Эмма Ноэль - Пятьдесят оттенков страсти. История чувственного перевоплощения
В этот день я ознакомилась с еще одним помещением — это была комната с огромным старинным столом посередине. Глядя на необработанные стены закрытые целлофаном, можно было подумать, что в ней идет ремонт. Над нами весела огромная пафосная люстра. Смотрелась она величественно, но не к месту. Подобному изыску впору освещать комнаты королевской особы, а не подглядывать за обедом двух людей, прячущихся от внешнего мира.
— Я хочу, чтобы ты сыграла со мной в игру! — произнес мой собеседник весьма серьезно, судя по тону ничего эротического в этом предложении не было и меня даже это слегка огорчило.
Я озадачено уставилась на маску, ожидая условий. То, что прозвучало в следующую минуту, было более чем странно. Он предложил представить, что здесь сидит Феликс. Я хотела было возмутиться, но он прервал меня властным жестом, уверенно добавив:
— Просто доверься мне, Катерина, и будь откровенна. Представь, что меня нет. Комментируй все, что видишь.
Это была странная просьба, и не могу сказать, что вызывала восторг. Я сосредоточилась и начала немного сдавленно, постепенно высвобождая звуки голоса и эмоции:
— Мой муж… я смотрю на него за завтраком… Он сосредоточенно читает газету. Между бровями две глубокие складки. Очень громко отхлебывает кофе. Ставит чашку на блюдце, в котором небольшая коричневая лужица, образовавшаяся при интенсивном перемешивании сахара. От кофейной пары след из капель идет через стол. Его безупречный костюм не пострадал. Он снова берет чашку и подносит к губам. Вот большая капля свисла и готова спрыгнуть прямо на его светлый галстук. Но нет… она расплющилась прямо по столу, в момент когда чашка транспортировалась обратно к маленькой белой тарелочке. Он хрипнул, словно сглотнул свой насморк, перелистывая газету. Я покривилась. Он не видит, что я за ним наблюдаю. Каждое его движение вызывает у меня раздражение, которое удается скрывать с огромным трудом. Но он этого не заметит, потому что погружен в чтение. Разве может так раздражать близкий человек? Оказывается, может… В доме слишком тихо. Звуки издает только Феликс. Я стараюсь даже не дышать, чтобы не нарушить его гармонию. Это ненормально, но таковы правила. Два чуждых друг другу супруга, создают иллюзию семейного счастья… И ради чего они оба терпят все это?..
Я вдруг заплакала. Огромные слезинки покатились из глаз, сдавливая горло и сознание. Что же я сотворила со своей жизнью? Став частью семейного склепа, я долгое время не признавалась себе, что слишком несчастна, чтобы по-настоящему наслаждаться жизнью. Солнце не грело, а трава была серой…
— Я снова бесцветна, — простонала я, спрятав раскрасневшееся лицо в ладонях.
— Я могу оставить тебя одну, — предложил мужчина. Видимо потоки соленой воды его смутили, очевидно, он не ожидал, что финал моей истории будет столь печален.
— Лучше уйду я. Хочу немного пожалеть себя, — произнесла я еле слышно и поплелась в келью, оставив моего учителя-мучителя в одиночестве.
Вторую половину дня я провела в постели. Почему-то я знала, что он наблюдает за мной через камеру. Я почувствовала его беспокойство за обедом, и мне было приятен этот факт. Процесс «жаления» длился недолго. После раздумий я пришла к выводу, что горевать глупо, это словно делать искусственное дыхание шкуре медведя, распластанной у камина. Понимая, что мой эмоциональный иммунитет слишком ослаблен, я вдруг захотела еще порцию витамина «цэ». Вспомнив про оранжевый полет через пропасть, в которой кипело удовольствие, я снова направилась в путь по уже знакомому маршруту. Меня не смущало подглядывающее око под потолком, и я не выключила свет. Наоборот, мое тело откликалось мурашками на мысль о том, что загадочный мужчина в маске наблюдает за моим рукоблудием.
Глава 8. Кровавое золото
Утром за мной никто не пришел, и я направилась на поиски своего мучителя. Я нашла его в столовой — в той комнате, поверхность стен которой блестела от целлофана. На нем был костюм художника в самом распространенном клишированном представлении: свободная блуза, чуть широковатые брюки и берет. Увидев меня, он встал с места и с почтением поклонился:
— Выглядишь чудесно! Вот уж не думал, что слезы могут действовать так освежающе. Раньше мне казалось, что это приводит к обратному эффекту.
В его словах не было и тени иронии, что натолкнуло меня на мысль, что он не наблюдал за мной. «Проклятый эгоист! — ворчала я мысленно. — Даже не удосужился проверить как я там, в этой малюсенькой комнатке!»
Я без энтузиазма жевала блины, политые цитрусовым вареньем, а он уставился в газету. Вдруг я ощутила прилив злости. Резко встав со стула, я подошла к нему и взмахом руки разделила ненавистное печатное издание на две части.
— Не надо быть Феликсом! — грубо ответила я, на его непонимающий взгляд, после чего продолжила завтракать, но совсем без настроения.
— Кто — то сегодня не в духе? — уточнил он мягко. Я ничего не ответила, просто проигнорировав вопрос. Для чего-то начала чавкать, желая вывести его из себя. Я сама не понимала причину своей злости. Он снова уткнулся в буквы, а я опрокинула кофе.
— Мне скучно! — прокомментировала я свой поступок. — Развлеки меня. Ведь для этого тебя нанял мой муж? Чтобы я не скучала? Ничего не ответив, маска застыла, внимательно рассматривая меня.
— Ты и спишь в этой маске? — с вызовом произнесла я. — она, наверное, приросла. Хотя вряд ли! Между ней и кожей наверняка есть прослойка лицемерия, которое не дает вам соединиться и стать единым целым!
— Что с тобой? Я тебя чем-то обидел? Дурной сон? Не та нога во время подъема с кровати?
— Скука! Я же сказала!
Я начала анализировать, не переборщила ли я с агрессией. Мне казалось, что все в меру, и я продолжила экзекуцию:
— Ты напоминаешь художника-педераста.
— Разве?
— Твой костюм!
— Ты считаешь, что так одеваются мастера кисти нетрадиционной ориентации?
— Я считаю, что его носят ненормальные люди! Хочешь знать какой цвет сейчас вокруг тебя?
— Не уверен, что готов к грубости, но вижу, что стоит дать тебе выплеснуться.
Его учительский тон еще больше раззадоривал меня.
— Фекальный! И запах соответствует. От твоей жизни пахнет дерьмом!
— Как и от твоей, — спокойно дополнил он и ушел, оставив меня в одиночестве. Вдруг я почувствовала угрызения совести. Мне стало очень стыдно за мои нападки. Где теперь его искать?
Квартира оказалось намного больше, чем я себе представляла. Некоторые комнаты не были благоустроены, в них даже отсутствовал свет. Я увидела лестницу, ведущую наверх, и медленно направилась к ней. Интуиция мне подсказывала, что именно там обитает человек-загадка, укрывающий свое лицо от моего взора. Оказавшись перед дверью, я тихонько толкнула ее, та завизжала так, будто я причинила ей боль. Я замерла, прислушиваясь, к звукам, но было тихо — ни единого шороха. Посреди комнаты стояла огромная кровать, заправленная красивым шелковым бельем. Окно было плотно завешано тяжелыми шторами. Вдоль периметра висели светильники, похожие на лампадки, они создавали приятную атмосферу, словно я попала в другое измерение или в волшебную сказку.
