Джудит Крэнц - Пока мы не встретимся вновь
— Мамочка! — жалобно воскликнула Энни.
— Фредди, мы собираемся не на похороны, — заметил Джок. — Какого черта ты так нарядилась? Пойди переоденься. Мы и так уже опаздываем, так что несколько минут погоды не сделают.
— Ой, мамочка, ты ужасно выглядишь, — сказала Энни.
— Черный цвет годится на все случаи жизни, это всегда элегантно. Да что ты понимаешь в одежде! Это платье — от Жака Фата.
— Меня не волнует, от какого оно черта, но надень что-нибудь более симпатичное.
— Ты выглядишь в нем, как вдова, — добавила Энни, и ее личико омрачилось.
— Хорошо, хорошо. — Фредди сердито взглянула на Джока. Учитывая вкус всех его «Бренд», можно себе представить, что он имел в виду: что-нибудь блестящее, безвкусное и сексуальное. И этот павлин не сказал ей, что сам собирается идти в форме. Проклятый эгоист! Фредди быстро поднялась в спальню и снова стала перебирать платья, отшвыривая одно за другим.
«Что-нибудь более симпатичное»… Какая чушь! Симпатичное! Именно таково его представление о том, как должна выглядеть женщина. «Симпатичное» — слово, которое Фредди всегда ненавидела. Какое-то жеманное девчачье словечко, вызывающее раздражение, никудышное бессмысленное слово, пустота вместо слова. Хуже него разве только «миленькое». Ну уж нет, никто никогда не назовет ее «миленькой»!
Фредди вынула платье и повесила его перед собой. Она купила его как раз перед тем, как ушел Тони. Тогда оно было очень облегающим, и Фредди собиралась надеть его на так и не состоявшееся новоселье.
Больше она никогда не примеряла его, но это единственное у нее яркое платье вполне подходит для сегодняшнего случая. Фредди надела его и застегнула «молнию». Платье сидело великолепно, но придется сменить туфли, сумочку и подобрать другие, более крупные и блестящие серьги. Кроме того, надо нанести макияж, чтобы не выглядеть слишком бледной. Что-то хорошо бы придумать и с волосами — слишком гладкая, как у учительницы, прическа не годится для этого платья.
С волнением и ловкостью, уже почти позабытыми, Фредди наложила макияж, потом принялась за волосы, расчесывая их щеткой. Вместо аккуратной прически появились беспорядочные локоны, которые очень подходили к платью из ярко-красного шифона. Это платье, почти без лифа и с широкой юбкой, предназначалось для танцев, для того, чтобы обольщать при свете луны и падающих звезд. Фредди увидела себя в зеркале совершенно преображенной. Она не казалась симпатичной. Она выглядела… лучше — пожалуй, это самое подходящее слово.
Но чего-то не хватало. Фредди подошла к шкафчику с драгоценностями, выдвинула один из ящиков и достала оттуда «крылышки» Службы вспомогательной авиации. Если Джок надел генеральскую форму со всеми своими регалиями, то и она наденет их. К счастью, лиф платья так прочно пришит к подкладке, что крылышки можно спокойно прикрепить к нему. Да, этот сверкающий черный цвет с золотом, эти два широких распластанных крыла из тяжелого позолоченного серебра со значком Службы вспомогательной авиации в центре овала и есть тот заключительный штрих, что придаст ее наряду необходимую завершенность.
Фредди с гневным видом спускалась по лестнице в изящных ярко-красных босоножках на высоких каблуках.
— Теперь вы, надеюсь, довольны? — воинственно спросила она.
Джок и Энни вскочили со стульев и разинули рты.
— О Боже, Фредди!
— Вот здорово! Ты такая… такая красивая, — выдохнула Энни.
— Спасибо, дорогая. Я вернусь совсем не поздно, но обещай мне, что ляжешь спать вовремя. Я обо всем расскажу тебе утром.
— Ой, мамочка, как замечательно ты выглядишь! А через сколько лет ты позволишь мне надеть такое платье?
— Тогда ты будешь старой, очень старой.
— Тебе исполнится тридцать один год, как и твоей маме, — сказал Джок. — И ты будешь очень молодой. Ну, вперед, красавица! Не то придем позже всех.
— Джок, никогда — слышишь — никогда не называй меня «красавицей» таким самоуверенным тоном, или я шагу не ступлю из этого дома. Я иду не на свидание с тобой, я — твоя спутница, иначе я не согласна.
— Да, сэр, — отсалютовал Джок. — Виноват, сэр. Очень виноват, сэр.
— Вот так-то лучше, — раздраженно проговорила Фредди.
Джок набросил ей на плечи норковую накидку и предложил руку. Она подняла брови, удивляясь этому бессмысленному жесту.
— Думаю, обойдусь без твоей помощи, — сказала Фредди, быстро направившись к двери раскованной походкой.
Фредди остановилась как вкопанная, не решаясь войти в зал, откуда доносилась мелодия «Белые скалы Дувра».
— Джок, — сказала она с мольбой в голосе, — эта музыка…
Джок, безмерно довольный собой, словно не слышал ее. Он сам организовал этот бал, прослушивал оркестр, дал музыкантам список выбранных им произведений, арендовал зал в «Беверли-Уилшир», составил меню и разыскал всех пилотов из «Орлиной эскадрильи». Те, что жили далеко от Лос-Анджелеса, прилетели вместе с женами — это было любезностью со стороны «Орлов», и каждую пару доставили в «Беверли-Уилшир» — еще одна любезность «Орлов». Именно Джок решил, что все пилоты должны быть в форме. Он полагал, что приглашения, направленные им за шесть недель до торжества, давали ребятам возможность посидеть на диете и скинуть несколько килограммов, чтобы влезть в форму, снятую в самом конце войны… Сам же он не прибавил в весе ни грамма.
Упусти он хоть что-то, Фредди не приняла бы его предложения, поэтому он поздравил себя с успехом, который превзошел все его ожидания. Смешно сказать, но он не мог придумать ничего другого, чтобы вытащить ее из дома. Между Джоком и Фредди сложились отношения, не позволявшие ему пригласить ее на обед без особой на то причины. Между ними существовал какой-то невидимый барьер, и будь он проклят, если понимал, что ему мешало чувствовать себя с ней свободно и легко. Если бы не Энни, он ни за что не решился бы время от времени заходить к Фредди домой, позвонив ей. Не знай он Фредди лучше, Джок решил бы, что побаивается ее. Бывает же так, что кого-то отлично знаешь, а на самом деле все не клеится.
— Эта музыка, — повторила Фредди, — она так…
— Великолепна, не правда ли? — просиял Джок.
— Ужасна! — воскликнула Фредди. — Я не хочу увязнуть в этой искусственной ностальгии.
— Не мог же я отказать ребятам, если они просили, — ответил Джок, взяв ее за локоть.
— Глупец! Расчувствовался!
— И вправду какая-то чепуха получается. Ты права, но не можем же мы оставаться здесь. Ты ведь настоящий игрок, Фредди. Я ценю это. Помни, как только они заведут разговор о своих сестрах, ты скажешь: «У Джока уже есть очень милая подружка, но сегодня она не смогла прийти».
