Селеста Брэдли - Семь грехов куртизанки
Осмелюсь предположить, что тетя с дядей держали меня за сумасшедшую, но были слишком заинтересованы в собственной выгоде, чтобы усомниться в причинах, заставивших меня передумать. Они просто продолжили планировать свадьбу, которую, кстати, никто и не отменял.
Я в свою очередь ссылалась на застенчивость и девичью нервность, надеясь ни разу не встретиться с Малкольмом Эшфор.
Впрочем, это не мешало ему осыпать меня дорогими подарка. В первый день он прислал длинную бархатную накидку до самого пола, но она была такой тонкой, что отлично подходила для летнего вечера.
Я отдала ее Силле.
Тетя Берил узнала о моем поступке и заставила бедняжку Силлу вернуть подарок. Как потом накидка очутилась в угольной печи, история умалчивает.
Силла была чуть старше меня, и с помощью взятки в виде лимонного мороженого и розовой шляпки я убедила ее не рассказы о моих проделках тете Берил.
Горничная, не питавшая привязанности к моей взыскательной тетушке, с радостью приняла взятку и присела на крыльце одного из домов, чтобы съесть мороженое.
Я опасалась, что потребуются дни, а то и недели, чтобы высмотреть нашу дичь, но не прошло и часа, как перед входом в бутик остановился весьма характерный экипаж. Кому, как не Лебеди, разъезжать по городу в белой лакированной карете с эмблемой в виде грациозного золотого лебедя на дверцах? Меня поразило, что она вовсе не пытается скрываться. Лебедь была мне по душе.
Я пошла за ней прямо в магазин, как ищейка по следу. Изысканно одетый парень, который придерживал дверь, посмотрел на меня с любопытством, но я гордо подняла подбородок и шагнула в бутик, словно имела полное право там находиться. Лебедь удивленно оглянулась через плечо и демонстративно отвела от меня взгляд.
В элегантной приемной находились еще две леди. Они посмотрели на Лебедь с царственным презрением, но все-таки признали ее холодными кивками. Лебедь ответила изящным, но торопливым реверансом. Я по чистому наитию повторила ее движения, и прищуренные глаза дам обратились ко мне. Лебедь поторопилась пройти к главной витрине, оставив меня одну. Игнорируя пристальные взгляды дам, я поспешила за куртизанкой.
— Сударыня, мне нужно с вами поговорить, — прошептала я. — Дело чрезвычайно важное и неотложное.
Она повернулась ко мне боком и сделала вид, что изучает ткани. Не желая признавать поражение, я дерзнула протянуть руку и дернуть Лебедь за рукав. Когда из приемной донеслось шиканье, а потом изумленный смех элегантной парочки, я увидела, что Лебедь передернуло от досады.
Потом я заметила, как по красивым скулам куртизанки начали расползаться два одинаковых красных пятна, и поняла, что наношу ущерб ее грациозному достоинству. Я крепко сцепила руки за спиной, но не отошла от Лебеди ни на шаг.
Красивый мальчик вернулся и пригласил дам из приемной в их расфуфыренный экипаж. Проводив леди, он направился к нам. Я отпугнула его взглядом, в который вложила все свое отчаяние. При желании я могу принимать довольно устрашающий вид, хотя рост мой ниже ста семидесяти сантиметров. Глаза у парня округлились и забегали от меня к Лебеди. Я насупилась для пущей убедительности. Мальчик прищурился и посмотрел на нас уже с явным подозрением, но все же повернулся и вышел в другой зал.
Как только он ушел. Лебедь обратила ко мне горящие гневом голубые глаза. Разумеется, прекрасным гневом.
— Что это значит? — прошипела она. — Кто вы?
Для этого момента я заготовила пылкую, поэтическую речь. Но от волнения она совершенно вылетела у меня из головы.
— Я хочу быть куртизанкой! — выпалила я.
Лебедь в изумлении отстранилась. Даже в такой отчаянной ситуации часть моего сознания нашла время восхититься идеальной симметрией черт куртизанки, нарушить которую не смог даже шок. Восхищение восхищением, но я никогда не упускала случая вставить слово, если собеседник умолкал.
— Меня насильно выдают за мерзкого типа, — продолжала я забрасывать Лебедь репликами, точно пулями. — У меня нет иного выхода, кроме как погубить свою репутацию.
Лебедь сузила глаза.
— Тогда ступайте и губите ее с каким-нибудь конюхом, а меня оставьте в покое.
Она начала отворачиваться.
Я в отчаянии схватила ее за руку.
— Родственники скроют это и все равно меня продадут! Вы не представляете всей мощи их тщеславия!
Лебедь заколебалась.
— Продадут вас?
Я шумно сглотнула.
— Для них это всего лишь сделка, — с горечью проговорила я.
У меня были заготовлены и другие драматические эффекты, но они не понадобились. Мой голос сорвался, горло сдавило. Жгучие слезы грозили вот-вот побежать по щекам, вдобавок подкатывала тошнота.
До этой минуты я скрывала свое истинное горе даже от самой себя.
Лебедь мягко убрала руку из моих ладоней, но на сей раз не отвернулась.
— Этот мерзкий тип… кто он?
Я обхватила живот руками. Только так можно было унять дрожь и снова заговорить.
— Меня выдают за лорда Малкольма Эшфорда.
— Ах, Малкольм… — Она повела бровями и надула губки. — Да уж, мерзкий тип.
Ее ирония не ускользнула от меня даже в таком моем растерянном состоянии.
Я упрямо задрала подбородок.
— Я знаю, что его считают завидным женихом, но он не любит меня. Он меня даже не знает. Ему нравится мое лицо и родословная…
Лебедь обвела меня взглядом.
— Смею заметить, ему нравится не только это, — пробормотала она.
Я тряхнула головой, отвергая эту реплику.
— Я не хочу, чтобы меня против моей воли делали игрушкой какого-то лорда, пусть даже в качестве его законной супруги. Я хочу жить по своему разумению, селиться, где посчитаю нужным, есть, пить и спать, где мне нравится.
Я услышала, как перед магазином остановился еще один экипаж. Лебедь расправила плечи. Ее лицо вновь стало холодным и отстраненным.
— Я сочувствую вашему положению, но помочь ничем не могу. Я не должна даже разговаривать с такими девушками, как вы.
Я замотала головой и воскликнула:
— Мне нет дела до своей репутации!
Лебедь украдкой бросила взгляд на дверь.
— Однако мне есть дело до своей. Не хватало, чтобы светские мамаши заподозрили, будто я совращаю их дочерей с пути истинного.
Я отвернулась, готовая разрыдаться.
— У меня нет мамы, — проговорила я. — У меня есть только хранители ключей от моей тюрьмы.
Молодой человек, очевидно ждавший появления экипажа, прошел через комнату к двери. Лебедь хотела отвернуться от меня, пока на пороге не появилась новая покупательница. Я снова вцепилась в ее руку, ибо мне поистине нечего было терять. Грубое нарушение приличий казалось мельчайшим из проступков.
