Мамочка для принцессы (СИ) - Редж Моргана
— Нет, солнышко, — Ася быстро вытирает щеки и опускается перед ней на корточки. — Мы… мы просто очень счастливы.
— А почему? — не унимается Ариша.
Я подхожу к ним, поднимаю дочь на руки. — Потому что тетя Ася теперь будет с нами всегда. Она станет частью нашей семьи. Навсегда.
Ариша задумывается на секунду, а потом лицо ее озаряется самой ослепительной улыбкой. — Ура! Значит, она будет моей мамой?
Слово повисает в воздухе. Тяжелое, значимое, пугающее. Я смотрю на Асю. Она смотрит на меня. И я вижу в ее глазах не страх, а ту самую решимость, что была в них на пляже, когда она впервые брала на руки мою плачущую дочь.
— Да, — отвечаю я за нас обоих, глядя Асе прямо в глаза. — Если она захочет.
Ася медленно выдыхает, и ее губы тронула улыбка, такая же ослепительная, как у Ариши. — Конечно, хочу.
Ариша визжит от восторга и бросается обнимать Асю. Я стою и смотрю на них. На свою дочь. На свою женщину. На свою… семью. И этот ком в груди наконец разжимается, превращаясь в нечто теплое и всеобъемлющее.
Вечером, после того как Ариша наконец засыпает, переполненная впечатлениями, а Артем, получив от меня «боевое задание» выбрать самый крутой гамак в мире, удаляется в свои дебри, я нахожу Асю на кухне. Она стоит у окна, смотрит на ночной сад, держа в руках кружку с чаем.
Подхожу сзади, обнимаю ее за талию, прижимаюсь подбородком к ее плечу. — Передумала? — тихо спрашиваю я. — Еще не поздно все отменить.
Она поворачивает голову, ее взгляд в полумраке кажется особенно глубоким. — И оставить тебя одного разбираться с десантом разъяренных бывших? Нет уж. Я как раз настроилась на хорошую драку.
Я смеюсь и целую ее в шею, чуть ниже мочки уха. Она вздрагивает, но прижимается ко мне сильнее. — Завтра будет нелегко, — предупреждаю я. — А когда было легко? — она пожимает плечами и поворачивается ко мне. — Главное, что мы — команда. Да?
— Команда, — подтверждаю я, целуя ее уже в губы. На этот раз по-настоящему. Медленно, старательно, как будто ставлю печать. На контракт. На сделку. На нашу общую, новую, пока еще не написанную историю.
И когда ее губы отвечают моим, я понимаю — никакие статьи, никакие звонки и никакие бывшие не имеют больше значения. Потому что я нашел не невесту по контракту. Я нашел дом. И я его больше никогда не отпущу.
Как же Павел ошибается...
Глава 22
Ася
Идиллия длилась ровно двенадцать часов.
Ночь после его объявления о помолвке была похожа на сказку. Тот поцелуй на кухне... он был другим. Не страстным, не жадным. Он был... обещающим. Как печать на том самом контракте, о котором он говорил. Контракте на новую жизнь. Я заснула с ощущением, что наконец-то нашла свою гавань. Свой дом.
Утро началось с оглушительного звонка телефона Павла. Он ушел в кабинет, бросив мне: «Не бери трубку домофона. Ничего не читай. Я все возьму на себя». Я кивнула, чувствуя себя его соратницей, его генералом перед битвой.
Я кормлю Аришу завтраком, когда в кухню врывается Артем. Бледный, с телефоном в руке. — Мам, ты в курсе, что вы с Пашей — главная новость дня? — он сует мне под нос экран.
Я сглатываю. Заголовки светских хроник пестрят:
«Волков нашел мать для своей дочери!»
«Сценаристка Ася: Золушка для олигарха?»
«Павел Волков делает выбор в пользу простой женщины».
Меня тошнит от этих заголовков. «Мать для дочери». «Простая женщина». Я чувствую себя не невестой, а удачным кадром.
— Мам, а правда, что ты согласилась на все это ради меня? Чтобы дать мне будущее? — вдруг спрашивает Артем, и в его голосе звучит неподдельная боль.
Я столбенею. — Что? Нет! Кто тебе такое сказал?
— Да все пишут! — он тычет пальцем в экран. — Что ты — «жертвенная мать, нашедшая выход для своего сына». Я что, обуза для тебя? Из-за меня ты выходишь замуж по расчету?
В его глазах стоят слезы. Слезы моего взрослеющего, ранимого мальчика, который вдруг увидел, что его мать — не романтичная героиня, а расчетливая авантюристка.
— Артем, нет, ты что! — я пытаюсь обнять его, но он отшатывается. — Я не хочу, чтобы ты менялась ради меня! Я не хочу, чтобы ты жила с кем-то из-за денег!
Он разворачивается и выбегает из кухни. Ариша, напуганная криками, плачет. Я стою посередине кухни, разрываясь между плачущим ребенком и сыном, который только что отверг меня. Идиллия трещит по швам.
В кухню заходит Галина Ивановна. Ее лицо каменное. — Ася, вас просят в кабинет к Павлу Сергеевичу. Срочно.
Сердце останавливается. Оставляю Аришу с ней и иду. В кабинете Павел стоит у своего стола. Рядом с ним — незнакомый мужчина в строгом костюме. Юрист.
— Ася, садись, — голос Павла ледяной. Таким я не слышала его с самого первого дня на пляже. Он не смотрит на меня.
— Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
— Этот документ, — он указывает на лист бумаги на столе. — Ты его видела?
Смотрю. Это наш первый, самый первоначальный вариант контракта. Тот самый, где я была «консультантом». Но кто-то... кто-то дописал от руки несколько пунктов. Коротких, циничных, ужасающих.
«...в случае официального брака с нанимателем (П.С. Волковым), Ася получает единовременную выплату в размере 5 млн. долларов и пожизненное содержание при условии сохранения брака не менее 5 лет...»
«...в случае рождения общего ребенка, сумма выплаты удваивается...»
«...обязательства по отношению к сыну Аси, Артему, сохраняются только при условии официального усыновления П.С. Волковым...»
Я не могу дышать. Мир плывет перед глазами. — Что... что это? — шепчу. — Я это не подписывала. Я никогда не видела этих пунктов!
— Этот документ только что пришел ко мне по факсу от репортера, — заявляет Павел, и наконец поднимает на меня глаза. В них нет ни тепла, ни доверия. Только тяжелое, давящее разочарование. — Он утверждает, что получил его от «источника, близкого к невесте». Объясни.
Я трясущейся рукой беру со стола листок. Это копия. Но смотрится убедительно. Ужасно убедительно.
— Ты думаешь, что я... что я подбросила это журналистам? Что я вымогаю у тебя деньги? — голос мой срывается на крик.
— Я не знаю, что думать, — холодно отвечает он. — Вчера — помолвка. Сегодня утром — утечка компрометирующего документа. Очень своевременно.
В его тоне столько жгучего презрения, что я чувствую, как земля уходит из-под ног. Все, что мы строили — доверие, эта хрупкая близость, наши шутки, бумажные самолетики — все это в один миг рассыпается в прах. Он верит не мне. Он верит бумажке. Или просто показывает свое истинное лицо — человека, который всегда и во всем ищет подвох.
Я встаю и отступаю на шаг. Потом еще. — Ясно, — отвечаю, и мой собственный голос звучит чуждо. — Все ясно.
Разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Прохожу через весь дом на автомате. Поднимаюсь в свою комнату. Мой взгляд падает на висящее в шкафу изумрудное платье. На коробку от туфель. На старый термос на полке.
Достаю свой потертый чемодан, с которым когда-то приехала сюда. Складываю в него пару футболок, джинсы, ноутбук. Больше ничего. Ничего из того, что было куплено здесь.
Выхожу в коридор и почти сталкиваюсь с Артемом. Он видит мое лицо. — Мам? Что случилось?
— Собирай вещи. Мы уезжаем. Сейчас, — говорю жестко, не признавая возражений.
— Но почему? Что произошло? — Он поверил, что я продалась. А ты поверил, что я продалась ради тебя. Значит, так оно и есть.
Если я останусь еще на секунду, я просто рассыплюсь. Осколками того, во что меня только что превратили — расчетливой, продажной женщины, которая торгует собой и своим материнством.
Дом, который еще вчера казался крепостью, превратился в роскошную ловушку. А человек, в чьих объятиях я заснула, — в тюремщика. И единственное, что мне оставалось — бежать. Пока я еще могу дышать. Еще ночью внезапно невеста, а на утро меркантильная стерва.
