Измена (не) моя любовь (СИ) - Эдельвейс Анна

— Надеюсь, ты не американский шпион, — Матвей улыбнулся, я вдруг почувствовала себя свободнее.

Он сам только что предложил вернуться на прежние рельсы дурачества. Я тоже улыбнулась, пригубила вина.

— Хотел бы я узнать твою тайну, Маша.

— Вот уж чего я точно тебе не пожелала бы, Матвей, так это оказаться в болоте моей истории.

Он промолчал. Я отвела глаза первой. Не знаю, что произошло дальше.

Матвей корпусом надавил на мои колени, они сами по себе разъехались и он оказался буквально втиснутым в меня. Плотно обхватив мой затылок и приобняв за талию подтянул к себе, я даже охнуть не успела. Автоматически упиралась в него кулаком, пытаясь другой рукой поставить фужер на стол. Он плотно обхватил мои губы своими, смял, настойчиво пробиваясь в меня языком. Так красиво и горячо меня не целовал никто.

Странно и стыдно признать, но я не сопротивлялась. Я как будто прощалась с жизнью, с работой, с сегодняшним вечером. Уже случилось. Пусть. Где то далеко пылал страстью мой рот, я слышала вкус поцелуя, таяла под натиском красивого, сильного мужчины, отсчитывала последние минуты сумасшедшего романтического вечера. Потому что знала: так нельзя. Сейчас я положу конец этому восхитительному поцелую, а пока…

Через секунду я пришла в себя, собрав все силы стала выдираться, он чуть отпустил меня, прижавшись лбом и обжигая своим дыханием:

— Хочу ещё.

— Никогда так больше не делай, — я смотрела в бездну его провальных глаз, в омут, в который смотреть нельзя. Говорила и чувствовала, как его здоровенная, горячая ладонь сжимает моё плечо, слышала, как пальцы ласкают затылок,: — не прикасайся ко мне руками никогда, Матвей.

— Почему?

— Конечно, мне хочется возмущённо сообщить что я тебе не подстилка для скучных вечеров в деревне, что у меня есть честь, что я вообще не такая. На самом деле всё настолько глубоко и серьёзно, что тут никаких слов не хватит. Просто пообещай, что такого больше не повториться.

— Нет. Я пустых обещаний не даю. Ты точно будешь моей. Не сегодня, так завтра.

— Матвей…

— Привыкай ко мне. Силком в постель не потащу.

Я пыталась восстановить дыхание, кровь отбойным молотком стучала в висках.

Свирепо в голове тисками держала мысль: я замужем. Хоть и за уродом, я не свободна. И вообще, я одним мужем сыта по горло. Совершенно не собираюсь вляпываться в новые отношения. Только почему голова тянет бежать, а тело цепляется за мгновение, за желание быть рядом с ним ещё. Нет, это надо прекратить.

Я сделала движение, пытаясь спуститься, он подхватил меня, аккуратно спустил. Конечно, я, как ни старалась вести себя скромнее таки смазала по нему своей грудью. Он не торопился меня отпускать, наклонился к уху:

— Какие планы на ночь, Мата Хари?

— Спеть колыбельную Софи.

Выскользнула из его рук, взбудораженная, немного пьяная чувственными впечатлениями, бежала прочь, обещая себе забыть этого мужчину навсегда. Сама то себе верила?

Сама не своя от запретной темы примчалась в свой коридор.

О, мой трезвый ум спешил за мной по пятам. Назидательно стучался в черепной коробке:

— Уймись, Оля. До греха недалеко.

Бессменный хозяин отрезвляющего душа, неугомонный, вездесущий Мухтарка встретил меня ледяным тоном:

— Софи всех на уши поставила, иди угомони её. Извылась от одиночества, потеряв свою Мата Хари.

— Что⁈ Мата-Хари? Ты подслушивал?

— И подглядывал. У меня работа такая.

Он царственной походкой удалился к себе в комнату, я проводила его взглядом.

Божечки, он всё видел. Позорище, что он обо мне подумал. Прижала руки к щекам, зашла к себе. И, конечно, Софи тут же улеглась драгоценной шубой на бархате подушки, сделав вид что спит крепким собачьим сном. Ну, не паразитка?

Я вошла в ванную, смотрела на себя в зеркало. Бледное лицо, румянец во всю щёку, лихорадочно блестящие глаза. Объёмная коса, сплетённая пышным колоском растрепалась, выбилась прядями, добавив лицу изысканной нежности. Красивая, яркая женщина тепло смотрела на меня из зеркала. Я нравилась сама себе. Только вот странное чувство покалывало, щемило, не давало покоя. Матвей… Неужели я постепенно влюбляюсь… Строго посмотрела на себя в зеркало, чётко и ясно сказала сама себе:«Нет!».

Достала телефон. Набрала номер Тани, прижала трубку к уху, вслушиваясь в гудки. Надо начинать выбираться из ситуации с собакой, с обольстительными мужчиной и собственными чувствами, раскалённой лавой плескавшимися в моём сердце.

Глава 21

Набрала номер Тани, прижала трубку к уху…

Танька ответила сразу, тараторила без остановки:

— Ну, Олечка, если я решила закатать твою Маринку в асфальт, я так и сделала. Слушай! В соцсетях под всеми аккаунтами Маринки мы с моими знакомыми девчонками, а это пол Москвы, пишем что она злобная, жестокая тупица. Сразу понеслись комменты «что случилось»? Короче, уже все в курсе.

Мы завели акцию, организовали в сетях клуб обманутых жён. Ещё один клуб обманутых подруг. Всюду сияет портрет Маринки. Гнобим её артиллерийскими залпами. Написали, что она как лиса в сказке про лубяную избушку выгнала тебя из магазинов! Что тут началось.Так что выручку мы Маринке слили на год вперёд. Я всех наших подсуетила, те своих девчонок вытащили. Пришли, посдавали недавние покупки. Теперь магазинам бойкот, обещаю, Марина скоро поседеет. Рада?

— Таня, я скоро сама поседею. Мне тут врать приходится на каждом шагу.

Конечно, моя Таня самая настоящая лучшая подруга, а как враг вообще непревзойдённая. Раз решила отмстить за меня Маринке, не остановится.

— Ну, а ты как хотела, Олечка. Война это всегда грязь, ложь, кровь.

— Скажи, Танюш, как Цоллер поживает. Есть новости?

— В больнице он. С секретарём его связаться пыталась от твоего имени, даже слушать не стал. Надо ждать, когда вычухается Вадим Адамович. Инфаркт дело такое. Опасное и не быстрое.

— Тань, как думаешь, Сергей уже знает, что я на развод подала? Может, это я ему должна была про заявление сказать?

— Ой, Оль, не знаю. Душой я вся твоя. А вот для дела как лучше и сообразить не могу. Насчёт юридической поддержки.Ты не хочешь параллельно другую контору поискать? Не ждать Цоллера?

— Таня, как⁈ Я без документов. Живу очень далеко от города. Знаешь, кем работаю? Собачьей прислугой.

Таня молчала. Я слышала, она вздыхала.

— Оля, вот как решишь, я на твоей стороне. Всё сделаю. Кстати, у твоего благоверного козла тоже понеслись неприятности. С мужем говорила, твоему на вчерашней конференции некоторые руки не подали. Плохой знак. Для него. Ситуация с захватом имущества тестя даром ему не пройдёт. Вообще, как ты себя чувствуешь, Оль?

— О, я чувствую себя дурой с того самого момента, как продула собственный бизнес, потеряла тачку, запихала всё барахло в авоську и явилась миру Машей. Зашибись, с таким портфолио у меня перспектива уборщицы в «Пятёрочке».

— Скажи, Оль. Ты там хоть выходишь куда, бедненькая моя?

— С хозяином сегодня вышла. В ветлечебницу. На обратной дороге он в драку полез меня защищая.

— Собаки напали?

Я расхохоталась:

— В кафе пьянь пристала. Так Матвей их вправо-влево раскидал.

— Охренеть! Вау! Ты назвала мужика по имени? Колись, что за мужичок у тебя нарисовался?

— Ну вот ещё, Тань. Какие зарисовки. Я замужем и вообще, я не та, за кого он меня принимает.

— Ну хоть два слова: Какой он?

— Что я знаю о нём. Богат, не женат. Острозуб, острослов. Зануда. Хочет смерти собаки-Софи и возможно своей мамаши а также моей.

— Божечки, как интересно. Мамку и псинку за что?

— Мама хочет его женить, я просто оказалась с плохой профессией, а собака и есть та самая профессия.

— Всё, Оля. Вселенная позаботилась о тебе. Подбирай мужика. Бесхозно валяется.

— Таня, я замужем! Понимаешь, я скрываюсь от мужа под чужим именем и всё потому, что до сих пор не решила проблему с адвокатом!

— Я завтра лично к нему поеду. Оля, что смогу всё узнаю.