Катрин Панколь - Черепаший вальс
— Ну я же ненадолго…
Жозефина отчаянно пыталась объяснить какой-то мелкой сошке в приемной на улице Орфевр, 36, что ей необходимо встретиться с инспектором Гарибальди, как вдруг увидела на лестнице его самого.
— Инспектор! Мне надо с вами поговорить, у меня новости…
Он знаком велел коллегам следовать за ним и проскочил мимо озабоченной Жозефины.
— У меня тоже новости, мадам Кортес, сейчас нет времени.
— Я по поводу РВ…
— Говорю же, у меня нет времени! Жду вас после обеда. В моем кабинете…
Она попыталась сказать: «Но это важно…» Он уже ушел, во дворе зашумела машина.
Жозефина возвратилась в гостиницу к Филиппу.
— Он спешил, уезжал по делу, но велел прийти после обеда…
— И ничего не сказал?
— Нет… У него был такой вид, как тебе сказать… ну, в общем, мне не понравился его вид.
Вид у него был мрачный, беспокойный, нервный. Что-то ей это напомнило. Что — она не поняла. И опять этот вопрос вертится у нее в голове:
— Почему она не подходит к телефону?
— Успокойся. Я ее знаю. Она забыла обо всем на свете. Скоро кончается лето, вернутся его жена и дети, они не смогут больше видеться сколько им заблагорассудится, они не хотят, чтобы их беспокоили…
— Возможно, ты прав. Я нервничаю по пустякам… И все же что-то есть тревожное в этом молчании…
— Может, тебе просто не по себе, оттого что мы вместе в гостинице?
— Да, это и правда странно, — прошептала она. — Я словно неверная жена…
— А тебе не кажется, что это восхитительно?
— Я не привыкла прятаться и таиться.
Она хотела спросить «А ты?» — но вовремя сдержалась.
Посмотрела на Филиппа сквозь опущенные ресницы и подумала, что безумно любит этого человека. А поскольку Ирис тоже влюблена… Сначала все представлялось странным, это точно… Надо привыкать, ждать, как воспримут новость Зоэ и Александр. Гортензия наверняка будет довольна. Ей всегда нравился Филипп. Жозефина уже соскучилась по девочкам. Скорей бы они вернулись…. Зоэ скоро будет здесь, а Гортензия? С кем она поехала в Сен-Тропе? Я даже не спросила…
Она услышала сигнал сообщения. Филипп пробормотал: «Кто это?» Жозефина встала и посмотрела, от кого эсэмэс.
— Это Лука…
— Что пишет?
— «Вот как вы решили избавиться от меня!»
— Ты права, он безумен! Они его пока не арестовали?
— Видимо, нет…
— А чего они ждут?
— Я поняла! — воскликнула Жозефина. — Вот к кому отправлялся Гарибальди утром! Он ехал его арестовывать!
Когда Жозефина снова явилась в полицию, Гарибальди ждал ее. Он был в красивой черной рубашке и кривил нос и рот в какой-то гуттаперчевой гримасе. Попросил коллег, чтобы его никто не беспокоил, предложил Жозефине стул. Долго откашливался, прежде чем начать. Нервно чистил ногти.
— Мадам Кортес, — начал он, — знаете ли вы, как можно связаться с мсье Дюпеном?
Жозефина покраснела.
— Он в Париже…
— Значит, с ним можно связаться.
Жозефина кивнула.
— Можете ли вы попросить его прийти к нам?
— Случилось что-то серьезное?
— Я предпочел бы подождать его, чтобы…
— Что-то с моими девочками? — воскликнула Жозефина. — Я хочу знать!
— Нет. Ни с девочками, ни с его сыном…
Жозефина села, успокоенная.
— Точно?
— Да, мадам Кортес. Вы можете позвонить ему?
Жозефина позвонила Филиппу и попросила его прийти в кабинет инспектора. Он вскоре появился.
— Быстро вы, — заметил инспектор.
— Я ждал Жозефину в кафе напротив… хотел подняться с ней, но она предпочла пойти одна.
— То, что я хочу вам сказать, очень неприятно… Нужно собраться с силами и сохранять спокойствие.
— Это не девочки и не Александр, — успокоила его Жозефина.
— Мсье Дюпен… Тело вашей жены нашли в озере, в Компьенском лесу.
Филипп побледнел, Жозефина закричала «Что?!» — ей показалось, что она плохо расслышала. Это невозможно. Как Ирис могла попасть в Компьенский лес? Это какая-то ошибка, просто похожая женщина.
— Это невозможно.
— И тем не менее, — вздохнул Гарибальди, — нашли именно ее тело… Я увидел ее и сразу вспомнил, я допрашивал ее в ходе следствия. Мадам Кортес или вы, мсье Дюпен, когда вы говорили с ней последний раз?
— Но кто мог это сделать? — перебила его Жозефина.
Филипп был бледен. Он протянул руку к Жозефине. Но она не видела его. Она застыла, скривив рот в безмолвном рыдании.
— Я хочу знать, кто последний говорил с ней…
— Я, — сказала Жозефина. — По телефону, примерно десять дней назад.
— И что она вам сказала?
— Что она переживает великую историю любви с Лефлок-Пиньелем, что она никогда не была так счастлива и не нужно больше ей звонить, она хотела бы, чтобы ей никто не мешал… И что они поженятся.
— Вот в этом-то и дело! Он увез ее в лес, обещав устроить свадьбу, провел там подобие церемонии, а потом ударил ее ножом. Один крестьянин все видел. У него хватило ума записать номера машин. Так мы их и вычислили.
— Когда вы говорите «их», — спросил Филипп, — вы кого имеете в виду?
— Ван ден Брока и Лефлок-Пиньеля. Они сообщники. Они знакомы давно, очень давно. И действовали вместе.
— Именно это я и хотела рассказать вам сегодня утром! — вскричала Жозефина.
— Я отправил людей к Лефлок-Пиньелю, а других в Сарт, там Ван ден Брок проводит с семьей каникулы.
— Можно было остановить их, если бы вы меня выслушали…
— Нет, мадам, когда мы столкнулись сегодня утром, ваша сестра была уже мертва. Я ехал снимать показания с человека, который был очевидцем…
Он кашлянул и поднес ко рту кулак.
Филипп взял Жозефину за руку. Он рассказал об их возвращении по маленьким нормандским дорогам, об остановке в деревеньке под названием «Ле Флок-Пиньель», о разговоре с печатником. Жозефина перебила его, чтобы уточнить, когда и как она услышала впервые о деревушке и печатнике от самого Лефлок-Пиньеля.
— Он доверился вам… удивительно, — заметил инспектор.
— Он говорил, что я похожа на черепашку…
— На черепашку, которая удивительным образом помогла нам разобраться с РВ…
И он рассказал свою историю.
Из записок Бассоньерихи они узнали биографию Лефлок-Пиньеля — как его подкинули, почему так назвали, как передавали из семьи в семью. «Мы не отреагировали сразу: в конце концов, это не преступление — быть подкидышем и сделать карьеру благодаря женитьбе. А история с раздавленным на стоянке ребенком вызывала скорее сочувствие. Именно капитан Галуа первая обнаружила связь между двумя Эрве».
— А как она до этого дошла? Это не так уж очевидно.
