Мариус Габриэль - Маска времени
– Нет, – призналась Анна.
– Что ж – проверьте. Это очень интересно. Его имя упоминается даже в еврейской энциклопедии. Великий знаток талмудской мудрости. Что ни говори, Красновские – очень интересная семья. Александр был партнером в банке «Красновский» – семейное дело, частный торговый банк, который был связан с Германским имперским банком еще до Первой мировой войны. Александр переехал в Америку из-за большевистской революции, а также из-за поднявшейся волны антисемитизма. Это был хороший ход. Почти вся семья Красновских погибла во время холокоста. Мой отец и я наводили справки об этом после войны. Когда Александр появился здесь в 1917 году, то сразу же установил связь с некоторыми нью-йоркскими банками, в основном частными и еврейскими. Джозеф, сын Александра, родился в Латвии и младенцем был привезен в Америку. Вы что-нибудь о нем знаете, помимо сведений из дневника?
– Только то, что он был корреспондентом «Нью-Йорк таймс», – сказала Анна.
– Совершенно верно. Прибавьте еще, что он был социалистом. – Адвокат улыбнулся, когда увидел, насколько удивлена Анна. – В сороковых считалось очень модным быть немного красным. Но увлечение Джозефа завело его дальше, чем других молодых людей. Он собирался дать бой фашизму задолго до Пёрл-Харбора. Я встречался с ним раза два, и он произвел па меня особое впечатление. Джозефа нельзя было назвать красивым. Очень энергичный брюнет с запоминающейся внешностью. Он был очень похож на свою матушку. У вас есть какая-нибудь семейная фотография?
– Ни одной.
– Я думал, может быть, что-то осталось. На всякий случай я принес вот эту – из отцовского альбома.
На старой черно-белой фотографии была изображена группа. Человек двадцать расположились среди деревьев на пикник. Все одеты по моде тридцатых годов: женщины – в длинных юбках, мужчины – в шляпах и жилетах. Лефковитц водил пальцем от одного лица к другому.
– Это мой отец с матерью. Маленькая девочка – моя старшая сестра. Я еще не родился. Мужчина с бородой – Александр Красновский. Мальчик, который стоит рядом с ним, – Джозеф.
Анна слегка наклонилась вперед. Отец напоминал бурого медведя, его черная борода покрывала почти все лицо. Мальчику было лет шестнадцать, его фигура отличалась стройностью. Джозефу, наверное, неловко было стоять рядом с отцом. Он даже немного отвернулся от объектива и хорошо был виден угловатый юношеский профиль. Анна жадно вглядывалась в черты его лица, рисунок щек и подбородка.
– На этой фотографии трудно что-либо разобрать, – наконец промолвила она.
Лефковитц согласился:
– Но это единственная фотография, которую мне удалось найти.
Его палец продолжал двигаться по фотографии:
– А это Жюстин.
Все женщины сидели на одной скамейке. Та, на которую указывал Лефковитц, была без шляпы: она лежала у нее на коленях. Мать Джозефа открыто и приветливо улыбалась прямо в камеру. Анна внимательно вгляделась в изображение.
– Она очень похожа на мою мать.
– Да и на тебя тоже, – не вытерпел Филипп, голос его прозвучал как-то странно. – Позвольте. – Филипп взял фотографию из рук адвоката. – О Господи, один к одному ты.
Анна еще раз вгляделась в фотографию, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Филипп был прав. В лице угадывались и черты Кейт, но эта женщина все-таки больше походила на Анну. Незнакомка, которая нежилась на летнем солнце шестьдесят лет назад, была Анна Келли. Смотреть на старую фотографию было все равно что разглядывать себя в темном зеркале.
Анна заметила, как пристально Филипп смотрит на нее. Странная улыбка заиграла на его губах:
– Что ж. Ты действительно принадлежишь к семейству Красновских.
Лефковитц не сводил глаз с обоих.
– Интересно, не правда ли? Сходство поразило и меня тоже, стоило только мисс Келли войти в мой кабинет. Это одна из причин, по которой я и разговариваю сейчас с вами. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, то мне бы показалось, что передо мной призрак. Жюстин была очень привлекательной женщиной. Очень, очень красивой. Я знал ее мальчиком, но не забыл этого лица. Даже в голосе у вас есть что-то от нее. Она всегда тихо и мало говорила, но часто улыбалась доброй улыбкой.
Анна сделала движение, чтобы вернуть фотографию, но адвокат возразил:
– Нет. Подержите ее пока у себя и сделайте копию.
– Спасибо.
– Я не могу назвать точную дату, когда была сделана эта фотография. Думаю, что в 1932 году. Если хотите, я могу определить имя каждого в этой группе. Думаю, моя тетушка все прекрасно помнит. Я могу продолжать?
– Да, пожалуйста.
Лефковитц переплел пальцы на животе и продолжал:
– Джозефу было тогда пятнадцать или шестнадцать. Уже тогда он стал отбиваться от рук. Александр хотел, чтобы его сын посещал колледж и получил хорошую профессию. Но Джозеф мечтал стать писателем, он собирался изменить мир. Это были не пустые мечты юноши. Он обладал очень сильным характером. Джозеф не кончил колледжа. После двух лет обучения он его бросил. Он предпочел реальный мир академическим наукам. Он не был типичным сынком богатых родителей. Скорее его образ жизни соответствовал тому, что мы называем богемой. Джозеф легко знакомился с писателями, художниками, артистами и революционерами. Связь с отцом становилась все слабее и слабее. Джозеф проводил больше времени за редактированием журнала колледжа, чем на лекциях. Но этого казалось ему недостаточно. Окружающий мир уже был объят пламенем, и Джозеф захотел побывать во всех горячих точках с пишущей машинкой под мышкой. Он договорился с «Нью-Йорк таймс», что его отправят в качестве корреспондента за границу. Так Джозеф оказался в Европе. Александр был вне себя от гнева. Жюстин от этого заболела, но Джозефа уже ничто не могло удержать. Вас интересует литература, мисс Келли?
– В немалой степени.
– Путешествуя по Европе, Джозеф, по-видимому, встречался со многими знаменитыми писателями своего времени: Джеймсом Джойсом – в Швейцарии, Эрнестом Хемингуэем – в Испании, Томасом Элиотом – в Лондоне, Эзрой Паундом – в Италии. Эти имена вам известны?
– Конечно.
– Джозеф знал о том, что собираются делать нацисты с евреями в Европе. Он пытался предупредить остальных, но его почти никто не слушал. Невероятно, не правда ли?
– Продолжайте. Продолжайте, пожалуйста, мистер Лефковитц.
– Говоря честно, я уже почти все вам рассказал. Приблизительно в это же время Джозеф записался добровольцем в британскую армию, чтобы воевать с нацистами. В Африке его захватили в плен и отправили в Италию. В 1943 году он бежал. И неожиданно исчез. Этот дневник частично объясняет, что же с ним произошло в дальнейшем. Информация, которую получила ваша мать в России, дополняет общую картину. Я очень благодарен вам за предоставленный материал. Он значит очень много. Но вернемся к 1943 году. Когда Джозеф исчез, то Александр и Жюстин не могли найти себе места от горя. Они тщетно пытались отыскать пропавшего сына. Родители Джозефа погибли в один день в автомобильной катастрофе в штате Нью-Джерси перед Днем победы. Их автомобиль врезался в цистерну с химическим веществом и произошел страшный взрыв. Останки нельзя было даже опознать. Стариков похоронили в Джерси-Сити в прекрасном месте. С могилы отлично видна статуя Свободы. Но важно то, что Александр завещал все свое состояние Джозефу, словно не сомневался в его возвращении.
