Делиа Фиалло - Мариелена
— Но это же неправда! — воскликнул Ники. — Мы с ней знакомы! Она меня знает!
— Арестуйте его, я дам против него показания, — стояла на своем Мелисса.
Через полчаса после происшедшего в доме Андреаса Пеиьяранды зазвонил телефон. Андреас взял трубку. Летисия видела, как он вдруг изменился в лице. Его глаза чуть не вылезли из орбит Договорив, он обернулся к ней и в бешенстве крикнул:
— Этого еще мне не хватало!
— Что случилось? — испуганно спросила Летисия.
— Мелисса сдала в полицию сына Никанора Негретти. Она обвиняет его в попытке изнасилования. Его отец вне себя! Ну, я задам этой девчонке…
Мелисса не заставила себя долго ждать. Она появилась с непроницаемым выражением лица и, кивнув отцу и матери, поджидавшим ее в гостиной, собралась было идти к себе. Андреас остановил ее:
— Я только что имел приятную беседу с отцом Ники. Он сообщил мне, что ты инкриминируешь его сыну попытку изнасилования. Ты что, специально создаешь мне проблемы? Ты хочешь навредить мне?
— Я не намерена терпеть выходки этого Ники! — отбивалась Мелисса.
— А я не позволю испортить мне политическую карьеру! — наступал Андреас. — Ты пойдешь и попросишь прощения у этого юноши.
— Никогда! — вздернула подбородок Мелисса.
— Сегодня же! — завопил Андреас. — Завтра утром!
— Мелисса, ты должна подчиниться отцу. — причитала Летисия. — Ты должна слушаться отца! Он хочет уладить все свои дела, перед тем как мы с ним отправимся в путешествие!
— Какое путешествие! — Андреас потряс кулаками над головой Летисии, изумляясь ее глупости. — Какое может быть путешествие! Все отменяется!
— Что ты говоришь. — пролепетала Летисия. — Я же готовилась. Билеты заказала, чемоданы собрала…
Мелисса, воспользовавшись стычкой между родителями, ускользнула незаметно в свою комнату.
— Ну так разбери, черт возьми, чемоданы! — заорал Андреас. — Никуда мы не едем! Слышишь, никуда! Из-за твоей дочери я на грани политического краха, — с этими словами Андреас схватил со стола телефон и стал как сумасшедший нажимать на кнопки.
Летисия в отчаянии выскочила из дома.
Если бы Андреас Пеньяранда мог предвидеть дальнейшие действия своей взбалмошной жены, он бы, конечно, помчался следом за ней…
Летисия ворвалась в приемную своего мужа, когда там никого, кроме Кике, сортировавшего почту для отправки ее клиентам, не было. Ирма, дождавшись ухода шефа, ушла сама, напутствовав посыльного поскорее разделаться с корреспонденцией… С воплями «проклятая политика», «проклятые деньги» Летисия устроила в кабинете Андреаса настоящий погром…
Ошеломленный Кике смотрел, как летят папки с документами, как топчутся счета, разбиваются вдребезги вазы и сувениры.
— Нет, только не телефон, сеньора, — Кике, — это собственность банка! Не переворачи вайте стол, прошу вас!
Кике оттащил упирающуюся Летисию от стола ее мужа, быстро принес ей воды… Руки у нее дрожали. Но она постепенно приходила в себя.
— Господи, — пролепетала она. — Я не смогу вести машину.
— Я отвезу вас, сеньора, — с готовностью произнес Кике, — не беспокойтесь, я сяду за руль. Что с вами?
Летисия не держалась на ногах.
— Обопритесь на меня, — уговаривал он ее, как маленькую. — Вот так. Очень хорошо. Где ключ от машины? Благодарю вас… Куда ехать, сеньора? Домой?
— О, только не домой! Ненавижу дом!
…Кике остановил машину около парка.
— Пойдемте, прогуляемся немного. Вы успокоитесь. Видите, как чудесно вокруг.
— То, как поступил со мной Андреас, — непростительно! — возбужденно стала объяснять Летисия. — Мы хотели уехать… Я купила билеты… И вдруг он заявил, что никуда не поедет. Я возлагала такие надежды на эту поездку! И вот — всему конец.
Кике понимал, что этой женщине необходимо выговориться. Он помнил, что в приемной осталась почта, которую он обязан был развезти по адресам. Но он не мог бросить эту сеньору в таком состоянии.
— Не хочу его больше видеть! Ни его, ни детей!
— Как можно говорить такое — покачал головой Кике. — Семья — это святое.
— Да, но не такая, как у нас! Как я одинока! У меня все есть — деньги, подруги, сестры… но мне нечем занять себя… Понимаешь меня? — вцепившись в рукав Кике, горячо говорила Летисия. — Понимаешь?
— Да, конечно, — согласился Кике. — Это очень нехорошо, когда человек чувствует себя одиноким… Вот мой платок. Он чистый. Вытрите, сеньора, слезы.
— Должно быть, я ужасно выгляжу, — смущенно произнесла Летисия, принимая платок.
— Вы — прекрасны, — с искренним убеждением в правоте своих слов сказал Кике.
— Ты так добр… Не оставляй меня сейчас, ладно?.. Вот небольшой ресторанчик, давай там немного посидим.
Кике заказал кофе и сосиски и уговорил Летисию немного поесть.
— Вам необходимо подкрепиться, сеньора. Ну еще, еще кусочек!
Летисия после кофе и впрямь почувствовала себя бодрее.
— Ах! Горячие сосиски! Как давно я не ела таких, — восхищалась она. — Вечность! Спасибо тебе за угощение. И за твою доброту. Спасибо, что выслушал меня.
— Моя мама говорит: если бы не было трудностей, мы бы не смогли узнать и оценить то, что дано нам Богом!
— Твоя мама — верующая? Верно? Хотела бы я веровать так же, как она. Но, — Летисия печально усмехнулась, — я уже стара и измениться не могу.
Кике широко раскрыл глаза.
— Вы — стары?! Сеньора, что вы говорите! Вы молоды, красивы, элегантны! Вы похожи на девушек с обложки журнала. Вам бы только научится видеть мир по-новому…
— Я постараюсь, — серьезно ответила Лети сия. — Обещаю тебе. Скажи мне твое имя?
— Энрике Муньос, сеньора. Всегда к вашим услугам…
…На другой день Мариелена вернулась домой, падая от усталости. Мать приступила к ней с печальной новостью: сеньор Андреас известил Кике через свою секретаршу, что он уволен, поскольку не развез вчерашнюю почту. Кике пытался объяснить, что это произошло не по его вине, что ему пришлось успокаивать одну попавшую в беду сеньору и поэтому он не мог выполнить свои обязанности, но Ирма была непреклонна… Мариелена ответила, что попытается уладить все через своего шефа, и закрылась в спальне.
Приходил Хавьер, но она не вышла к нему. Она думала о Луисе Фелипе.
Сегодня с утра они решили заняться проектом рекламы предвыборной кампании Андреаса Пеньяранды. Но им все время мешали. Посетители с утра шли потоком, телефонные звонки раздавались поминутно. Тогда Луис Фелипе сказал, что им следует уединиться в квартире, которую он именно для таких случаев снял наверху, на двенадцатом этаже, чтобы без помех продолжить работу.
