После измены. Месть мне к лицу (СИ) - Вирго Софи

Поправляю ему одеяло, и в этот момент в кармане халата вибрирует телефон. Кто это может быть? Сердце начинает биться чаще, когда я вижу имя: Роза.

Сообщение короткое, но от него дыхание перехватывает.

"Твоя Олька не теряет времени. Уже закрутила курортный роман с каким-то итальянцем. Видео пришлю позже. Наслаждайся мыслью, как Игорек будет рвать и метать, когда узнает 😈"

Она все же полетела и не сказала? Вот же неугомонная, но за такую новость я ей благодарна. Губы невольно трогает ухмылка, но это не радость, это оскал зверя, который наконец-то увидел слабое место своего обидчика.

- Ну что, Оленька, – шепчу я так тихо, что даже не уверена, сказала ли это вслух, – недолго музыка играла.

- Мам, ты чего смеешься? – Саша откладывает ложку, его брови поднимаются в удивлении, а во взгляде появляется та самая детская проницательность, которая всегда заставляет меня чувствовать себя раздетой догола.

- Да так… Вспомнила одну глупую шутку, – отвечаю, ощущая, как лицо прячется за маской, за которой прячется вся моя боль.

- Какую? Ну скажи! – он тянет меня за рукав, и его пальчики кажутся такими хрупкими, такими беззащитными...

- Ну представь, – присаживаюсь на край кровати, чувствуя, как пружины скрипят под моим весом, – идет ежик по лесу и вдруг видит, гриб растет. И гриб ему и говорит...

- Мам! – хмурится Саша, и в его глазах вспыхивает искорка удивления, та самая, что была до всего этого кошмара. – Ты же сама говорила, что грибы не разговаривают!

- Ну вот видишь, даже ты понял, что шутка глупая, – смеюсь, радуясь, что смогла отвлечь.

Он снова ест кашу, а я думаю, неужели правда эта стерва, которая разрушила мою семью, не продержалась и дня? Представляю, как перекосит Игоря от бешенства эта новость. Как же сладко будет наблюдать, как он поймет, что его предали точно так же, как он предал меня. Это будет лучшая агония мира.

Но радость, если это вообще можно назвать радостью, от этой новости длится недолго. Телефон снова вибрирует в руке. На этот раз звонит Лена, моя помощница из кафе.

- Алло, Лен? Что-то случилось? - поднимаю трубку, и сразу же ощущаю, как по спине пробегает холодок от ее всхлипываний.

- Марго… - ее голос дрожит, слова срываются. - Ты сидишь?

- Что такое? Говори! - Саша вздрагивает на кровати.

- У нас… у нас пожар. Только что… - Лена задыхается, и в трубке слышны какие-то отдаленные крики, гул голосов.

- Что?! - вырывается у меня. В голове мелькают образы: мое кафе, в которое я вложила душу, которое было последним островком стабильности все в огне. - Как пожар? Что случилось?

- Какой-то мужик в черной маске зашел, - Лена говорит прерывисто, голос ее хрипит от дыма или слез. - Вылил из бутылки какую-то вонючую жидкость прямо на столы и поджег. Все вспыхнуло моментально…

- Ты что, шутишь? - голос звучит резче, чем я хотела бы, и вижу, как Саша съеживается, услышав этот тон. Сразу же стараюсь говорить тише, но поздно, сын напуган. - Скажи, что это розыгрыш…

- Марго, я бы не стала так шутить, - Лена отвечает медленно, и в ее голосе такая усталость и страх, что у меня холодеет внутри. - Я сама ползала в дыму, людей выводила. Пожарные уже тут, полиция тоже. Они требуют хозяйку.

- Боже мой… - шепчу, и вдруг понимаю, что у меня пересохло во рту. Глотаю с трудом. - Все живы? Никто не пострадал?

- Да, успели выбежать. Но зал… Марго, там все в саже. И запах этот жуткий…

- Хорошо. Я скоро буду, вешаю трубку, не в силах ее слушать и в голове пустота.

Игорь.

Я знаю, он мог. После всего, что произошло, после его удара, после того, как он бросил сына… Да, он мог.

- Мам, что случилось? Ты вся белая.

- Ничего страшного, - глажу его по голове, стараясь говорить спокойно, хотя пальцы дрожат. - Просто небольшая проблема на работе. Мне надо ненадолго отлучиться. Ты побудешь с медсестрой, ладно?

- А что случилось? - он хватает меня за рукав, и его пальчики цепляются за ткань, будто боится, что я исчезну. - Почему ты так испугалась?

- Все в порядке. Я скоро вернусь. Ты не успеешь соскучиться.

- Правда?

- Честное слово, - он согласно кивает, но в глазах недетская тревога. Я быстро выхожу в коридор, и тут же набираю Раевского, сама не знаю зачем.

- Здравствуйте, - говорю, как только он берет трубку, - у меня ЧП.

- Что случилось? - его голос мгновенно становится жестким, и это хоть немного возвращает меня к реальности.

- Только что позвонили из кафе. Его подожгли.

- Как подожгли? Подробнее, - разговор рваный, скупой, все четко и без лишних слов, все как мне надо, и я этому рада.

- Какой-то мужчина в маске облил столы горючей жидкостью и поджег. Лена говорит, все вспыхнуло моментально.

- Вы где сейчас?

- В больнице с Сашей. Но мне нужно срочно ехать туда.

- Я буду через двадцать минут, - отрезает он, и в его тоне нет места возражениям. – Я вас сам отвезу и поговорю со всеми.

- Но там уже полиция… Они требуют хозяйку.

- И пусть требуют. Они там долго еще будут по протоколам, ничего страшного. Им есть кого опрашивать.

И все, сам вешает трубку не давая поспорить. Ладно, ждать, значит ждать. Ему все же виднее, он за это деньги получает. Наверное.

Если это действительно Игорь, он пожалеет об этом сильнее, чем о чем-либо в своей жизни.

Сильнее, чем я пожалела о том, что когда-то его полюбила.

Глава 22

Глава 22

Марго

Я стою перед кафе, и ноги будто приросли к асфальту, словно корнями вросли в эту треснувшую плитку, которую мы с девочками так тщательно отмывали каждое утро.

Черные разводы копоти ползут по некогда бежевым стенам, как ядовитые змеи, оставляя за собой след разрушения.

Выбитые стекла окон зияют пустыми глазницами, отражая мое искаженное отражение.

Внутри пепелище, которое еще утром было моей гордостью, моим спасением, моим вторым домом.

Обугленные стулья, на которых так любили сидеть постоянные клиенты, оплавленные стойки с выгоревшими узорами, потолок, почерневший от дыма, все это убивает.

В воздухе пахнет гарью, она въедается в легкие, в одежду, в волосы, и от этого першит в горле, но я даже не пытаюсь откашляться. Все, во что я вкладывала душу последние годы, каждую свободную минуту, каждую копейку, каждую каплю пота, превратилось в жалкие декорации для фильма-катастрофы, в котором я не хочу быть главной героиней.

- Марго… Боже, прости… - Лена подходит ко мне, ее пальцы дрожат, когда она невольно оставляет на моем рукаве отпечаток сажи. Ее глаза красные то ли от слез, то ли от дыма, а может, и от того, и от другого. Губы потрескались, голос хриплый, будто она кричала, пока не сорвала связки. - Мы сразу вызвали пожарных, но этот… этот тип вылил какую-то адскую смесь. Все вспыхнуло за секунды… Даже вода не помогла, пламя просто… просто пожирало все.

Я киваю, сжимая челюсти до хруста, до боли, чтобы не закричать, не разрыдаться, не упасть на колени прямо здесь, перед всеми. Глаза предательски наполняются слезами, но я резко моргаю, прогоняя влагу, закусываю губу до крови. Нет. Не сейчас. Не перед ними.

- Главное, что все живы. Клиенты? Персонал? Никто же не пострадал? - каждое слово дается с трудом.

- Нет, слава богу. Все успели выскочить. Но вот это… - Лена беспомощно разводит руками, обводя взглядом руины, и ее глаза блестят от слез, которые она, как и я, не позволяет себе пролить. - Все. Барная стойка, столики, вазы… Даже твои любимые кружки с котиками…

Она замолкает, не в силах продолжать, и ее плечи содрогаются от подавленных рыданий.

Я закрываю глаза, но это не помогает. Перед глазами все равно всплывают цифры, цифры, цифры.

Ремонт.

Новая техника.

Потерянная выручка.

Аренда, которая не подождет.

А страховка… мне не видать ни копейки. Не признают они этот случай страховым, уверена.

- Не переживай, все восстановим, - говорю твердо, открывая глаза. - Как бы дорого это ни вышло, говорю так, будто клянусь. Себе. Им. Этому проклятому месту, которое стало частью меня.