А что написано про это в новом законопроекте? Он лежит в думе!
– Не знаю, – признавалась я.
– Что же вы за эксперт. Вы должны владеть всеми законопроектами вплоть до первого чтения. – Тоном победителя спартакиады подводила она итог. – Обращусь в Миель, там все знают.
– Успехов, – отвечала я. С такой, как ты, я и сама не хочу работать. Я выбрасывала ее из головы после того, как на всякий случай выясняла все про нашу кривую и необъяснимую систему налогообложения сделок с недвижимостью. От моих вопросов пухла голова штатного юриста и он начинал обходить коридор, примыкающий к нашему кабинету десятой дорогой. Пускай-пускай. Раз Инкорс платит этому оболтусу с коркой МГУ большой и приятный оклад, стерпит он и меня и мои вопросы. Зато потом я смогу сказать клиентам при случае:
– Что вы, даже приватизация не дает стопроцентной гарантии юридической чистоты квартиры. Только профессиональный маклер определит степень риска точно, – подразумевалось, что этот маклер – я. Людям нравилось. Я чувствовала себя врушкой, но деньги не пахнут. В октябре я продала первую свою личную квартиру. В смысле, квартиру своего личного клиента, и получила одним махом шестьсот баксов. Два месяца платежей. Два месяца для того, чтобы заработать что-то еще.
Рутина работы затянула меня и даже начала нравиться. Опытным путем я установила, что она ненамного легче, чем торговля цветами. Наверное, в теплые дни стояние на дороге с гвоздичками будет даже попроще. Но удовольствия от завершения договоров, радость, которой со мной щедро делились клиенты, получавшие из моих рук очередную квартирную мечту, не могло сравниться ни с чем, что было со мной раньше. Я чувствовала себя порой почти волшебницей. И мне очень нравилось смотреть новые квартиры, знакомиться с новыми людьми. Но не всегда клиенты радовали меня. Однажды, в середине октября рекламный телефон заговорил голосом усталой и обессилевшей женщины.
– Агентство Инкорс, менеджер Петрова, чем я могу….
– Алло, скажите, как мне поменять квартиру? – выдохнула она.
– Легко. Вам достаточно обратиться к нам, – бодро рапортовала я. Настроение прекрасное, и сам факт, что эта женщина хочет меняться, а не просто узнать, к примеру, порядок оформления наследства, меня воодушевлял.
– Да? А что для этого нужно?
– Практически только ваше желание. У вас квартира в собственности?
– Да. Она наша.
– А какие документы?
– Ну… – задумалась она, – мы ее получали по обменному ордеру. Он должен быть в Жеке.
– Нет. Получается, что она у вас неприватизирована.
– А, это нет. А надо? – расстроилась она.
– Обязательно.
– Понятно, – я почувствовала, что она сейчас повесит трубку и будет расстраиваться дальше.
– Постойте, если это для вас трудно, то в рамках договора с нашим агентством, мы можем заняться этим вместо вас.
– Правда?
– Да! И вам вообще ничего не придется делать. Только переехать.
– Это было бы хорошо. А как быстро?
– Ну, приватизация без ускорения – это полтора-два месяца. Пока продадим. Вы куда хотите переехать?
– Все равно… – обреченно сказала она.
– Так не бывает. Вам нужны деньги? Как вас зовут?
– Ирина.
– Меня Оля.
– Очень приятно. Нам, конечно, очень нужны деньги. Но переехать нужно еще больше. Куда мне подъехать?
– Вы одна прописаны в квартире.
– Нет. Еще дочь. Ей тоже нужно приехать? – она вдруг забеспокоилась.
– Можно сделать так. К вам приеду я. Посмотрю квартиру, оценю, привезу кое-какие варианты. И договор на месте подпишем.
– Да! Так будет лучше всего, – обрадовалась она.
– Тогда до встречи, – я повесила трубку, записав ее адрес и телефон, но внутри что-то подсказывало, что с этой дамой ничего не будет просто. У нее там явно какая-то личная драма. И мне придется влезть в нее по локти. И почему все любят использовать риэлтеров как бесплатных психоаналитиков?
Я поехала домой. Надо же, человек действительно ко всему привыкает. И я езжу в Медведково как к себе домой, а понтовая Покровка стала только местом извлечения прибыли. Причем прибыль эта сразу же отправляется в банк, поэтому мне от нее ровно никакой радости. Посещение банка давно перестало быть событием, так как Руслана я больше не видела. По вечерам я продолжаю свой квартирный марафон, так как наши отечественные люди уверены – по такому важному и серьезному поводу, как квартира на поздно позвонить и в двенадцать часов. А уж девять-десять – вообще самое время. Поначалу мои деточки, подзуживаемые маменькой, орали:
– Это просто свинство! Скажи, чтобы звонили на работу.
