Татьяна Тронина - Мама, я мальчика люблю!
– Да она это, она! – проскрипел второй посетитель. – И так ясно…
«Что ясно?» – хотела спросить Римма, но не успела. Первый громила выхватил из-за спины большой мешок и молниеносным движением накинул его на Римму. Душная темнота окутала ее – не было сил даже вздохнуть.
Грубые руки подхватили мешок, и громилы побежали вниз по лестнице. Потеряв от страха и духоты сознание, Римма не слышала, что где-то рядом поднимается лифт.
Это возвращалась Настя с набитыми всякой провизией сумками.
– Что это у вас – двери нараспашку… – проворчала она, втискивая свои сумки. – Входи кто хочет, выноси что хочешь… Римма, Кинеша!
В коридор выскочила Кинеша со связками бус, озабоченная и веселая.
– Ой, Настя, а я и не слышала, как ты пришла… а мы тут с Риммой играем. Римма, ты где?..
Риммы нигде не было.
– Спряталась поди, – проворчала Настя. – Как маленькая – все в игры играет…
Но Кинеше происходящее почему-то очень не понравилось. Она бросила бусы на стол и выглянула в окно. Там, у дороги, двое громил запихивали какой-то большой сверток в черный автомобиль.
– Римма, да где ты там, отзовись! – тем временем сердито кричала Настя.
– Настя… – подбежала к ней Кинеша. – Кажется, надо срочно вызвать полицию!
– У нас не полиция, у нас милиция, – поправила Настя. – Да что случилось-то? Я прихожу – дверь нараспашку, входи кто хочешь, уноси что хочешь… Неужели наша люстра пропала? Ей же цены нет!
– Хуже, Настя, хуже… – прошептала Кинеша бледнеющими губами. – Кажется, нашу Римму украли.
Глава 6
Похищенная
Сначала Римма ничего не поняла.
Почувствовав на своей голове пыльный мешок, она сразу потеряла сознание.
Ее долго везли на машине – она смутно чувствовала, как та подпрыгивает на ухабах, потом колеса зашуршали по гравию. Способность соображать вернулась не сразу, и какое-то время Римме казалось, что она спит и все происходящее ей снится. А потом словно удар грома: «Мамочки, меня же похитили!»
Окончательно она пришла в себя в полутемной комнате с зарешеченным окном. Уже без мешка на голове. Потерла затылок, которым, кажется, сильно обо что-то стукнулась, и обошла комнату. Единственная дверь была закрыта, окно выходило на бетонную стену.
Римма села на стул, стоящий посреди комнаты, и задумалась.
«Меня похитили – это и дураку понятно, – попыталась рассуждать она. – Если бы меня хотели убить, то убили бы сразу, а не везли к черту на кулички. Зачем меня похитили?»
Хоть Римма и решала сложные задачи из раздела высшей математики, но эта ситуация, в которой были одни неизвестные, показалась ей неразрешимой.
«Если бы нас хотели ограбить, то не стали бы меня похищать. Просто, как пишут в милицейских сводках, заперли бы нас с Кинешей в ванной, а сами бы преспокойно обчистили квартиру. А что, если это киднепинг? Ну, когда людей похищают ради выкупа?! Напишут маме с папой письмо: «Уважаемые господа, если хотите получить свою дочку обратно, пришлите нам определенную сумму денег». Нет, что-то не то…»
Семья Денисяк, конечно, по нынешним меркам была совсем не бедной. Но и не такой богатой, чтобы устраивать киднепинг. Похищают родственников всяких нефтяных магнатов, а не дочку ученого и музыкантши. Самое ценное – это старинные вещи, которые остались от дедушки, но их же не тронули! Получался какой-то заколдованный круг…
Один из бандитов спросил, не из Африки ли она? А другой довольно грубо его перебил, сказав, что и так ясно, что это она.
Кто «она»?
«Меня перепутали с Кинешей! – озарило Римму. – Я же еще в этом дурацком гриме… Но зачем кому-то понадобилась Кинеша?»
В это время в двери заскрипел замок и она распахнулась.
В комнату вошли ее похитители. Это были те двое громил – один повыше и постарше, другой помельче и помоложе. «Какие у них ужасные лица!» – с отвращением подумала Римма.
– Очухалась? – спросил первый. – Слышь, Санек, какая-то она чудная…
– А ты чего хотел? – нервно спросил этот самый Санек. – Ты, Митрич, много ли в своей жизни негров видел?
Римма хотела возмущенно заявить им, что они не имеют права и вообще их за киднепинг в тюрьму посадят, но от волнения в ее голове все перемешалось. Вместо этого она сердито произнесла:
– Выражение «негры» – некорректное, оно может обидеть современных жителей Африки. Если же вы, например, обращаетесь к чернокожим жителям Америки, то надо говорить «афроамериканцы».
Тот, кого звали Митрич, удивленно открыл рот, а Санек занервничал еще больше.
– Ты посмотри, какая умная! – Он стянул с головы вязаную шапочку и яростно почесал бритую голову. – Черт, кто придумал эти шапки носить, у меня аллергия на шерсть… мне маманя с детства только кожаные кепки надевала!
– Кепки нельзя – это не наша специфика, – солидно произнес Митрич, постепенно приходя в себя от удивления. – Терпи, Санек. Однако она хорошо по-нашему балакает, как будто здесь родилась!
– Нас предупреждали, – буркнул Санек, продолжая нервно чесать макушку. – Вот что, как тебя там… Кукуша…
– Не Кукуша, а Кинеша, – растерянно произнесла Римма. – Только вы перепутали – я совсем не та, кого вы хотели похитить, поэтому предлагаю меня немедленно отпустить.
– Ничего не понял, – вздохнул Митрич. – Чего мы там перепутали? Хотя что с нее взять – по-нашему вроде правильно болтает, но все равно… Как есть эта… африканка. Кукунеша…
– Сиди тихо! – рявкнул Санек, словно Римма была глухонемой. – Отсюда никому не выбраться! Вечером за тобой придут…
И они ушли, хлопнув дверью.
Теперь Римме окончательно стало ясно, что ее перепутали с Кинешей. Она вдруг вспомнила, как волновалась сестра в последнее время и все оглядывалась по сторонам, как будто за ней следили. «Значит, она была права… – покаянно вздохнула Римма. – А я ей не верила, все твердила, что это у нее от нервов! Интересно, а дома уже волнуются?..»
Она представила, что сейчас творится дома.
Бабушка плачет и пьет валерьянку, папа примчался с работы, и мама тоже – вместе с тетей Кариной и тетей Региной. Кинеша тоже переживает… Милиция задает всякие вопросы и ходит в сапогах по персидским коврам, которые прапрадедушке когда-то подарил ученый Пржевальский… Мама всегда переживала, когда по этим коврам ходили в уличной обуви. Хотя ковры как ковры, по ним никак не скажешь, что они особо ценные.
«А действительно ли все они переживают? – вдруг пришла в голову Римме странная, предательская мысль. – Нет, сначала поплачут, конечно, а потом успокоятся… Что им я?.. У них же теперь есть Кинеша… Какая, например, разница бабушке, какую внучку любить? Или тетя Карина с тетей Региной – они вообще только музыку любят… Мама? Маме от меня только одни расстройства. Я некрасивая и неловкая, я себе неподходящую компанию выбираю. Папа?.. Ну, папа тоже про меня забудет – у него его генератор на первом месте».
