L. Fox - Холодная война
Она покачала головой: "Как глупо с нашей стороны! "
Рэйчел слушала рассказ Валентины и могла только представить себе панику, которая должно быть охватила людей той деревни. Она вспомнила о своем родном городе и попробовала представить чужие танки на его улицах. Как легко считать мир само собой разумеющимся!
"Завод был приблизительно в двух километрах от нашего дома. Как только мы спрятались, отец приказал нам оставаться здесь и не шуметь. Сам он собирался идти домой за мамой. Я помню, когда он поднимался вверх по лестнице, Светлана спросила его о Сергее, нашем брате, который в этот день работал в поле. Папа только покачал головой и сказал, что на него нет времени. Когда он выбрался наверх, напоследок он снова заглянул в люк и еще раз повторил, чтобы мы никуда не уходили, пока он не вернется за нами". - Валентина опустила глаза к полу и промолвила - " Это был последний раз, когда мы видели его живым".
Рэйчел просто сидела и молчала. Что она могла сказать? Что ей было жаль? Но ее сожалений было так ничтожно мало.
"Оставшуюся часть того дня мы провели там, три наивных подростка, одиноко стоящие по грудь в воде… ожидая. Вскоре мы услышали звуки похожие на выстрелы и глухие удары, доносившиеся к нам со стороны нашей деревни. Мы никогда не слышали до этого орудийного огня, поэтому не знали на что это похоже. Но вскоре все снова затихло. Рая, которая всегда была самой храброй, предложила подняться на крышу и посмотреть что происходит. Я согласилась с нею, но Светлана непреклонно твердила - нет, и говорила, что нам следует слушаться нашего отца. К счастью для Раи и меня мы вняли увещеваниям нашей умной сестры, а через пять минут до нас донесся рев моторов. Продолжая стоять в нашем потайном месте под платформой, мы уцепились друг за друга, и каждый из нас произнес небольшую молитву. Следующие несколько минут были очень напряженными. Мы провели их почти не дыша, прислушиваясь к шуму двигателей, становившихся все громче и громче. На несколько секунд нам показалось, что стены старого завода не выдержат шума и грохота издаваемого ужасными машинами и обрушатся на наши бедные головы. Однако вскоре рев моторов начал стихать, и мы поняли, что колонна проехала мимо.
Все кроме одной. Оглушительный рев моторов ослабел, отдаляясь, когда внезапно мы услышали, как приближается еще одна - последняя машина. К нашей тревоге она не проехала мимо. Вместо этого она подъехала к самому заводу, а затем ... полная тишина. Она остановилась. Вскоре мы услышали голоса над нами - сначала два, затем три. Мне они не показались особенно угрожающими, поскольку немцы смеялись и весело переговаривались между собой. Но, несмотря на это, мы съежились от страха и провели в таком положении, кто знает сколько времени, не осмеливаясь ни говорить, ни даже глубоко дышать в своем убежище, пока они шумно расхаживали по скрипучему полу над нами. В любой момент мы ожидали, что один из них дернет люк и спустится к нам по лестнице.
Я не могла понять, что они делали наверху, пока не увидела Светлану, которая жестами объяснила мне это. Немцы пришли за мукой. Наконец, через какое-то время, которое нам показалось вечностью, хождение прекратилось. Мы услышали, как завелся мотор, и вскоре и эта машина тоже отъехала, устремившись дальше".
Валентина крепко сжала губы, вспоминая прошлое: "К тому времени начало смеркаться. Я стояла, держась за руку Раи, и думала - Наверное, папа вот-вот придет за нами. Но отца все не было. И если бы не тихий скрип старого колеса, и неторопливое течение воды можно было подумать, что завод полностью вымер. Небо вскоре начало пылать оранжево-красным цветом и меня вовсе не радовала перспектива провести ночь на старом заводе. Почему папа не идет за нами? – спрашивала я себя в который раз.
Наконец, Рая и я не могли больше выдержать ожидания. Мы сказали Светлане, что поднимемся наверх. Неохотно она согласилась. Осторожно мы вылезли из воды и взобрались вверх по ветхой лестнице. На заводе было все тихо, но со стороны деревни большое облако черного дыма лениво поднималось к небу.
'О, мой Бог! ' – закричала Светлана. Со всех ног мы бросились к деревне или скорее к тому, что осталось от нее. Во всем поселке не было ни одного целого дома. Все были сожжены до основания".
"Ты не должна мне рассказывать больше", - мягко предложила Рэйчел.
Но Валентина так не думала. После семнадцати лет молчания ей хотелось рассказать свою историю хоть кому-нибудь. А кто лучше, чем эта девушка, к которой она теперь чувствовала непреодолимое влечение, подходил для этого.
"Немцы убили их", - продолжила она. - "Они согнали всех жителей деревни в поле и перестреляли их. Убили всех: мужчин, женщин ... детей. Нашу мать, бабушку, наших теток и дядьев, наших двоюродных братьев и сестер, всех наших друзей, учителя ... старого слепого Иосифа - всех.
Просеивая пепел нашего дома, я нашла небольшую зеленую книгу, которую моя мама подарила мне на день рождения. Она чудом пережила пожар. Она, мои сестры, и платье, что было на мне - это все, что осталось у меня от прежней жизни".
"Бог мой", - выдохнула Рэйчел. - "Но что... что случилось с твоим отцом? "
С горькой улыбкой Валентина ответила: " О, немцы не упустили его. Мы нашли папу следующим утром. Он лежал лицом вниз в нескольких метрах от той самой дороги, по которой мы мчались прошлым вечером. Из-за спустившейся темноты и нашей собственной поспешности, с которой мы стремились к деревне, мы не заметили его и пробежали мимо".
Валентина хмуро посмотрела на Рэйчел: "С того дня мой сон прекратился. Я никогда не видела его больше". - Она сделала паузу, настолько долгую, что Рэйчел показалось, в нее может уместиться вечность, а затем добавила - " До сегодняшнего вечера. Видимо тогда умерли не только мои родители, но и часть меня тоже".
"Ты видела его этим вечером? " - спросила Рэйчел с надеждой.
Синие глаза Валентины в упор смотрели на девушку: "Да".
"А твой брат? " - спросила Рэйчел.
"Два года я думала, что он мертв", - ответила Валентина. - "Затем я узнала, что в тот день он сумел убежать и вскоре вступил в ряды Красной Армии. Позже его убили в Силезии".
"Я не понимаю", - недоуменно произнесла Рэйчел. - "Если он убежал, почему он не вернулся и не нашел вас? "
"Возможно, он думал, что мы все мертвы", - ответила Валентина. - "Однако вероятнее, он думал теперь о своем долге перед партией и страной, а не перед семьей". - Она отвела свой печальный взгляд в сторону - " Он всегда был хорошим коммунистом".
"Куда вы пошли? "
Валентина ответила собственным вопросом: "Куда мы могли пойти? За несколько недель оккупированная территория протянулась на сотни миль. К ноябрю немцы стояли у самых ворот Москвы. И каждый день приносил плохие вести, одну хуже другой. После погребения наших родителей, мы отправились куда глаза глядят. Через несколько дней нам повезло найти то, что осталось от колхоза, находившегося приблизительно в двадцати километрах от нашей старой деревни. Им нужна была помощь, и они предложили остаться. Мы приняли их приглашение. И хотя нам пришлось тяжело работать, но, по крайней мере, у нас была еда и крыша над головой.
