Джилл Шелвис - Впервые в жизни
Значит, не шутит.
— О нет! Нет, нет, нет!
— Но почему?
— Что я знаю о девочках‑подростках?
— Но ты помнишь, как сама была подростком?
Да, куда лучше, чем хотелось бы! Как и Райли, она осталась на улице в слишком юном возрасте. Если оглянуться назад, просто чудо, что она вышла из испытания без особых потерь, не говоря уже о том, что осталась жива.
— У меня нет времени на…
— Попытайся немного ее смягчить, — попросил он. — Я хочу помочь ей. Но не слишком ей нравлюсь, и похоже, она попала в беду.
— Какую беду?
— Не знаю.
Мэтт провел ладонью по лицу, словно смертельно устал и едва держался на ногах. И черт побери, если и это не смягчило ее!
— Вытяни из нее все, что можешь, — попросил он, почувствовав, что Эми сдается. Очевидно, он не настолько устал, чтобы не воспользоваться ее слабостью. — Больше ничего. Всего несколько минут.
— Но почему именно я?
Он погладил ее висок загрубевшим пальцем, отчего она вздрогнула.
— Потому что умеешь обходиться с людьми.
Она сдавленно хохотнула.
Ее обхождение с людьми обычно заключалось в умении их злить.
— Ну, если я твоя последняя надежда, значит, в беду попал ты.
Его обжигающий взгляд говорил о том, что он не просто в беде. Что он и ЕСТЬ беда и стоит каждой секунды этой беды. Но его следующие слова быстро загасили внутренний огонь:
— Думаю, с ней дурно обошлись. Либо били, либо… Заметь, она терпеть не может, когда до нее дотрагиваются. А когда мы пришли сюда, она предположила, что в уплату я потребую секс.
Эми снова стало нехорошо, но она кивнула и попыталась протиснуться мимо Мэтта в обеденный зал. Но он сжал ее запястье.
— Эй, ты в порядке?
— Конечно!
Как всегда. Она попыталась вырвать руку, пронизывая Мэтта взглядом, но тот не сразу ее отпустил. Ее патентованный «не заставляй меня пинать твою задницу» взгляд.
— Мне нужно работать. Джан платит мне не за то, чтобы шляться по коридорам и целоваться с посетителями.
Усталость в глазах Мэтью немного рассеялась. Он улыбнулся так, что ей захотелось снова его поцеловать.
— Ты часто целуешься с посетителями?
Эми оттолкнула его. Можно подумать, Мэтт не знает, что он единственный. И несмотря на то что ей якобы не терпелось вернуться к работе, она не сразу пошла к столикам.
Немного подождала. Набрала в грудь воздуха. Она охвачена смятением, которое не в силах унять.
Чуть пораньше она обслуживала большой столик, когда по спине прошел озноб, а тело вдруг охватило жаром.
Это Мэтт вошел в зал…
Ничего необычного. Он часто приходил. Сегодня — немного позже обычного, а это означало, что он провел длинный и трудный день.
Встряхнувшись, Эми подошла к стойке с напитками, чтобы принести ему газировки.
Там стояла Джан, проверявшая машину для льда.
— Смотри, как ты ходишь перед ним на задних лапках! — проворчала она. — В жизни не думала, что ты будешь так вертеться перед мужиком.
— Я ни перед кем не верчусь.
Джан понимающе ухмыльнулась, чем ужасно подействовала на нервы Эми. Да, Мэтт наверняка умирает от жажды и усталости, и что тут такого? Мэтта в городе знали все. Знали, что он пьет и сколько.
И да, она согласилась поговорить с ним. Бизнес, только и всего.
Что‑то в этом роде.
Она шагнула в сторону, чтобы лучше рассмотреть Мэтта с девушкой. Ей понравился его вид в слегка пыльном помятом мундире. Вооружен. Измотан до предела. Длинные ноги вытянуты. Широкие плечи прижаты к перегородке между столиками. Возможно, весь день провел в горах, судя по загоревшему лицу. Но тем не менее пахло от него чудесно.
Что раздражало и смущало ее еще сильнее. Потому что ей давно следовало бы перестать замечать, как от него пахнет.
Мысленно закатив глаза, она подошла к столу Мэтта, чтобы принять заказ.
— Мне как обычно, — бросил Мэтт и, глядя на угрюмую девчонку, не желавшую ни с кем встречаться взглядом, спросил: — Райли?
— Мне все равно.
Мэтт вздохнул и обратился к Эми:
— Ей то же, что и мне.
— Его «как обычно», — сообщила Эми девчонке, — состоит из бургера с голубым сыром и двойным беконом, бесчисленных порций «Доктора Пеппера» и куска пирога. И под куском я подразумеваю четверть пирога. Готова съесть все это?
Райли приоткрыла рот, но послушно кивнула.
Эми вернулась на кухню, где Джан беседовала с их поваром Генри. Генри, на десять лет младше Джан, был уроженцем Лаки‑Харбора. Двадцать лет водил грузовик, прежде чем поступить в кулинарную школу в Сиэтле. Потом он клялся, что стряпня исцелила его душу.
И его стряпня уж точно исцелила «Ит ми», тихо загибавшуюся с тех пор, как ушла последняя повариха Тара Дэниелс, которую переманила местная гостиница.
Джан стояла перед противнем с яблочным пирогом, пытаясь разделить единственную оставшуюся половинку на три части. Эми сунула листок в барабан для заказов, потянулась к противню и стащила самый большой кусок пирога.
— Эй! — возмутилась Джан. — Я собиралась его подать.
— Осталось еще два.
— Да, но ты схватила самый большой.
— Для Мэтта, — пояснила Эми и заодно реквизировала и второй кусок.
— А это для девушки, которая с ним пришла.
— Но почему самый большой именно Мэтту?
— Потому что ты неровно его разрезала.
— Да, но почему его кусок — самый большой?
— Потому что он дает самые щедрые чаевые.
Джан уставилась на нее и ехидно закудахтала, хлопая себя по бедрам. Генри немедленно к ней присоединился.
— Вот еще! — оскорбилась Эми. — Это чистая правда!
По крайней мере частично правда. Мэтт куда более щедр, чем остальные.
— И он любит пироги!
— Девочка, он любит тебя, — вразумила Джан.
Эми решительно проигнорировала эти слова, хотя по телу прошла дрожь наслаждения. Правда, Мэтт вовсе ее не знает, но его точно к ней влечет. И это влечение взаимно. Неужели это любовь?
Эми всегда было безразлично, что о ней думают. Но теперь она вдруг осознала, что все изменилось. Все.
Она отложила пироги, запретив Джан их подавать, и быстренько приготовила два салата.
— Салаты никто не заказывал, — напомнила Джан.
— Ты что, пишешь сегодня книгу?
Джан изогнула бровь.
— Девчонка сбежала из дому. Ей нужны витамины.
— Да мне плевать, даже если она президент Соединенных Штатов. Кому‑то лучше заплатить за салаты!
— Убытка ты не понесешь, — заверила Эми и понесла тарелки к столику Мэтта.
Стоило при этом посмотреть на его кислую физиономию!
— Не люблю салат, — проворчал он.
— Почему? — спросила Эми.
