L. Fox - Холодная война
"Куда вы пошли? "
Валентина ответила собственным вопросом: "Куда мы могли пойти? За несколько недель оккупированная территория протянулась на сотни миль. К ноябрю немцы стояли у самых ворот Москвы. И каждый день приносил плохие вести, одну хуже другой. После погребения наших родителей, мы отправились куда глаза глядят. Через несколько дней нам повезло найти то, что осталось от колхоза, находившегося приблизительно в двадцати километрах от нашей старой деревни. Им нужна была помощь, и они предложили остаться. Мы приняли их приглашение. И хотя нам пришлось тяжело работать, но, по крайней мере, у нас была еда и крыша над головой.
Но в последний день ноября к нам явились немцы и забрали все ценное: зерно, свиней, цыплят. Все, что осталось - это несколько мешков со свеклой и репой, и несколько ... собак. Впереди была суровая зима 41- 42г и мы начали голодать".
Валентина закрыла глаза и глубоко вздохнула. "Первой умерла Светлана. Она всегда была хилой и, хотя я не знала этого в то время, но позже поняла, что она, должно быть, отдавала мне часть своей собственной порции. Мы потеряли ее вскоре после Нового Года. Мы не смогли ее похоронить не только потому, что земля слишком промерзла, но и потому что были слишком слабы для такой работы к этому времени.
Светлана была умная, намного умнее, чем я. Она была добрая, очень красивая и, как и мама, любила стихи. Все мальчишки в деревне сходили по ней с ума. Она была самой старшей и всегда заботилась обо мне и Раисе". - Валентина с трудом сглотнула - "Вплоть до самой последней минуты. Три недели спустя в темном, холодном сарае я сидела, положив на свои колени голову Раисы и держа ее за руку, наблюдала, как она умирает".
Валентина быстро смахнула единственную слезу, скатившуюся вниз по щеке. "Рая только на год была старше меня. Мы были очень близки. Она была так полна жизни и во всем видела только хорошее. Я так любила ее. С ее смертью я поклялась, что никогда не буду любить снова – никого и ничего. В итоге, они все умерли - вся моя семья. Было бы намного милосерднее, если бы и я умерла с ними тоже, но я... Я не умерла".
В глубине суженных глаз Валентины полыхал холодный синий огонь: "Пол года я резала горла немецким свиньям их собственными штыками, когда они засыпали. Как я делала это, спрашиваешь ты? " - Рэйчел услышала горький смех русской. - "Мужчины очень крепко спят, когда удовлетворят свою похоть".
Рэйчел не нужно было объяснять, что это значило. Что тут не понятного. Валентина спала с немцами до того как убить их. Она вспомнила о своем собственном детстве, и о том насколько радикально отличалась ее жизнь в это время. Уютный дом, дружная семья, замечательные школьные годы, веселые вечеринки, выпускной вечер, ее собственный автомобиль в шестнадцать, обучение в колледже... Она спрашивала себя, что если бы обстоятельства сложились по-другому, и ей пришлось пережить тоже, что и Валентине. Смогла бы она сохранить в себе такое же сильное желание выжить? Она сомневалась в этом.
"Через год я присоединилась к партизанам, и они научили меня убивать врага намного более эффективными методами. Когда Красная Армия вернулась к нам весной 1944, я присоединилась к ней и провела следующие четырнадцать месяцев, помогая рвать кишки немецкой армии. За мое участие в падении Берлина, я была удостоена звания Героя Советского Союза. Сам маршал Жуков лично приколол мне на грудь золотую звезду.
Но окончание войны не положило конец моей ненависти. Мне все еще нужно было на кого-то выплеснуть свою злость. Кто лучше подходил на эту роль, чем политические враги советской России? Когда я узнала, что КГБ планирует увеличить в своих рядах количество женщин-офицеров, я тут же поступила на службу". - Со слабой, ироничной улыбкой она добавила - " Никто не посмел мне чинить препятствий из-за хороших слов, которые предположительно сказал в мой адрес сам товарищ Сталин. И с тех пор я..." – Валентина остановилась на середине предложения. Ее "работа" в последующие послевоенные годы была кое-чем, о чем лучше не рассказывать, особенно этой впечатлительной девчонке. - "Ты должна простить меня", - натянуто произнесла она. - "Я не собиралась наводить на тебя скуку рассказом о своем прошлом".
Соскользнув со стола, она встала во весь свой высокий рост и очень официальным тоном произнесла: "Я отпускаю вас, Рэйчел Кларк. Вы доказали свою невиновность, полностью убедив меня в этом вопросе".
Неописуемая волна облегчения охватила Рэйчел. И хотя она ощущала изменение по отношению к себе со стороны Валентины, она не хотела рисковать, поэтому не решалась ни произнести, ни сделать что-нибудь такое, что могло заставить пугающую женщину пересмотреть свое решение. Однако один вопрос был вполне уместен с ее стороны, который она кротко задала: "Как ты объяснишь это? "
Губы Валентина искривила небольшая усмешка. "У меня никогда не было привычки объяснять мои действия своим подчиненным. Однако это будет не легко, или как вы американцы говорите - это не будет 'piece of cake'. Твоя 48-часовая виза истекла. Если ты попытаешься пересечь контрольно-пропускной пункт, тебя остановят и задержат".
"Так что нам делать? " – с легким испугом спросила Рэйчел.
"Я отведу тебя туда сама", - сообщила Валентина. - "Я сообщу им, что мы задержали тебя по ошибке и поэтому тебя нужно незамедлительно отправить назад".
"Ты сможешь это сделать? "
"Конечно", - последовал уверенный ответ.
Но, несмотря на браваду, Валентина знала, что ее план предполагал некоторый риск. И хотя она не сомневалась в своем умении блефовать и надуть любого, в этой игре всегда существовала темная карта, которую не стоит сбрасывать со счетов. В данном случае этим неизвестным обстоятельством был офицер, который иногда отвечал за контрольно-пропускной пункт в это время. Этот ярый вояка, один из тех старых упрямых ветеранов, которых обижало господство КГБ над армией, был последним человеком, с кем бы ей хотелось столкнуться сегодня. Не будучи глупцом, этот офицер вряд ли напрямую откажет ей, но он может оказаться достаточно подозрительным и бесстрашным служакой, и остановить их, позвонив в управление или, что еще хуже, ее начальнику - полковнику Марову - и попросить подтверждения. Конечно, он бы его не получил. Поэтому это было еще одной причиной, по которой она решила предпринять попытку ранним утром. В это время контрольно-пропускной пункт, скорее всего, будет укомплектован широкоглазыми юнцами, а не опытными, бескомпромиссными мужчинами. И хотя Валентине не нужно объяснять свои действия подчиненным, но ей наверняка придется это сделать начальству. Несмотря на обещание Рэйчел, майор Алексеева имела ограниченную власть, она была офицером, в обязанности которого входило вести допрос. У нее просто не было полномочий для того, чтобы освободить девушку только по своему желанию. Вопрос, заданный Рэйчел, был достаточно проницательным. Как она объяснит исчезновение девушки Марову?
