Джилл Шелвис - Впервые в жизни
— Нет! — вскрикнула она, но тут же взяла себя в руки. — Я не сажусь в машину к незнакомым людям. Сейчас уйду.
У Мэтта не было законных причин ее задерживать.
— Убери права, чтобы не потерять.
Девица снова открыла рюкзак, и Мэтт, даже не скрываясь, внимательно осмотрел содержимое. Бутылка воды, что‑то похожее на чистую рубашку и фонарик.
Он положил руку на плечо Райли.
— Где взяла фонарик?
— Купила… уже давно.
В точности похож на тот, что исчез с бампера грузовика Мэтта. Впрочем, такие продаются по всей округе. Больше половины людей в этих горах покупали их.
Райли застегнула рюкзак до половины, поскольку старая молния застряла. Но это не остановило ее. Она попросту прижала рюкзак к груди и удрала. Меньше чем за десять секунд деревья ее поглотили.
Мэтт покачал головой и вернулся в домик, но не просидел за столом и получаса, как его снова вызвали.
Как старший в округе, он выполнял множество обязанностей: пожарного, фельдшера «скорой», копа, спасателя. В следующие несколько часов он подтвердил звание спасателя, чтобы выручить двух каякеров из реки Ширли, которая в это время года разлилась под напором таявших снегов. Капризная и опасная река была закрыта для всех видов водного спорта. Но каякеры проигнорировали предупреждающие таблички и спустили свои суденышки на воду, после чего их понесло течением.
Для того чтобы их спасти, потребовались силы Мэтта, его лесничих и дополнительной команды, вызванной из южного округа. Двое лесничих были ранены, но даже после всего этого каякеры отказались уйти, заявив, что это общественная территория, на которой они имеют право делать все, что угодно.
Кончилось тем, что Мэтт выгнал их за нарушение законов парка, а когда они стали спорить, запретил появляться здесь до конца сезона, только потому, что они оказались полными идиотами.
Иногда неплохо носить бляху.
Теперь, на время лишившись двух лесничих, он вернулся к работе. Помог составить ежедневные отчеты о состоянии трасс. Проследил продвижение животных и птиц, помчался на место небольшого лесного пожара на южной границе, который, к счастью, был полностью потушен ко времени его прибытия. К концу смены он был разгоряченный, потный, уставший и голодный. Но прежде чем уехать домой, все‑таки нашел силы добраться до того места, где, по словам Райли, отдыхала ее семья, чтобы проверить разрешения. Это не составило труда, поскольку было начало сезона и снег едва успел стаять за последние несколько недель. Пока что у Мэтта было зарезервировано четыре стоянки, и только одна предназначалась для целой семьи.
Которая в данный момент собралась вокруг костра и жарила хот‑доги и кукурузные початки. У Мэтта даже слюнки потекли. Он проглотил единственный сандвич много часов назад, до истории со спасением каякеров.
У отдыхающих не было дочери‑подростка.
А это означало, что с ужином придется подождать. Развернув грузовик, Мэтт направился по пожарной дороге к месту незаконно разведенного костра, где в прошлый раз нашел девчонку.
Огонь по‑прежнему был погашен и все еще излучал остаточное тепло. Рядом скорчилась Райли.
Увидев лесничего, она мгновенно вскочила.
Мэтт предупредил ее действия:
— Попробуй только! Я не настроен на очередную пробежку по лесу.
Черт возьми, он совершенно измотан и голоден!
— Что ты здесь делаешь? — спросила Райли, застыв, как олень, ослепленный светом фар, хотя далеко не такой невинный, как Бэмби.
— Я хотел спросить об этом же.
— Я имею право находиться здесь.
— Ты мне лгала!
Ее глаза сверкнули.
— Ты все равно не поверишь ни одному моему слову!
— Неправда. И вот тебе совет на будущее: ложь служащему правоохранительных органов — не слишком умный поступок. Сразу лишаешься доверия.
— О, ради Бога…
Она угрюмо умолкла, сжавшись, словно стараясь защититься.
— Ты не доверял мне еще до того, как я открыла рот.
— Потому что ты убегала!
— Ладно, знаю, ты не любишь, когда убегают или лгут. Иисусе!
— И такой настрой мне тоже не нравится! — сообщил он.
Она воздела руки к небу.
— А что тебе нравится?
— Сегодня почти ничего. Где твоя семья, Райли?
— Ладно, я здесь одна. Но ты видел мои права. Мне восемнадцать, и я могу находиться где хочу.
— Откуда ты?
— Из города.
Прекрасный ответ!
— И что ты делаешь в городе?
— Гощу у друзей.
Мэтт вздохнул. Похоже, они ходят по кругу.
— У каких именно?
— Я смотрю полицейские сериалы и знаю, что не обязана отвечать.
Черт побери!
— Ладно, идем!
— Погоди… что?!
Тараща на него ставшие огромными глаза, Райли попятилась.
— Ты не можешь меня арестовать.
— А ты сделала что‑то, заслуживающее ареста?
— НЕТ.
— Значит, тебя не арестуют. Я отвезу тебя в город. К твоим друзьям.
А затем он намерен позвонить своему другу, шерифу Сойеру Томсону, пусть проверит ее права. Узнает, не представляет ли она интереса для полиции. Не числится ли в пропавших.
Девчонка отвела взгляд.
— Не нужно меня подвозить.
— Здесь ты ночевать не будешь. Садись в грузовик.
Она забросила рюкзак в грузовик с такой силой, что у него даже голова разболелась от стука. Уселась на пассажирское сиденье и хлопнула дверью.
Мэтт набрал в грудь воздуха и повез ее наглое высочество в город, гадая, почему на этой неделе судьба подбрасывает ему упертых баб.
В тягостном молчании было слышно, как урчит в животе Райли. Она игнорировала и живот, и Мэтта и не поворачивала лица от окна. Но к тому времени, когда они свернули на главную улицу Лаки‑Харбора, урчание заглушало все злобные мысли, которые она посылала в сторону Мэтта.
— Куда? — коротко спросил он.
— Высади меня здесь.
«Здесь» было местом, где встречались причал и берег.
— Твои друзья живут на причале? — сухо осведомился он и остановился на парковке причала.
Райли немедленно потянулась к ручке двери, но Мэтт схватил ее за свитер.
— Не так быстро.
Она оцепенела.
— Не благодарю тебя за то, что подвез, особенно если при этом лишусь последнего свитера.
У него все скрутило внутри.
— Я не жду благодарностей, но и не оставлю тебя на чертовом углу. Едем в закусочную, и я тебя накормлю.
Она изумленно уставилась на него:
— С чего бы это?
— С того, что ты голодна. И никаких, — продолжал он, прежде чем она успела снова заговорить, — благодарностей за это я не ожидаю.
Райли, словно загнанное, раненое, изголодавшееся животное, молча моргала. Мэтт почувствовал ее недоверие куда острее, чем сегодняшний апперкот правой Тая.
