Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП)
Сегодня вечером должно было состояться прослушивание, на котором девушки из «Анжел Даст» будут петь живьём. Я за них очень волновалась. Конечно, они были необыкновенно талантливы, но, когда я увидела их соперников, мой желудок сжался и скрутился в десяток крошечных узелков.
Но все тревоги вылетели у меня из головы, когда я посмотрела на лицо Блейна, и на его проколотый язык. Блейн выполнял заказ, а я попыталась сосредоточиться на наполнении кружки пивом, чтобы не напустить слишком много пены, но каждые несколько секунд я смотрела на него. И каждое столкновение взглядами обдавало меня жаром. Черт бы побрал эту азиатскую способность моментально краснеть!
— Что за взгляд? — спросил Блейн, внезапно оказавшись рядом со мной.
Как ни странно, рядом с ним я не ощущала неловкости. Я чувствовала только… тепло.
Я закончила наливать пиво и с улыбкой отдала его клиенту.
— Какой взгляд? — переспросила я с невинным видом, одновременно принимая еще один заказ, пока Блейн заполнял поднос с выпивкой рядом со мной.
— Взгляд, который говорит о том, что ты тайно раздевала меня своими глазами, — тут же ответил он.
Я раскрыла рот, не в состоянии что-либо пробормотать в свое оправдание, но знакомый визг спас меня от дальнейшей неловкости.
— Кам! Святое дерьмо, ты можешь поверить в размер этой толпы? — закричала Анжела, перекрывая шум болтовни в баре.
Она одарила меня приветственным поцелуем в щёку, перегнувшись через стойку так низко, что ее декольте почти окунулось в кувшин с пивом. Я поприветствовала других девочек и поспешила выполнить следующий заказ.
— Итак, Блейн, как моя девочка здесь справляется? — услышала я, стоило мне отвернуться к группе девушек, которые откровенно рассматривали зад моего напарника.
— Боже мой, это Блейн Якобс? Когда он вернулся?
— Я не уверена, но, вау — он стал еще горячее! Проклятье, похоже, он, наконец-то, избавился от своего балласта!
— Да, я в курсе! Вы не представляете, что эта сука с ним сделала! Я не жалуюсь, ведь это означает, что он снова свободен!
— Вы знаете, что он сделал с тем парнем? Я слышала, будто его выпустили из тюрьмы за хорошее поведение.
— Меня это не волнует. Я хочу его. Посмотрите на его руки. Я не могу дождаться, чтобы почувствовать, как он обнимает мое обнаженное тело.
— Черт, нет, сучка, я увидела его первая. Запомните мои слова, Блейн будет у меня между ног к концу ночи!
— Будете что-то заказывать? — спросила я более резко, чем следовало.
Я ничего не могла с собой поделать. То, как они говорили о Блейне, заставило мою кровь закипеть. Я с трудом удерживала себя, чтобы не надавать им пощёчин. Девушки, которым было немного за двадцать, ошеломленно на меня уставились. Я пыталась удержать натянутую улыбку, чтобы ослабить напряжение, но, что скрывать, от него мне становилось легче.
Я что, ревновала? Нет, конечно же, нет. Я никогда не ревновала, ни одного дня в жизни. Ни один парень никогда не волновал меня достаточно, чтобы я испытывала ревность. Тем не менее, сейчас, по какой-то причине, я отчаянно хотела перепрыгнуть через барную стойку и повыдёргивать волосы этим любящим сплетни сукам.
Интересно, что это за балласт, о котором они говорят? И он что, сидел в тюрьме? Я видела, что в Блейне есть темная сторона, поэтому такое вполне возможно. Да, он был весь покрыт татуировками и имел особую... Не знаю... самодовольную манеру держаться, что говорило о его уверенности в себе. Тем не менее, Блейн не был наглецом или подонком. Он просто был самим собой, с татуировками, покрывающими его кожу.
Самая смелая из стада заговорила первой:
— О, мне так нравятся ваши серьги, — солгала она. — Вы не могли бы нам помочь и сделать так, чтобы нас обслужил ваш напарник? Мы с ним старые друзья ещё со средней школы, и я знаю, что он хотел бы к нам присоединиться.
От ее приторно-сладкой улыбки меня сразу затошнило.
Так же фальшиво улыбнувшись, я развернулась и промаршировала через весь бар. Каким-то неуловимым образом Блейн почувствовал мое присутствие и повернулся ко мне с улыбкой, одновременно пробивая на кассе заказ клиента. Но его улыбка быстро исчезла, стоило ему увидеть мое недовольство.
— Что случилось?
Я стряхнула раздражение и усмехнулась.
— Абсолютно ничего. Кое-какие твои старинные друзья хотят с тобой пообщаться, — ответила я, кивая в сторону группы девочек-фанаток.
Блейн проследил за моим взглядом, и я могла бы поклясться, что его губы недовольно скривились, когда он увидел стаю гиен. Или возможно, это было именно то, что я хотела бы увидеть. Он повернулся ко мне и кивнул.
— Спасибо. Я займусь ими.
Я проследила за его плавным передвижением в их сторону и заметила, что девушки буквально загорались по мере его приближения. Он откинул сексуально спутанные волосы с глаз татуированной рукой, и даже сквозь рев толпы я различила их визги и смех.
— Вот уж не думала, что доживу до того дня, когда увижу, как Ками Дюваль будет ревновать мужчину, — заметила Анжела достаточно громко, чтобы я услышала.
Я обратила все свое внимание на очередь из ожидавших клиентов и приняла заказ, надеясь, что мое безразличие обманет ее насчет моих истинных чувств. Я не хотела, чтобы подруга видела, насколько сильно Блейн или любой другой мужчина может на меня влиять. И я была чертовски уверена, что не хотела бы стать свидетельницей флирта Блейна с группой оголодавших барных шлюх.
— Кто ревнует? — спросил глубокий мужской голос, подливая масла в огонь обвинений Анжелы. Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Доминика, целующего ее в щеку. Не смотря на то, что я была раздражена словами Анжелы, я все равно была рада видеть своего друга.
— Дом! Ты пришел! — Я наклонилась через барную стойку, чтобы поприветствовать его, и он чмокнул меня в губы.
Такое приветствие для кого-то могло бы показаться слишком интимным, но мы всегда открыто демонстрировали свои эмоции. Привязанность между нами троими была тем, чего многие не понимали. Но все было просто: это было единственное и приемлемое для нас проявление любви. Посторонним этого было не понять, но на то они и посторонние.
— Конечно, я не мог не поддержать моих девочек в столь важный день, — просиял он. Его белые зубы великолепно контрастировали с кожей карамельного цвета.
Но стоило ему перевести взгляд правее от меня, его улыбка исчезла. Я оглянулась и увидела рядом со мной нахмуренного Блейна, который, черт возьми, едва не прожигал Дома взглядом.
— Эй, Дом, это Блейн. Он один из барменов здесь, в «Глубине». — Я показала рукой на них двоих. — Блейн, это Доминик Тревино.
