Прописывая правила (ЛП) - Люкс Сагара

— Ты же в курсе, что я на службе и не могу пить?

Я смотрю на неё очень серьёзно.

— У вас проблемы с контролем над выпивкой, агент Дюпре?

— Александра, — отвечает она, не сводя с меня взгляда. — И вообще, у меня нет проблем с вином. Что я не люблю, так это тех, кто злоупотребляет.

— Кто-то скажет, что появление в офисе без предварительной записи и без приглашения — явный признак злоупотребления. Возможно, даже злоупотребление властью.

Александра заливается смехом. В тот момент, когда она запрокидывает голову, я вспоминаю выражение её лица, искажённое от оргазма. Я подношу бокал с вином к губам и делаю большой глоток, чтобы прогнать все мысли.

— Ты очень... необычный парень.

— Никогда не слышал подобных слов в свой адрес. — Прочищаю горло, не торопясь. — Когда люди говорят обо мне, то чаще всего используют термины «обычный» и «скучный».

Александра протягивает руку к бокалу.

— Может, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, в тебе нет ничего скучного.

Говоря это, она не смотрит на меня.

Но я смотрю на неё.

Я вижу, как её пальцы скользят по ножке бокала, касаясь так, как я хотел бы, чтобы она касалась меня. Мой живот напрягается. Воздух становится густым, когда мои мысли возвращаются к тому, что было несколько ночей назад. К её тихим стонам. К влажным звукам её пальцев. К моему неудовлетворённому желанию, когда она решила повернуть монитор и исключить меня.

Я до сих пор не простил её за это.

«Я также не перестаю думать об этом».

Я тянусь к ней и обхватываю её пальцы своими. Заставляю сжимать стекло так же, как хочу, чтобы она сжимала мой член: крепко.

Александра широко раскрывает глаза.

Она сказала, что не любит тех, кто злоупотребляет чем-либо.

Она солгала.

Я знаю, потому что, когда поднимаю бокал и подношу его к её губам, она не останавливает меня. Она буквально пьёт из моих рук. Её горло сжимается за секунду до того, как она делает глоток. Слишком много жидкости. Несколько капель стекает с её губ.

Часть меня хочет проследить их путь глазами — или языком.

Вместо этого я рассматриваю её.

Губы влажные от вина.

Лицо покраснело.

Глаза блестящие, яркие.

Затруднённое дыхание.

Её имя вертится у меня на языке. Я собираюсь произнести его, не обращая внимания на небольшой дефект речи, который обычно стараюсь контролировать, когда официант приносит наши блюда.

Я убираю свои пальцы от пальцев Александры и расправляю на коленях салфетку. Делаю ещё один глоток вина. Теперь, когда я видел, как оно смачивало её губы, вкус становится другим. Лучше.

Я разрезаю стейк и откусываю кусочек. Прожевав, поднимаю взгляд на неё. Она смотрит на меня так, словно никогда раньше не видела. Её пальцы всё ещё сжимают бокал, лицо раскраснелось — и не только от вина.

— Разве ты не голодна?

После минутного колебания она убирает пальцы от бокала и снова прикасается к своим волосам.

— Нет. То есть да. — Она берёт столовые приборы с принуждённой улыбкой. — Я голодна, и это блюдо выглядит великолепно.

— Тебе понравится, — заверяю я.

«Как и всё остальное, что я решу тебе дать».

ГЛАВА 12

АЛЕКСАНДРА

Мне определённо нужно найти себе мужчину.

И не безликого, чьё влияние пробуждает во мне самые тёмные стороны, заставляя терять рассудок. Настоящего мужчину. Кто будет рядом. Тот, кого смогу познакомить со своей семьёй и который поможет мне не упустить из виду то, что правильно или реально.

Аид не настоящий.

Флиртовать с подозреваемым неправильно.

Но Томас не подозреваемый.

Пока ещё нет.

В любом случае я его не интересую. Он ест молча, не отрывая глаз от своей тарелки.

Время от времени он тянется к своему бокалу и делает глоток вина. Каждый раз, когда это происходит, моё дыхание учащается, и я вспоминаю, что почувствовала, когда он поднёс бокал к моим губам.

Мне не следовало пить, и не только потому, что я на службе. Алкоголь оказывает на меня странное воздействие. Он толкает на поступки, которые обычно несвойственны моей натуре: например, я нахожу простое прикосновение пальцев возбуждающим или говорю вещи, о которых могу пожалеть.

— Хочешь узнать что-то странное? Когда я впервые увидела тебя, ты произвёл на меня совершенно иное впечатление.

Томас продолжает есть, словно не слыша моих слов. Он даже не отрывает глаз от тарелки.

Поэтому я продолжаю.

— Несмотря на то что ты находился в своём кабинете, создавалось впечатление, что ты... не на своём месте. Например, пятно от кофе на манжете или криво повязанный галстук.

Эти примеры не случайны. Я упомянула детали, которые поразили меня во время нашей первой встречи, наряду с небрежно уложенными волосами и проницательными глазами.

— Тот кабинет, в который ты меня привёл, на самом деле твой?

Он делает ещё один глоток вина. Медленно.

— На двери висела табличка с моим именем.

— Ты не знал, как открыть окно, — бросаю ему вызов.

Прищурившись, он смотрит на меня.

— Прости, но я не улавливаю суть.

Я откладываю столовые приборы. Воодушевлённая алкоголем, текущим по моим венам, я говорю, что думаю, не выбирая выражений.

— Томас, ты меня озадачил. Не могу понять, как в тебе уживаются человек и профессионал. Твои программы следуют строгим правилам. Твой рабочий стол безупречен, а твоя мораль непоколебима. — Если бы это было не так, он не пришёл бы ко мне в кабинет, чтобы поделиться своими сомнениями относительно Джейка Льюиса. — Ты... переменчив. Иногда ты отстранён, но наблюдателен. Иногда сдержан, а иногда — властный. Я не могу понять, — ты пытаешься кому-то подражать или скрываешь свою сущность.

Его взгляд оказывает на меня сильное воздействие.

Он проникает в душу.

— Ты меня в чём-то обвиняешь, агент Дюпре?

Я поднимаю подбородок. Хотя моя речь и не идеальна, я столько раз репетировала её, что могу произнести без запинки. Когда занимаешься определённым делом, нельзя импровизировать. Нельзя сказать слишком много, но и не договаривать нельзя. Как нельзя ни о чём просить, если не готов предложить что-то взамен.

— Думаю, ты знаешь, что такое даркнет.

Я жду, пока он кивнёт, прежде чем продолжить.

— В течение последних нескольких дней я тщательно проанализировала информацию с нескольких веб-ресурсов, на которых происходили необычные транзакции.

Томас поднимает руки.

— Что бы ты ни собиралась сказать, — остановись. У меня есть работа и репутация, которую нужно поддерживать. Я не хочу знать ничего о закрытых сайтах или торговле людьми.

— А я думаю, что ты должен, потому как анонимность транзакций пользователей на упомянутых мной сайтах обеспечивается не стандартным кодом, а тем, который ты разработал для Rules Corporation.

Томас вздрагивает так сильно, что ударяется ногой о стол. Его бокал опрокидывается.

Постепенно вино разливается, пока не капает на пол. Он в ужасе смотрит на пятно, но потом приходит в себя и переводит взгляд на меня.

— Это невозможно.

Я опираюсь локтями на стол и наклоняюсь вперёд.

— У кого был доступ к этому коду, Томас?

Он поджимает губы, словно боясь ответить мне.

— Ты не такой, как Рулз, — подбадриваю я.

В его глазах промелькнуло осознание, когда он сложил все факты воедино.

— Он не сообщил тебе об этом, верно?

Я испытываю двойственные чувства к гениальным людям, потому что они всегда понимают всё раньше времени.

— Сегодня вы с Грейсоном приходили к нему, — продолжил он. — Вы рассказали ему о коде. Возможно, даже угрожали ему, но он не назвал вам никаких имён. Поэтому ты решила прийти ко мне.

— Грейсон хотел вызвать тебя на допрос, но я убедила его позволить мне провести «неофициальную беседу».

Томас поворачивается к двери, как бы собираясь убежать. Я протягиваю руку к его ладони, цепляющейся за стол. Обхватываю его пальцы, пытаясь привлечь внимание.