Тень желания (СИ) - Карвен Айли

Дура, сразу к нему идти нужно было, а не затягивать.

Накинула на плечи пальто, на шею повязала синий шарф, который я так и не вернула Дэвиду. Еле ощутимо носа коснулся успокаивающий аромат парфюма, и меня унесло в тёплые объятья, туда, где проблемы не больше секундной напряженности, а ощущение силы дарует покой. Это приятное наваждение закончилось, стоило взгляду упасть на календарь.

— Семнадцатое октября.

— Тогда ясно всё, пойду собираться, — бабушка посмотрела на бумажный листок с датой, и вопреки словам продолжала сидеть за столом, пальцы её замерли, а глаза не мигали.

Ждала бабушка, давно уже причитала поговорить с сестрой откровенно, а Катька не идёт на разговор, хоть пытай.

— Ты спать ложись, — подошла к ней на цыпочках, положила ладони на её понурые плечи и на левое опустила голову, соприкасаясь щеками.

— Забыли, ладно ты, а как у меня из головы вылетело? — подбородок её дрогнул.

— Не вини себя, — поцеловала её в щёку, всё равно ждать будет, сколько бы времени не потребовалось. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Хорошо?

Она кивнула, а я, накинув шапку, вышла за дверь. Успеть бы, на последней электричке вернуться.

Затерялась среди бредущих людей, ноги знали дорогу, словно двигались на автопилоте, а сама я была в своих переживаниях. Накопилось их много, а выплеснуть не могу, держатся внутри камнями, на внутренности давят, изводят.

За окном темно совсем стало, вышла на последней станции, носом в шарф зарылась. Спокойно так становилось, и казалось, это могло продлиться дольше, пока глаза металлическую арку не заприметили с коваными воротами. Каждый шаг теперь отдавался внутри осязаемым молчанием, стихло всё, только чувствовалось, как грудь сжимается, под рёбрами колет.

Глаза опустила и шла, пока за воротами кладбища не оказалась. Огляделась в свете центральных фонарей, нашла протоптанную тропинку у информационного плаката и побрела вглубь. Между могильных крестов всегда мне не по себе становилось, а Катька, словно в отчий дом возвращалась, легко так, словно с живыми родителями всегда разговаривала, да всё докладывала.

Смотрю на неё сейчас, а она молчит, голову повесила, даже не дрогнула от шагов моих. Села я рядом, на самодельную скамью, обнять сестру боюсь, будто рассыплется.

— Потеряли меня? — начала она.

— Да.

— У вас с бабушкой память одна на двоих, — Катька по-доброму усмехнулась.

Нос у неё красный, руки в карманах, сидит как воробей на ветке, вся сжалась. Сняла с себя шарф, на неё повязала, так что глаза только торчать остались.

Посмотрела на могилы родителей, и только тоску непреходящую более явно ощутила. Всегда она со мной была, только со временем свыкается, и чем дальше, тем меньше в прошлое возвращаешься. Смешивается горе с другими моментами, что тоже в открытую створку угадили.

— Ты их отпустила? — спрашивает она, хотя сама ответ уже знает.

— Да, а ты? — аккуратно как-то подойти к этому хотелось, столько лет прошло, а она проститься не может.

— Кажется, сегодня.

Сердце сдавило. Слова подбираю, а сказать нечего.

— Дальше жить надо, а я всё перед сном мечтаю, как бы сложилось всё, будь они живы. Накатило на меня в последние несколько недель. Надоело.

Голос её дрогнул, и она замолчала. В одном моменте мы с ней находились, к сожалению, незабываемом. Стереть бы его, а с усилием оно только ярче становится. Просунула ладонь в карман сестры и пальцы её сжала.

Вечер, мокрая постель, мама в лихорадке. Она цепляется за шею, в себя уже давно не приходит, то с отцом разговаривает, умершим год назад, то мычит, то бессвязно буквы перебирает. Больно ей, а помочь нечем, морфин да горькая надежда на чудо. Не верится мне уже, что по-старому всё будет, кажется уже тогда, пока простынь под ней меняла готова была. Только Катькин крик меня в чувство привёл, все мысли в делах да хлопотах, пока бабушки нет. Взгляд перевожу, а мама в руках моих растеклась, руки веточки к полу свисают. Кожа холодеет, а грудь больше не всхлипывает.

Даже не заметила как она отойти успела. Сестра стоит, в красных колготках и майке, а янтарные глаза её ужасом полыхают.

— Ты меня тогда ночью за руку держала, и мне спокойно стало. Прости, я больше не буду докучать.

— Докучай, сколько влезет.

Засмеялась, и мне радостно стало от её смеха.

Пора было уже уходить, и так задержались. Ещё подождать или готова уже сестра домой идти? Катька встала, молча меня за собой к выходу повела, ладонь мою в кармане сжимая. С родителями не попрощалась, как раньше, даже не оглянулась.

— Не успеем, — понуро бормочу, на ускоренный шаг сестры.

Сверяюсь с наручными часами, нет, уже опоздали.

— Успеем, — тянут меня за собой.

Бежим, дорогу перебегаем, не глядя, как свет фар справа ослепляет. Катька застыла, только голову в направлении машины повернула, а я в спину толкаю её, собьёт же. В последний момент отскакиваем, машина резко тормозит, уезжает в бок, чтобы не задеть нас.

— Олениха, — шепчу, скрипя зубами.

— Сама такая, он бы нас объехал.

— Он чуть в столб из-за нас не въехал.

— Неправда. — брови Катьки съезжаются в одну линию, щёки округляются, серьёзная такая.

— Вот же, точно олениха.

Слышу, дверца машины открывается, подмечаю высокий силуэт мужчины. Переглядываемся с Катькой, ух, попадёт нам сейчас. Мужчина стремительно надвигается, в движения сдерживаемая ярость чудится, не накричать, так по хребту отвесить, чтобы по сторонам смотрели.

— Ты же сама с ним поговоришь? Взрослая как-никак.

Тяну сестра за собой вместо ответа, намекаю, что лучше убежать, чем извиниться и получить пару подзатыльников, повезёт так просто ласковыми огребу. Шаг мужчины замедляется, он шумно выдыхает, и выругивается.

— Бежим? — спрашиваю сестру, а она голову поворачивает, обстановку проверить.

Сжалась вся, а потом улыбка по губам скользнула.

— Нет, твой стоит, не то убить, не то расцеловать хочет, — Катька вынимает мою руку, и ладонью ему машет. — Мы припозднились немного, подвезёте до дома?

Мой? Разворачиваю голову, глаза Дэвида блестят, желваки на его лице заходили. Подошёл ближе, осмотрел нас и головой качнул, на вопрос сестры. Она, не дожидаясь, радостно в ладоши хлопнула и побежала в салон греться.

Дэвид на меня вопросительно смотрит, позади кладбище городское, впереди станция.

— Так, мы….

— Можешь не придумывать, — он обреченно выдохнул и положил горячие ладони на мои щёки. — Поздно уже, ты замёрзла вся, пошли быстрей.

Просто подвезти, ему было мало, он припарковался и зашагал за нами. Катька всю дорогу на тортик смотрела, что на переднем пассажирском сидении находился, а Дэвид его с собой захватил, и Катька совсем обомлела.

Что получается, он до двери провожать собрался? Судя по торту — не провожать, а наведаться.

Холеные номера и в ряд с коммунальными комнатками не стоят. Притормозила у подъезда, чтобы попрощаться, а Катька на меня непонимающе зыркнула, отодвинула от двери и за руку Дэвида повяла, тот мне только хищно осклабился.

— У нас не прибрано, немного, — начала я, за спиной Дэвида.

— Ничего.

До самых дверей, точно слепого, сестра Дэвид провела, а он по сторонам сморит, с новой обстановкой знакомится. Соседи притихли, смотрят на него, точно на ожившую статую, расступаются перед ним.

— Ба, я знаю, всё знаю, больше не буду так делать. — Бормочет Катька, стоило только дверь открыть.

— Ох, стрекоза, отходить бы тебя ремнё… ой, а кто это такой?

— Жених, — выдаёт Дэвид.

Глава 19

Дэвид.

Лена нежно придержала меня за руку на выходе, спешно обулась и накинула на плечи вязаную кофту — решила меня проводить, кто знает, может парой фраз наградит, а то весь вечер отмалчивалась. Ожидаемый допрос с пристрастиями не состоялся, приняли меня радушно, интересовались только общими вещами, про большее спросить не решились, хоть и видно было, очень хотели.