Прописывая правила (ЛП) - Люкс Сагара

— Либо Грейсон солгал тебе, — намекает он, — либо кто-то подделал материал до того, как он был ему доставлен.

Это крайне серьёзные обвинения, но они вполне могут быть связаны с фактами коррупции, о которых мне говорил Грейсон. Я сжимаю губы в тонкую линию. Мне стыдно за свой вопрос, но я не могу его не задать.

— Как думаешь, кто это сделал?

Аид делает глубокий вдох. Я понимаю это, потому что вижу, как поднимается его и без того широкая грудь, и потому что не могу оторвать от него глаз.

— Вот почему я хотел, чтобы ты была здесь. Чтобы выяснить.

Я резко бледнею. Масштаб его просьбы бьёт меня с такой же силой, будто мне влепили пощёчину.

— Ты хочешь использовать меня... — Я заставляю себя дышать, хотя у меня перехватывает дыхание. Разочарованно качаю головой. — О нет. Я не собираюсь проводить расследование в отношении коллег, потому что ты утверждаешь, что кто-то подделал отправленную тобою информацию.

— Система прогнила, и ты это знаешь.

— Ты прогнил. Ты, чёрт возьми, Аид! Ты возглавляешь список самых разыскиваемых хакеров страны. Я не собираюсь ставить под удар свою репутацию и карьеру, потому что у тебя есть подозрения!

Его взгляд пронзает меня. Буквально.

— Ты бы этого не сделала, даже если предложу тебе нечто столь же ценное?

Меня сотрясает нервный смех.

— Если ты имеешь в виду тот ад, в котором живёшь, то можешь оставить его себе.

— Я говорю о себе.

Я моргаю, глядя на него.

— Объясни.

— Если ты согласишься мне помочь, я предоставлю тебе доступ ко всем имеющимся у меня материалам. Ты сможешь пользоваться любыми сайтами и базами данных ФБР без ограничений. Я буду твоими руками, а ты — моими глазами. Мне нужны твои инстинкты, Александра. Твоя способность замечать несоответствия в общей картине.

Я ощущаю внезапное беспокойство, потому как эти слова и есть несоответствие в общей картине. Аид не должен знать выражение, которое я использую, чтобы объяснить источник идей, которые направляют меня в расследовании. Это выражение не встречается ни в одном из моих отчётов или документах, связанных со мной.

Он расспрашивал кого-нибудь обо мне или...

— Что скажешь, Александра?

Я вздрагиваю, когда он оказывает на меня давление. От волнения у меня пересыхает в горле, и слова с трудом вырываются наружу.

— Мне нужно время, — бормочу я.

— Я уже дал тебе его.

Я смерила его взглядом.

— Тогда мне нужны ответы.

Он разводит руки, словно приглашая задать ему вопросы, которые крутятся у меня в голове. Мы могли бы говорить всю ночь, и я всё равно не смогу исчерпать их. Тьма и тайны, окружающие его, такие плотные, что не хватило бы целой жизни, чтобы разгадать их.

Но я всё равно пытаюсь.

— Почему ты хочешь узнать, кто в нашем отделе продажный?

— Допустим, у меня есть личный интерес.

— Кому они причинили вред? Твоей матери? — Он остаётся бесстрастным, поэтому я продолжаю. — Твоему отцу? Твоей девушке?

Его тело содрогается от смеха.

— Хорошие девушки не влюбляются в монстров. В лучшем случае они позволяют им трахать себя.

В животе всё сжимается, когда понимаю, что позволила бы ему трахнуть себя.

Это безумная и неправильная мысль, как безумны и неправильны сны, из-за которых увлажнялись мои бёдра последние несколько ночей. Я заставляю себя прогнать эти образы, даже если часть их остаётся со мной.

В области живота. И грудной клетки.

Во взгляде.

Я облизываю губы, пересохшие от волнения.

— Что произойдёт, когда ты узнаешь, кто в этом замешан?

Аид склоняет голову в сторону. Не видя его лица, я не могу понять, о чём он думает.

Но я могу это почувствовать.

Я ощущаю это по тому, как меняется атмосфера, по тому, как по моей спине пробегает дрожь, от которой перехватывает дыхание.

— Ты когда-нибудь строила карточный домик?

— Да.

Не понимаю, при чём здесь это.

— Вытащишь карту из основания, и всё рухнет.

Теперь всё становится понятным. Он стремится выяснить одно имя, а затем — другое. И так до тех пор, пока не разрушит систему.

— Что произойдёт, когда домик рухнет?

— Всё просто. — Я слышу металлический шум — эхо чего-то, что я уже слышала бесчисленные ночи назад, в разгар кошмара. Из руки Аида вырывается красный свет. Пламя зажигалки. Хотя я знаю, что это невозможно, — ухмылка, нарисованная на его маске, кажется мне ещё более безумной. — Сожгу. Я уничтожу их всех, не оставив ничего, кроме пепла.

Я содрогаюсь, потому как знаю, он на самом деле это сделает.

Пламя зажигалки отражается на его маске, делая её ещё страшнее. На мгновение я чувствую его дыхание на своей шее. Его руки сжимают моё горло... пока он снова не натягивает капюшон.

Отблеск огня исчезает.

Он вновь погружается во тьму. Безмолвный, пугающий кошмар.

Я прочищаю горло, потому что у меня перехватывает дыхание.

— Что дальше?

Я расставляю ноги и откидываюсь на спинку стула.

Донышко зажигалки ударяется о стол.

— А дальше, ты поблагодаришь меня за предложение, которое я тебе сделал.

В том, как он это говорит, есть что-то такое, что вызывает у меня трепет в животе. Мои ноги обнажены, может, поэтому, когда я тру их друг о друга, ощущения такие сильные.

— Тебя ведь не устроит простое «спасибо»?

— Нет.

— Что у тебя на уме?

Что-то очень неприличное, понимаю я, когда вижу, как он убирает зажигалку и проводит рукой по своему телу, опуская её на одно из своих крепких бёдер.

Что-то, что мне понравится.

АИД

На мне джинсы из довольно грубой ткани.

Надевать их без нижнего белья было ошибкой, но, когда вышел из душа и увидел входящий звонок от Александры, я не мог не ответить.

В итоге всё сложилось именно так, как было задумано.

Сначала позвонить ей. Проверить её доступность и лояльность. Исчезнуть на некоторое время, а затем снова появиться с чем-то достаточно весомым, что сможет её заинтересовать и побудить к действию. И только после этого можно переходить к следующему шагу.

Я бы не стал этого делать, если бы она кому-нибудь рассказала о нашем последнем разговоре. Все прошедшие дни я очень внимательно наблюдал за ней. Она усердно работала с Грейсоном. Они даже пару раз ходили вместе на ужин, но она сдержала обещание. Поэтому я решил вознаградить её, раскрыв некоторые свои секреты.

Однако этого всё равно недостаточно.

Это не для меня.

И не для неё.

— Что у тебя на уме?

Когда она задаёт мне вопрос, по позвоночнику пробегает дрожь предвкушения. Я напрягаю мышцы, сопротивляясь. Маска, за которой прячусь, начинает меня тяготить.

Но я не могу её снять.

Пока нет.

Хотя мне бы очень хотелось.

Хотел бы я отбросить маску подальше и сосредоточить всё своё внимание на Александре. Заглянуть в её глаза и почувствовать, как она дрожит. Я хотел бы снова войти в её квартиру, сесть на край кровати и наблюдать, как она борется с кошмарами, в которых я главный герой.

Однако есть кое-что, чего я хочу ещё больше.

— Теперь ты завершить звонок, но не выключай компьютер. Оставь его подключённым к сети и сделай то же самое, что делала после нашего предыдущего разговора. — Она краснеет, понимая, что я имею в виду. — Ложись на кровать и закрой глаза. Тебе не нужно представлять, что я рядом с тобой. Потому как я на самом деле буду рядом. Я буду смотреть, как ты просовываешь пальцы между бёдер и...

— Нет, — едва слышно произносит она. Её грудь вздымается, она пытается перевести дыхание. — Нет, — повторяет уже более уверенно.

— Почему?

Она отводит взгляд от меня, чувствуя себя неловко.

— Это... извращение.

И она не просто это говорит. Александра искренне в это верит.

Я скольжу рукой вниз по бёдрам и касаюсь члена.

— В противном случае это не было бы столь привлекательно.

Она прикусывает губу, испытывая противоречивые чувства.