Эрика Орлофф - Тайна древней рукописи
— Пойду принесу вам полотенца. Вот это буря! — сказала Мириам, выглядывая на улицу. Огромные, от пола до потолка, окна гостиной заливало дождем. — Я хоть и люблю непогоду, но только тогда, когда я не снаружи.
Я взглянула на Августа и ощутила внутренний трепет: в мокрой футболке он выглядел еще более притягательным. «Как такое возможно?» Мириам вышла из комнаты, и собака последовала за ней. Август взглянул на меня жадными глазами.
— Знаешь, а твоя майка просвечивает, — прошептал он.
Я посмотрела вниз, в ту же секунду осознав, что надеть белое было большой ошибкой с моей стороны.
— Да, и я к тому же сейчас похожа на мокрую крысу.
— Нет, — тихо сказал он. — Ты выглядишь восхитительно.
У меня стучали зубы от холода, и я была уверена, что губы у меня посинели.
Вернувшись, Мириам принесла два больших махровых полотенца и две растянутых толстовки.
— Вот, возьмите. Ванная там. Можете переодеться в эти толстовки. У нас не было времени представиться друг другу. Меня зовут Мириам… Гарри сказал мне, что вы — Каллиопа и Август. — Мы пожали руки. — А этот огромный и ужасно дружелюбный щенок — Хони. — Собака гавкнула, как если бы понимала, что речь идет о ней.
Завернувшись в полотенце, я еще раз извинилась за лужу на ее полу.
— Я живу рядом с пляжем. Поверьте мне, песок и вода на полу — это мой образ жизни. Ну, и собачья шерсть.
Я промокнула полотенцем волосы и пошла в ванную, чтобы переодеться в сухое.
Когда я вышла, Август уже натягивал свитер.
— Может, горячего чаю? — предложила Мириам.
Я с благодарностью кивнула, и мы последовали за ней на кухню.
— Присаживайтесь… Не беспокойтесь о стульях, — сказала она. — Каждый предмет в этом доме предназначен для того, чтобы на нем сидели в мокрых купальниках или ходили по нему в шлепках. Жизнь здесь сильно отличается от городской.
Мы с Августом сели за большой дубовый стол, занимающий практически всю кухню. Пока мы рассматривали комнату, Мириам поставила чайник на плиту. У одной стены стояли антикварного вида шкафы, у некоторых были стеклянные дверцы. Внутри на полках были выставлены яркие тарелки и кубки, раковины и банки с маленькими стеклышками, которые все так любят собирать на пляже. Вообще, атмосфера комнаты значительно контрастировала с холодностью апартаментов сына Мириам.
Бывшая миссис Роуз неслышно подошла к столу и аккуратно расставила чашки, блюдца, банку с медом, сахарницу и небольшую коробку с разными видами чая. На ней были капри песочного цвета и белая вискозная футболка. Минимум украшений — только старинный медальон на шее. Светлые волосы, в которых появились седые пряди, доходили ей до плеч и слегка вились на концах.
— Каллиопа, ты ведь племянница Гарри?
— Да, мэм.
— Зови меня Мириам. Вы пьете чай с молоком? Или со сливками? У меня есть даже соевое молоко.
— Я пью просто с медом, спасибо, — сказала я.
— А я с сахаром, — ответил Август.
— Хорошо, — проговорила она, повернулась и зашла в небольшую кладовую. — Где-то у меня тут было припасено печенье. Куда же оно запропастилось? А, вот.
Она вышла с коробкой и, выложив печенье на фарфоровую тарелку с фиалковым узором, села за стол.
— Мы с Гарри очень быстро поговорили, он не успел мне ничего толком рассказать. Ваш приезд как-то связан с книгой, да?
Август кивнул.
— Да.
— С Часословом?
— Да, — тихо подтвердила я.
На ней совсем не было макияжа, но при этом скулы и изящная шея придавали ей молодой вид, а ведь мы насчитали ей семьдесят два года. Как только она заговорила о книге, ее глаза загорелись.
— Вы видели ее? — спросила она с надеждой в голосе, крепко сжимая в руках салфетку, лежавшую рядом с тарелкой.
Я кивнула.
Она откинула в сторону салфетку и прижала руки к груди.
— Я думала…
И тут она закрыла лицо руками и тихо расплакалась.
Август встал и положил руку ей на плечо.
— Мы не хотели вас расстроить. Ваш дворецкий посоветовал найти вас. Он сказал, что вас заинтересует судьба рукописи.
Она благодарно посмотрела на Августа.
— Нет, вы не поняли. Это слезы радости. Я десять лет ждала новостей о манускрипте, о том, что Часослов, книга А., в безопасности.
Мое сердце бешено стучало. Теперь я стала понимать, что чувствовали дядя Гарри и профессор Соколов. Действительно, это все больше начинало походить на детективную историю.
— Она в безопасности, — мягко ответила я. — Я видела ее. Мы оба видели.
Она улыбнулась:
— Думаю, вы считаете меня глупой. Это ведь книга. Всего лишь книга. Но А… он всегда поддерживал во мне веру в любовь.
7
Полночь приветствует мои мечты о ней.
А.Чайник засвистел, и, вытерев глаза, Мириам подошла к плите и налила в чашки кипяток. Когда она снова села, она прямо спросила:
— Предполагаю, вы отправились в такую непогоду, чтобы услышать историю рукописи?
Мы в унисон кивнули. Меня все больше увлекала эта история. И книга, и Август.
— Что ж, — глубоко вздохнув, сказала Мириам, помешивая чай, — вот и буря пришлась кстати. Можно как следует посидеть и поговорить.
Август отхлебнул чая и сказал:
— Спасибо. Мы действительно хотим узнать о книге. Так вы знали, что это палимпсест? Наверняка знали, раз упомянули об А.
— Я действительно знала. Хотя не сразу поняла.
— Вы ведь понимаете, что палимпсест — это настоящая редкость.
— Да, догадываюсь. Вас интересует, как рукопись попала ко мне в руки… Думаю, придется вернуться немного пораньше. Начну с моей свадьбы и медового месяца… И времени после.
— Мы видели ваши свадебные фотографии в Интернете, — сказала я.
Она печально улыбнулась.
— Я была такой наивной. Мой будущий супруг заприметил меня в знаменитом магазине «Уонамейкер'с». Этого магазина уже давно не существует. Но в те времена это был потрясающий торговый центр. Я работала в отделе шарфов и перчаток. И этот элегантный мужчина — он был старше меня — искал пару кожаных перчаток. Я до сих пор помню: ему нужно было мягкое шевро шоколадного цвета.
Она тихо рассмеялась.
— Думаю, как и любая девочка из бедной семьи и с большими мечтами, я была просто окрылена таким успехом. А Томас А. Роуз не был простым человеком. Он был потомком богатых аристократов. Сказочно богатых и ужасно жестоких. Я и не подозревала, во что ввязалась, куда я попала. Единственное, что я вдруг осознала, так это то, что я стала постоянно ходить то в театр, то на балет, одеваться в одежду от кутюр и посещать балы. Наша свадьба была признана событием года. Это подразумевало фальсификацию моей биографии, и мои родители оказались потомками знатного европейского рода. Сложно придумать что-нибудь более далекое от правды. Понимаете, мой отец был портным. Так, его безупречные костюмы и галантные манеры помогли нам провернуть этот обман. Хотя люди продолжали шептаться за моей спиной.
